- Свободен! - Митрих, кивнув застывшему у портьеры стражнику, тут же забыл про его существование. - А мы тут празднуем их возвращение!
- Мы так рады вас видеть!!! - плюхаясь возле меня, залепетала Огненная Грива, но ее речь дослушать не удалось:
- Але, милашка! Это мой мужчинка!
Рыжик, испуганно посмотрев на мою, жутко грозную в гневе супругу, мгновенно перескочила на кресло за Джамшером, и покраснела. А Хвостик, весьма довольная произведенным эффектом, искренне расхохоталась:
- Одын маленкый кафкаски пашутилка! Шучу, в смысле! Мы тоже рады вас видеть, хотя и знакомы без году неделя… Зато мой муж от тебя без ума… И это шутка - все, харе спать! Хватайте, вон, кубки и мотайте на ус мудрость старших товарищей!
Эй, Митька! Что расселся, как неродной? Наливай!!!
Глава 9. Морозов Сергей Михайлович
Идти в эту самую "Авиценну" не хотелось. Даже после того, как жена выиграла эти самые путевки: во-первых, Сергей Михайлович не был падок на халяву, и не понимал, с какой это стати люди, только перешагнувшие порог какого-то ни было заведения, вдруг получают право на такой дорогой подарок. Во-вторых, в его ушах все еще звенел торжествующий вопль Нелли Григорьевны:
- Пока ты тут валяешься, я занимаюсь делом! И не просто так - вон, выдрала у тупых соседей главный приз! Они, наверное, думают, что меня можно будет обмануть?
Черта с два! Я у них эту поездку из ноздрей достану!
Морозов пытался отвертеться от своего участия в задуманной его женой авантюре, но не тут-то было: услышав, что он не считает соседей тупыми, и путевку надо вернуть, так как посещать клинику в дальнейшем они не собираются, супруга разъярилась так, что стала брызгать слюной и топать ногами:
- Старый тюфяк! Ты еще поучи меня, поучи! Верну я им путевку, как же! Держите карман шире! Я их посетила? - Посетила! Сдала анализы? - Сдала! Была в первой сотне? - Была! Какие ко мне могут быть претензии? Даже если эта путевка в Антарктиду, я туда ПОЕДУ!!! - орала она, бегая по квартире и швыряя к нему на диван его лучшие брюки, рубашку и костюм:
- Одевайся! Еще можно успеть… До конца первой сотни - еще одиннадцать человек!
Что скуксился? Я не хочу слышать возражений!!! Быстро!!!
Конечно, можно было бы упереться, и, убравшись с глаз ее долой, просаботировать ее решение, но тогда ближайшие месяцев десять надо было быть готовым к тому, что его нежелание пойти в эту чертову клинику станет одним из ее любимых аргументов в каждой ее истерике. Которые, к сожалению, повторялись все чаще и чаще. Поэтому, тяжело вздохнув, мужчина отложил в сторону книгу, встал, заглянул в зеркало внутри "стенки" и поплелся в ванную. Бриться.
- Ой, надо же, решил соскоблить щетину! Думаешь, твоя цыпочка это оценит? - презрительно глядя на то, как он намыливает щеки помазком, прошипела жена. - Нужен ты ей, старый пенек! У нее, небось, совсем молодых мальчишек навалом. С этими, как их, мобилами, и крутыми тачками… Так что, хорошись, не хорошись - все равно уроет жизнь…
- Дура ты, Неля… - пару раз вздохнув, чтобы успокоиться, Морозов сосредоточился и аккуратно провел бритвой по щеке.
- Дура, не дура, а главный приз отцепила! - хмыкнула супруга, и, видимо о чем-то вспомнив, исчезла из дверного проема.
Против своего обыкновения, звонить подружкам она не стала - видимо, идея еще раз попытать счастья засела в ней уж очень глубоко. Вместо этого она торжествующе помахала его, Морозовским, паспортом, и, пару раз стукнув им по своему бедру, "попросила" мужа поторопиться:
- Если мы прошляпим свою очередь, то я тебе этого не прощу никогда!
- Вот уж в этом я не сомневаюсь… - добривая вторую щеку, буркнул Сергей Михайлович и, отложив в сторону станок, принялся умываться… …Клиника выглядела очень даже ничего: еще в прихожей Морозов с трудом удержал на месте пытающуюся отвалиться челюсть, увидев аппарат, который автоматически одевал на ногу посетителя целлофановые бахилы! Про идеально чистые стены и пол можно было и не говорить: ни одной из недоработок, которыми грешат сданные строителями российские объекты, он, как ни старался, не увидел.
- Хватит вертеть головой! Марш к регистратуре, дурень! - против своего обыкновения, орать на все помещение его старуха не стала. А подтолкнула к светло-синей стойке, за которой, приветливо улыбаясь, его уже ждала симпатичная молоденькая девчушка в белоснежном халатике и такой же шапочке.
- Здравствуйте, Марина! - прочитав на маленькой табличке, прикрепленной на ее груди, ее имя, Сергей Михайлович вдруг почувствовал, что краснеет: по его мнению, явиться в такое солидное заведение только для того, чтобы урвать приз, было, мягко выражаясь, не красиво.
