Как выжить после глобальной катастрофы? На земле, опаленной огнем ядерной войны, затонувшей, покрытой коркой льда? Как уцелеть самому, спасти своих родных и близких, поднять из пепла цивилизацию? Какие стратегии выживания применить? Об этом на страницах антологии "После апокалипсиса" размышляют ведущие российские фантасты Олег Дивов, Вячеслав Рыбаков, Кирилл Бенедиктов, Леонид Каганов и многие другие.
Содержание:
Приказано выжить 1
ПОСЛЕ АПОКАЛИПСИСА 1
Вячеслав Рыбаков - Носитель культуры 1
Кирилл Бенедиктов - Точка Лагранжа 5
Олег Дивов - Стояние на реке Москве 9
Ника Батхен - Жил да был брадобрей 11
Александр Щёголев - Катастрофа 15
Владимир Аренев - Хижина дядюшки Сэма 18
Антон Первушин - Одноглазый волк 27
Шимун Врочек - Хомяки месяца 29
Эдуард Геворкян - Путешествие к Северному пределу, 2032 год 31
Мария Галина - Бард 47
Леонид Каганов - До рассвета 66
КОЛЛЕКЦИЯ МРАЧНЫХ ФАНТАЗИЙ 71
Коллекционеры фантазий 71
Алесь Куламеса - Человек из леса 71
Ольга Силаева - Зачем мне это? 74
Сергей Токарев - Моление о ките 74
ПОСЛЕ АПОКАЛИПСИСА
Приказано выжить
Что такое "постапокалиптическая фантастика"? Прежде всего это история выживания - в мире, перепаханном ядерной войной, замерзшем, погрузившемся в пучину вод, захваченном злобными инопланетянами или агрессивными соседями, и так далее и тому подобное. Человеческое воображение за столетия породило множество самых разных версий Конца Света, одна ужаснее другой: не зря каждый год предсказатели и астрологи предрекают нам то заход Пятого Солнца, то неминуемое падение метеорита, то Рагнарёк, то разрушительные последствия "ошибки 2000"… Однако сама по себе катастрофа в литературе скорее фон, на котором ярко проявляются как лучшие, так и худшие качества представителей рода homo sapiens. Как уцелеть, спасти своих близких, поднять цивилизацию из пепла, когда вокруг царят хаос, анархия и смерть? Вот в чем вопрос.
Отечественная фантастика имеет богатый опыт по части моделирования такого рода экстремальных ситуаций. И среди авторов "четвертой волны", и среди восходящих звезд НФ хватает специалистов по описанию "мира после катастрофы". Собственно, в литературе представлено лишь два верных пути, ведущих к спасению. Можно уподобиться кровожадному зверю, стать самым свирепым, самым опасным хищником в изувеченном катастрофой мире и выживать за счет более слабых и незащищенных. Предельный индивидуализм, постоянная борьба за еду, воду, топливо, патроны, палец, будто приросший к спусковому крючку… Классический пример такого рода отношений показан в рассказе Вячеслава Рыбакова "Носитель культуры", давно вошедшем в золотой фонд нашей фантастики. А можно выбрать путь миссионера, собирателя земель, несущего надежду и утешение людям, все потерявшим в пламени катастрофы. Этим занимаются, в частности, герои романа Эдуарда Геворкяна "Времена негодяев" и примыкающей к нему повести "2032 год: Путешествие к Северному пределу".
На страницах нашего сборника вы сможете познакомиться со всем спектром промежуточных вариантов "стратегии выживания". Причем далеко не всегда герои делают правильный выбор: зачастую безумное, ослепляющее желание уцелеть заводит их в глухой тупик, как в повести Кирилла Бенедиктова "Точка Лагранжа". Но не зря говорится: "Предупрежден - значит, вооружен". Надеюсь, если случится худшее и Апокалипсис разразится, вы, дорогие читатели, выберете правильный путь и не повторите этих ошибок.
Впрочем, тьфу-тьфу-тьфу, сплюнем через левое плечо: может, еще и обойдется…
Составитель Василий Владимирский
ПОСЛЕ АПОКАЛИПСИСА
Вячеслав Рыбаков
Носитель культуры
Тугой режущий ветер бил из темноты, волоча длинные струи песка и пыли. От его неживого постоянства можно было сойти с ума; на зубах скрипел песок, от которого не спасали ни самодельные респираторы, ни плотно стиснутые губы. С вершин барханов срывались мерцающие в лунном свете шлейфы и ровными потоками летели по ветру.
Дом уцелел каким-то чудом. Его захлестывала пустыня; в черные, бездонные проломы окон свободно втекали склоны барханов, затканные дымной пеленой поземки. Видно было, как у стен плещутся, вскидываясь и тут же опадая, маленькие смерчи.
На пятом этаже в трех окнах подряд сохранились стекла.
