- А что тут еще носить? - удивился он вопросу. - В магазинах здесь по одежде голяк, а если где и есть что, то такого вида, что смотреть страшно, разве что под машиной валяться. А на складах таких галифе с гимнастерками на целую ударную армию хватит. Или две. Вот и выдают. Ну еще тетки свитера вяжут, продают на базаре, а остальное все такое вот... Куртки кожаные кто-то наладился делать, где-то шить начали, но пока мало и дорого. Да и все, в общем.
Он покачал носком кирзового сапога, выставив его вперед. Кирзачи были виду самого привычного, знакомого с юности, так сказать.
- А тут правда война только закончилась?
- Да вроде как, - кивнул боец, - Но тут ее не было, фронт не дошел, как я понял. Верст двести сюда не дошел. Зато складов военных здесь до черта, вроде как поближе к фронту везли. Или с фронта.
- У вас... ну, откуда ты сам, война была?
- Ага, еще какая, - кивнул он, - В сорок шестом закончилась. Перемирием.
- А началась?
- В сороковом.
Я присвистнул мысленно. У нас все же на два года меньше тянулась. Интересно, что там у них творилось, в реальности, откуда провалился в эти мрачные места мой конвойный. Но спрашивать не стал.
Чем ближе к самому центру, тем людней было на улицах. Были вооруженные люди, а были и безоружные, на первый взгляд. Я даже не выдержал и уточнил:
- А днем тут безопасно, точно?
- Ага, Горсвет тут все просвечивает, не успевают заводиться... всякие. А через периметр мы не пускаем. Вот с заходом уже стремно на улицу соваться. Если ты не дома, то лучше сиди где сидел, или в гости к кому иди.
- А если не к кому в гости?
- Так не бывает, а вообще можешь куда-нибудь в учреждение сунуться, там всегда дежурные есть. На улицу нельзя.
- А на машине?
- Смотря на какой, - усмехнулся он. - Если на танке, то без проблем.
- А есть танки?
- Есть, куда они денутся. Только запчастей и горючки на них не напасешься, так что если что и пользуем, так только легкие. А так всяких хватает. Правда их еще и завести проблема обычно, стоят-то уже сколько лет.
- А у дота что стояло такое, ну, с двумя пулеметами? - поинтересовался я.
- Т-90, легкий, с двумя "дашками". Серьезный агрегат, как сыпанет, так и в клочья.
- Кого в клочья? - уточнил я, восхищенный метафорой.
- Да пофиг кого, - отмахнулся небрежно боец. - Кого хочешь.
- Понятно, - с уважением кивнул я.
Полуторка объехала по кругу площадь с заросшим сквером посередине,которая называлась, как и следовало ожидать, площадью Ленина, и которую здесь звали, со слов бойца, площадью Крупского, или просто "Крупой", ну и памятник, стоявший посреди сквера, оказался как раз ему и посвящен. Лысый вождь стоял чуть наперекосяк, призывно вытянув руку и указывая ей на сгоревший верхний этаж здания напротив, словно указывая на непорядок.
- А че там горело? - полюбопытствовал я.
- Да фонарщики какой-то шкаф на чердаке прошляпили, оттуда и вылезло. А в здании только ночной дежурный был, так чтобы отбиться, бумаги в шкафах поджег. "Да будет свет!" вроде как сделал. Этаж и сгорел, - все столь же туманно пояснил провожатый. - А сам не в курсе, что гадам этим свет, если уже полезли, по-барабану совершенно.
- И чего с дежурным?
- В окно сиганул, упал в кусты, только ноги поломал. А тут и фонарщики подъехали.
Полуторка остановилась у обшарпанного крыльца, пофыркав двигателем. Боец совсем не изъявил желания вылезти, выбрался только сержант из-за руля, призывно махнувший мне рукой и сказавший:
- Слезай, приехали. Щас тебя посчитают и к делу определят.
Под конвоем сержанта и словоохотливого солдата я поднялся по крыльцу и оказался перед дверью, справа от которой на стене висела табличка гласившая: "Администрация Углегорска. Районный отдел приема поселенцев (РОПП)". Дверь, крашеная бурой половой краской, отворилась со скрипом на тугой пружине. Мы вошли в полутемный маленький вестибюль, где вдоль стены вытянулся ряд кресел с откидными сиденьями из потрескавшегося дерматина, вроде как в кинотеатрах раньше бывали, а напротив кресел, за стойкой, отгороженной решеткой, сидел сержант с красной повязкой "Дежурный по отделу" на рукаве.
- Здорова, ропперы! - громогласно, вызвав гулкое эхо, поздоровался рыжий. - Митя, поселенца привезли, оформляй.
И с этими словами рыжий протянул в окошко какую-то бумажку.
- Это хорошо, - кивнул дежурный, делая в бумаге какую-то пометку и возвращая ее обратно, - Больше народу, крепче стоим. А то что-то в последнее время мало провалилось, мы уже опасаться начинаем. Как зовут?
Это он уже ко мне обратился, заодно подтягивая большую амбарную книгу и открывая ее на заложенной странице.
- Бирюков Владимир Васильевич, - представился я.
