Тимур засек время и стал считать. За минуту всего два охранника пересекли двор, и он решил, что надо действовать, пока не вернулись машины. Наверняка вся эта суета как-то связана с ним, с артефактом в его кармане и уж точно - с двумя бандитами Филина. Что главарь банды делает в официальном государственном институте? Или это не государственный институт? Как вообще расшифровывается его название? ЧАЗ… что за ЧАЗ такой?
Тимур поправил рюкзак, вышел из-за дерева и быстро зашагал к гаражам, стараясь выглядеть спокойным, даже беззаботным, и при этом рыская взглядом из стороны в сторону. ЧАЗ… Чернобыльские Автоматические Зомби? Черная Академия Зануд?
Он вышел на дорожку из плит и свернул влево, когда впереди за кустами мелькнула форма охранника. Еще раз повернул - теперь центральное здание осталось за спиной, а гаражи были прямо впереди, - миновал пару спешащих куда-то с кучей папок девушек в строгих брючных костюмах, двух негромко переговаривающихся мужчин с портфелями и бейджиками на лацканах, трех мужиков в рабочей одежде, волочащих к ангарам большой агрегат научного вида.
- Паренек, помоги! - окликнул один. - Слышь, ты, с рюкзаком…
Тимур покачал головой и с виноватой улыбкой развел руками, а потом ткнул пальцем в сторону гаражей, показывая, что спешит. Позвавший его рабочий отвернулся… но не охранник, который, как оказалось, с соседней дорожки наблюдал за ними. Он не то чтобы пристально, но достаточно внимательно глядел на Тимура. На боку его висела черная кобура.
Тимур зашагал дальше, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Взгляд охранника жег спину, а вернее - рюкзак на спине. Там уже, наверное, дырка в ткани, над ней поднимается струйка дыма… Тимуру даже почудилось, что повеяло паленым брезентом. Если охранник со жгучим взглядом окликнет его - что делать? Ни убегать нельзя, ни к нему подойти, потому что он сразу спросит документы. Придется вырубать охранника и бежать назад к дренажу, а потом идти аж до Дитяток, рискуя в любой момент, что на него наткнутся часто разъезжающие у Периметра милицейские, а то и омоновские патрули.
Но охранник так и не окликнул его, и Тимур, миновав ангары, очутился у гаражей.
Одинаковые железные коробки стояли пятью длинными рядами - много же техники у НИИЧАЗа. Здесь уж был другой, более привычный мир, полный запахов машинного масла и бензина, лязга гаечных ключей, рокота двигателей, стука, шипения и гудков. Тимур прошел вдоль эстакады, на которой стоял грузовичок без кабины, а под днищем ругались два механика в грязных комбезах, мимо железной будки, под которой на корточках сидел, смоля папиросу, старик в фартуке, с метлой в руке, и за будкой свернул вправо, как говорил Карл.
Здесь было чище и тише. Длинный гараж протянулся вдоль бетонной ограды, в трех боксах виднелись передки черных микроавтобусов с цепями на колесах и торчащими далеко вперед щупами датчиков аномалий. Две машины стояли в глубине гаража, одна, с раскрытыми дверцами, наполовину снаружи. Крышка багажника откинута, коренастый парень лет двадцати пяти запихивал внутрь железный ящик. Он был в синих джинсах, кожаной рубашке с бахромой на рукавах, лихо заломленной на затылок выцветшей полотняной кепочке, из-под которой свисали длинные толстые дреды с вплетенными в них зелеными и желтыми шнурками, и остроносых сапогах-"ка-заках" со шпорами. На запястье браслет из раскрашенных деревянных шариков, на шее шнурок с кожаным мешочком, расшитым бисером. Тимур огляделся и быстро подошел к нему.
- Привет, Индеец, - тихо начал он.
Парень вздрогнул, едва не выронив ящик, и Тимуру пришлось придержать его за край.
- Большой Маврикий! - воскликнул водитель. - Откуда погоняло мое знаешь?!
- Карл сказал, - пояснил Тимур. - Мне надо в Зону, Индеец. Плачу евро. Куда прятаться?
- Карл? - Индеец огляделся. - Вот же ошибка природы! В гараж ты как попал? Ко мне клиенты в баре в городе подваливают, а не здесь… Ты кто такой вообще? Тебе не в Зону, а в школу надо! Вали отсюда, вон пиплы идут!
- Да ладно, не трясись, - примирительно сказал Тимур, скидывая рюкзак в багажник. - Меня никто не видел. Я же сказал: заплачу как положено, смотри…
Он полез во внутренний карман куртки за деньгами, а Индеец зашептал:
- Прячься! Вниз, под тачку!
Раздались голоса и тяжелые шаги. Тимур присел. Индеец уперся ему в спину каблуком, шепча:
- Лезь, не тормози!
Тимур улегся плашмя, залез под микроавтобус, перевернулся на спину и раздвинул ноги, когда Индеец пихнул между ними рюкзак.
- Тяжелое, сволочь… - донеслось снаружи. - Рас-тафарыч, помогай!
- Сами грузите, пиплы, я и так ящики таскаю, - ответил Индеец.
Раздался лязг. Тимур скосил глаза - ноги в остроносых сапогах удалились в глубь гаража, на их месте возникли три пары других, две - в рабочих ботинках и грубых штанах, третья в туфлях и брюках. Они топтались на одном месте, сверху доносилось сопение.