- Это может быть ловушкой, - проговорил инженер.
Крысиных следов не видно, подумал музыкант, и сейчас же шофер сказал:
- Крысиных следов не видно.
- Ты шутишь? - качнул головой инженер. - На таком грунте, при таком ветре? Они не продержатся и получаса.
Долгая реплика не прошла инженеру даром - теперь ему пришлось отвернуться от ветра, наклониться и, отогнув край марлевого респиратора, несколько раз сплюнуть. Плевать было трудно, нечем.
- Войдем в тень, - предложил пилот, почти не размыкая губ. - Мы как мишень. Там обсудим.
- Что? - пробормотал шофер. - Обсуждать - что? Глянь на луну.
Мутная луна, разметнувшаяся по бурому небу, касалась накренившегося остова какой-то металлической конструкции, торчащей из дальнего бархана.
- Садится, - сказал друг музыканта. Он очень хотел, чтобы уже объявили привал. Ремни натерли ему плечо до крови.
- Именно, - подтвердил шофер. - Скоро рассвет. Все одно, день-то переждать надо.
- Приметный дом, - проговорил пилот задумчиво.
- Пять дней их не встречали, - ответил шофер.
- Отобьемся, - сказал друг музыканта. - Вам ведь доводилось уже.
Пилот только покосился на него, усмехаясь полуприкрытыми марлей глазами.
- Устали мы очень, - сообщила мать пилоту, и тот, помедлив, решился:
- Оружие на изготовку. Первыми - мы с шофером, в десяти метрах парни, затем вы с дочерью. Инженер замыкает. Вперед.
Музыкант попытался сбросить автомат с плеча так же четко, как и все остальные, но магазин зацепился за металлическую застежку вещмешка, и оружие едва не вырвалось из рук. Музыкант только плотнее стиснул зубы и ребром ладони перекинул рычажок предохранителя. Пилот и шофер уже удалились на заданную дистанцию; из-под ног их, вспарывая поземку изнутри, взлетали темные полосы песка. Увязая выше щиколотки, наклоняясь навстречу ветру, музыкант двинулся за первой двойкой, стараясь ставить ноги в следы пилота. Рядом он чувствовал надежную близость друга, сзади тяжело дышала мать. С автоматом в руке музыкант казался себе удивительно нелепым, игрушечным - какой-то несмешной пародией на "зеленые береты". Никогда он не готовил своих рук к этому военному железу, но вот чужой автомат повесили ему на плечо, и теперь палец трепетал на спусковом крючке. Идти было очень трудно.
Они вошли в окно и в комнате сомкнулись. Пилот отстегнул с пояса фонарик.
- Дверь, - коротко приказал он, левой рукой держа на изготовку автомат.
Инженер и шофер прикладами проломили дверь, намертво завязшую в наметенном песке. Сквозь неровную пробоину пилот направил луч света в открывшуюся комнату и сказал:
- Вперед.
Музыкант, а затем его друг вошли в пробоину, навстречу своим тусклым, раздутым теням, колышущимся на стене.
- Все нормально, - сообщил музыкант, еще водя дулом автомата из стороны в сторону. Здесь было тише, и песка на полу почти не оказалось. В комнату втиснулись остальные.
- На лестницу, - сказал пилот. - Порядок движения прежний.
Они вышли на лестницу. Напряжение стало спадать: отдых неожиданно оказался совсем близким.
- Крысиных следов не видно, - проговорил шофер.
Тонкий слой песка покрывал ступени, смягчая звук шагов. В выбитых окнах завывал ветер, где-то билась неведомо как уцелевшая форточка.
- Интересно все-таки, мутанты это или пришельцы? - спросил друг музыканта, обращаясь к инженеру. - Что по этому поводу говорит наука? - Автомат он нес в левой руке, держа за ремень, а правую ладонь, оберегая плечо, подложил под лямку вещмешка.
- Разговорчики, - не оборачиваясь, бросил шедший на полпролета выше пилот.
- Как он мне надоел, - шепнул, наклонившись к уху музыканта, его друг. - Буонапарт…
- А ты представь, как мы ему надоели, - так же шепотом ответил музыкант. - Едим как мужчины, а проку меньше, чем от женщин…
- Прок, прок… Какой теперь вообще может быть прок? Протянуть подольше в этом аду?
Музыкант молча пожал плечами.
- А зачем?
- Чтобы спокойно было на душе, - помолчав, ответил музыкант. Он задыхался на долгом подъеме, сердце уже не выдерживало.
- Чтобы спокойно было на душе, надо оставаться собой. И когда берешь, и когда даешь. Не насиловать ни других, ни себя. Не обманывать принесением большего или меньшего количества пользы… проку, как ты говоришь… чем это естественно. Оставаться собой - максимум, что человек вообще может.
- И максимум, и минимум, - вставил все слышавший инженер. - Смотря по человеку.