- Добро пожаловать, Сергей Михайлович! - быстренько пролистав его паспорт, ответила девушка, и, показав рукой на ряд кожаных кресел и диванов, попросила его присесть: - Подождите буквально пару минут, пока я оформлю вашу карточку и вызову дежурную медсестру…
Как ни странно, ждать пришлось недолго - вряд ли дольше обещанных двух минут.
Морозов даже толком не успел успокоиться, как из двери, ведущей в коридор, показалась высокая, статная женщина, чем-то похожая на его одноклассницу Сашу Симонову, естественно, в молодости, и, взяв со стойки регистрации пластиковый прямогольник, пригласила его за собой.
- А…моя карта? - вскочив на ноги, как нашкодивший первоклашка, зачем-то поинтересовался Сергей Михайлович.
- Вот она… - "Симонова" улыбнулась. - Мы отказались от бумажного документооборота. В каждом кабинете есть компьютер, с помощью которого врач может легко просмотреть на этой карточке всю интересующую его информацию. Кстати, если вы решите стать постоянным клиентом нашей клиники, то было бы желательно принести из поликлиники, к которой вы прикреплены, вашу медицинскую карту со всем, что в ней есть. Наши специалисты перенесут всю имеющуюся на ней информацию на эту карточку, что в дальнейшем здорово облегчит труд наших специалистов… Ой, заболталась! Простите… - резко остановившись возле одной из дверей, девушка густо покраснела и, развернувшись на месте, подвела Морозова к двери в кабинет, оказавшейся за его спиной: - Ваш терапевт. Доктор наук, Иевлев Константин Семенович. Прошу любить и жаловать… …Успеть все, что запланировал Иевлев, за полтора часа, остававшиеся до конца рабочего дня, не удалось, однако основную массу требуемых анализов специалисты "Авиценны" сделали. Причем очень оперативно, и, к сильному удивлению Морозова, без присущего российским поликлиникам разгильдяйства, лени и "перерывов на перекур".
Казалось, что каждый из специалистов клиники только и ждал момента, когда очередной клиент перешагнет порог его кабинета! К моменту, когда Саша Симонова, оказавшаяся, на самом деле, Ириной, сказала, что до завершения их рабочего дня осталось десять минут, и оставшиеся анализы можно будет сделать завтра, настроение у Сергея Михайловича испортилось окончательно и бесповоротно. Поэтому, стараясь не встречаться взглядом с сопровождающей его медсестрой, он согласно кивнул, и, выйдя из кабинета отоларинголога, двинулся в сторону регистратуры.
- Нет, ты представляешь? Какой-то вшивый кухонный комбайн! - увидев возмущенное лицо жены и услышав ее голос, он почувствовал тяжесть в груди, и, с трудом затворив за собой дверь, тяжело опустился в ближайшее кресло. Потом закрыл глаза, откинулся на спинку и вдруг потерял сознание…
Глава 10. Франсуа Этоли
Отель Harvey Maillot по Rue du D?barcad?re особым шиком не отличался - обычные три звезды и не более. Если бы не близость к центру - при желании минут за пять можно было дойти до Триумфальной Арки, - и не возможность подключаться к интернету прямо в номере, то Франсуа предпочел бы что-нибудь покомфортнее: убогое, почти спартанское убранство обычного номера его слегка корежило. Впрочем, особо шиковать в его положении не было никакого резона, и каждый раз, добираясь до двери в свою комнату, он с тоской вспоминал свой дом. Впрочем, предыдущий отель, в котором он прожил почти три недели, был еще хуже - здесь хоть можно было тренироваться. А, учитывая то, что Мишель появлялся крайне редко, тренировки и интернет занимали процентов девяносто свободного времени.
Увы, как Франсуа не старался, добиться обычного уровня концентрации ему не удавалось: мешали мысли о семье, фантомные боли в вроде бы зажившем после операции лице, злость на самого себя и весь мир, голоса на улице и даже звук включенного у кого-то из соседей телевизора. Три-четыре часа отработки элементарных движений, и наступало состояние, которое Этоли называл "крахом" - клинок в правой руке наливался тяжестью, терялось ощущение его центровки и привычные движения становились похожи на конвульсии подыхающего от голода попрошайки. Первое время Франсуа приходил в еще большую ярость и пытался заставить тело слушаться, однако быстро понял, что в таком душевном состоянии три часа - это максимальное время, которое он способен себя более-менее контролировать. Поэтому сейчас, почувствовав тяжесть в клинке, тут же прекращал тренировку и заваливался на кровать с ноутбуком.
Сайт управления президента открывался буквально минут на десять - на то, чтобы просмотреть новую информацию о планах первого лица страны на ближайшие дни большего времени не требовалось. А потом Этоли включал Counter Strike и на час-полтора погружался в безумие онлайн-боев, лучшего средства для оттягивания плохого настроения. Вид расстреливаемых им противников довольно быстро возвращал ему хоть какое-то подобие внутреннего спокойствия, и, почувствовав, что он снова способен адекватно мыслить, Этоли с трудом заставлял себя выключить игрушку и отправлялся в какое-нибудь кафе. Кушать. Чтобы потом, совершив получасовой моцион по району, вернуться в свой отель и снова взяться за непослушный клинок…