- Лаборант, куда ставить?
- Я знаю? Растафарыч, куда этот короб? - Голос, судя по всему, принадлежал обладателю туфель и брюк.
- В багажник, куда еще, - раздалось в глубине гаража.
- В багажнике уже ящики для образцов, а это дорогой прибор, его в салон надо. А ты зачем на лестницу полез?
- Да люк тут, в крыше, прикрыть… А прибор свой ставьте в багажник, сказал, ничего с ним не станет! Мне ехать через пятнадцать минут!
- Ну, эт вряд ли, - откликнулись рабочие ботинки. - Лаборант, давай в багажник его…
- Только осторожно! - взмолились туфли.
Микроавтобус слегка качнулся и присел на задних колесах. Раздался дружный вздох. Из гаража появились са-поги-"казаки" и спросили:
- Что ты имел в виду, когда сказал "Это вряд ли"? Разойдитесь, дайте ящик поставить.
Две пары ботинок и туфли посторонились, и ботинки ответили:
- Шеф сказал: задерживаешься ты. Хотя вроде ненадолго.
- Почему задерживаюсь?
- Пассажиры у тебя будут, их дождаться надо.
- Драть меня за дреды, какие пассажиры?! Ботинки стояли неподвижно, но у наблюдавшего за всем этим Тимура сложилось ощущение, что они пожали плечами.
- Не знаю. Придут - сам увидишь какие. "Казаки" повернулись к туфлям.
- Лаборант, а ты знаешь?
- Нет, Растафарыч, - откликнулись туфли. - Это не моя парафия.
- Парафия-шмарафия, - заговорила вторая пара ботинок, до сих пор лишь громко сопевшая. - Пошли, лаборант, нам еще шкаф твой со стеклом на третий этаж переть.
- Ну, удачной поездки, - сказали туфли и удалились вместе ботинками.
Когда смолкли звук шагов и сопение, Индеец прошептал:
- Сюда давай, школьник.
Тимур ногами выпихнул наружу рюкзак, вылез и встал со стороны раскрытого багажника, заполненного ящиками и свертками.
- Растафарыч, значит? - спросил он. Индеец нервно накручивал косичку на палец.
- В гараж иди, там лестница и люк наверх. Я его открыл, лезь туда.
- Зачем мне в люк?
- Затем, что по крыше через ограду переберешься. В этом месте колючка подрезана, туда ныряешь - и наружу.
Расстегивая куртку, Тимур покачал головой:
- Мне наружу не надо. Мне внутрь надо, в Зону. Куда прятаться?
- Экий ты тормоз несусветный! Да ты что, не слышал, о чем мы с кентами базарили? Не один я еду. И вообще - я тебя не знаю. И убери лавэ свое, не повезу, сказал. - Он отпихнул руку Тимура, в которой тот сжимал двести евро. - Лезь в люк, школьник, не гневи Маврикия.
- Никуда я не полезу, Растафарыч. Показывай, где у тебя в тачке схрон.
- Мазафака штопаная! Тебе совсем соображалку снесло? Я против насилия, но всякому терпению есть предел! - Закусив кончик дреды, Растафарыч худой рукой несильно толкнул его в грудь.
Банкноты полетели на землю вместе с кепочкой, когда Тимур перехватил его локоть и рванул вбок. Развернув водителя, взял за дреды на затылке и нагнул так, что тот лбом стукнулся о порог багажника. Запястье его оказалось прижато к спине между лопаток.
- Слушай, хиппи долбаный! - прошептал Тимур, нагибаясь к его уху. - Хватит борзеть! Я тебе плачу сейчас двести евро и двести - когда привезешь меня. Либо закладываю тебя твоему начальству.
- Тогда и сам спалишься! - хрипнул Растафарыч.
Тимур отпустил дреды, удерживая водителя одной рукой, второй полез под куртку, достал пистолет и сунул ему под нос.
- У меня ситуация безвыходная. По эту сторону ишут менты и бандиты, и я здесь по-любому не останусь. Если ты сейчас откажешься меня везти - вылезу через люк, позвоню в НИИЧАЗ начальнику службы безопасности и заложу тебя. И капецтебе полный настанет. Выбирай.
- Врешь!
- У меня другого выхода нет, понял? Не вру.
- Отпусти, школьник! Я против насилия!
- Ты против, но я-то нет. - Тимур разжал пальцы и слегка отступил, пряча пистолет за ремень.
Растафарыч выпрямился, потирая руку.
- Что, и правда ишут тебя со всех сторон?
- Ишут.
- Эх, завещал Маврикий нам помогать ближнему и дальнему своему безвозмездно… Так сколько платишь?
- Сказал же: двести евро, потом еще двести…
- Я баксами беру. И все сразу - пятихатку то есть. И это без вещей, только те, что на себя можно повесить, а у тебя рюкзак.
- Нет у меня баксов. Четыреста евро - нормальная цена. Хорошо, отдам тебе их сразу, но рюкзак тоже возьмешь.
- Ну и борзый ты, школьник. Некуда мне его сунуть. Сквозь открытый багажник Тимур заглянул в салон микроавтобуса.
- Ничего, найдешь место. Вон под сиденья положи. Держи деньги.
Он подобрал упавшие купюры, достал из кармана еще две сотенных и отдал Растафарычу, который свернул их аккуратным квадратиком и сунул в мешочек на шее.
- Куда прятаться? - спросил Тимур.