Сержант сначала посветил мне в глаза, затем тщательно, каллиграфическим почерком записал в книгу мои данные, не забыв спросить даже домашний адрес, затем сказал:
- По коридору направо, кабинет номер два. Бочаров Сергей Геннадьевич вас примет, теперь все вопросы к нему.
Рыжий пожелал мне удачи, попрощался с дежурным, уткнувшимся в какую-то книжку, и вышел на улицу. А я направился куда велели, в темный коридор
в конце которого в кронштейне торчала керосиновая лампа, дававшая тусклый и мерцающий свет. Двери выходили в обе стороны, так что окон в коридоре не было, свет с улицы не попадал. Номера на дверях прочитать было почти невозможно, приходилось чуть не носом упираться в них, и еще на цыпочки приподниматься. Кабинетом номер два оказалась вторая дверь по счету. Я постучал, дождался ответа "войдите", и, соответственно, вошел.
- Добрый день, - с ходу поприветствовал меня средних лет невзрачный и лысоватый дядек в большой не по росту полушерстяной гимнастерке без погон, но с портупеей через плечо.
- И вам добрый, - кивнул я, оглядываюсь.
Стол под выцветшим зеленым сукном, простой и потертый. Карандаши. Чернильница. Бумага. Все как из кино, полное ощущение нереальности.
- Чего уставился? - буркнул мужик. - Компьютеры ищешь?
- Ну... типа того, - кивнул я. - А то странно как-то, типа в театре. Или музее.
- Ага, а я экспонат, - кивнул тот. - Нет ту ни хрена, ни компьютеров, ни даже электричества в здании. Чернилами пишем, из непроливаек. И суем в них стальные перья, и ставим на бумаге кляксы. Бумага, кстати, дерьмо дерьмом, пером из нее аж щепки цепляются.
Мужик вздохнул, бессмысленно передвинул чернильный прибор, изображавший рабочего с молотом и колхозницу со снопом спелой ржи, кривовато отлитых в бронзе, затем спросил, попутно указывая на стул напротив:
- Давай, рассказывай, как сюда попал.
- Как все, наверное, - пожал я плечами.
- Точно, - кивнул тот, - Темнота, очнулся - гипс.
- Гипса не было.
- Да знаю я. Понял хоть, где очутился?
- Ну... просветили немного добрые люди.
- Сюда как попал?
- Да парень один подвез, - неопределенно махнул я рукой куда-то в сторону окна, - В Горсвете работает, как рассказал.
- Это кто там? - слегка заинтересовался Бочаров. - Я вроде всех оттуда знаю.
- Да Федором зовут, но говорит, что даже на Теодора согласен. Мальцев фамилия.
Бочаров вздохнул, затем сказал:
- Знаю я сего Теодора. Лоботряс. Но парень смелый, не скажешь ничего. Ладно, к делу давай.
- Давайте, - согласился я. - А то я пока вообще не знаю, что мне дальше делать, как жить и куда. Кстати, а обратно отсюда точно никак?
- Точно, - кивнул он. - Было бы "как" - ты бы здесь ни души бы не встретил. Хотя..., - тут он замялся, - Хотя всяко бывает. Кто-то и прижился уже, обратно так и не захочет. Иные в авторитет вошли, а дома никем были. Ладно, давай с главного: голодный?
- Ну... есть малехо, - проявил я честность. - Но терпимо, можно и подождать.
- Тогда терпи, с остальным закончим.
Бочаров встал, одернув гимнастерку, которой это совершенно не помогло, складки собирались под широким кожаным ремнем самыми причудливыми сочетаниями, задирая полы и образуя что-то вроде балетной пачки. Подойдя к старинного вида сейфу, открыл его, вытащил оттуда бумажный конверт. Вроде как подумав, передал его мне:
- Тут талоны на питание. Тридцать дней три раза в день. В центральной столовой, это вон там, за углом, - он указал направление рукой и уселся обратно на свой скрипнувший стул. - С голоду уже не помрешь. А в остальном как дальше жить планируешь?
- Да я и не знаю ничего толком, - удивился я вопросу, - А какие варианты?
- Ну, можешь просто идти сам себе дело искать, частника мы не зажимаем, - сказал собеседник, - А можешь на работу устроиться. Что и рекомендую, собственно говоря. Зарплата, общага, там осмотришься.
- Ну... чего я сам шариться буду? На работу надо. Если место дадут, куда свои кости бросить.
- Дадут, дадут, - вздохнул он. - Вот смотри, список вакансий, куда народ на сегодня требуется.
Он открыл большую картонную папку, лежащую перед ним, и подвинул ее мне. Я увидел отпечатанный на машинке лист позиций из двадцати. Пробежал по нему глазами, отметил "Комендантскую роту" и "Горсвет", затем на Бочарова взглянул:
- А правда, что в Горсвете работа суточная?
- У фонарщиков выездных, - ответил Бочаров. - Это которые в поле работают. А что, Федька агитировал?
- Ну... да, он, - подтвердил я. - Все равно ни черта не знаю, а там, говорит, и платят неплохо, и время свободное есть.
- А насчет профессионального риска предупреждал? - уточнил собеседник.
- Вроде как, - пожал я плечами. - Только я пока не верю еще ни во что. Точнее, верю, но ни хрена не понимаю.