В общем, удалось тогда выбраться - вместе с Марьюшкой - да, эта девчонка была оттуда, из прошлого. Холопка - раба!
Ой, не просто оказалось найти эти браслеты - да и сам Ратников далеко не сразу догадался, что это именно с ними все связано. Как выяснилось, перейти время можно было только в двух местах - а может, иных Миша просто не разведал, не установил - в Усть-Ижоре, на месте Невской битвы, и далеко на северо-востоке Ленинградской области, в Долгозерье, рядом с турбазой.
Там-то - уже когда перебрался с Марьюшкой - весьма кстати пришлась помощь Ганзеева, давно пасшего всю банду.
Удалось тогда выбраться, удалось… Ганзеев конечно же так ничего и не понял, думал - странных "рабынь" возили с дальних архангельских деревень или от староверов. Такой же вот староверкой он считал и Марьюшку, Машу, как ее стал называть Михаил, потому как короче.
Именно из-за Маши он и оставил родной Санкт-Петербург, поселившись в сельской глуши, средь непроходимых болот и лесов. Для Маши - любимой! - это действительно оказалось лучше. Ее воспитанная с детства покорность теперь пришлась как нельзя более кстати - лишний раз она ничего не спрашивала, все перемены воспринимала, как есть, занималась домашним хозяйством - только еще не смогла привыкнуть к картошке - и, похоже, была очень счастлива. Еще бы - сбылась наконец давно лелеемая мечта - жить с любимым человеком!
В загсе, конечно, не регистрировались, правда, Миша предложил как-то - в Петербурге - венчаться, но Марьюшка лишь хмыкнула - ты что, мол, совсем с ума сбрендил? Да Ратников и сам знал - по "Русской Правде" жениться на рабе - значит, лишиться всего, самому стать холопом, причем полным - обельным. А вот так жить, с наложницей - это не возбранялось, хотя церковь, конечно, смотрела косо… да не особенно она была и сильна в те времена, в городах только, хотя и там иногда процветало самое оголтелое язычество.
Да, в Петербурге у Маши случился выкидыш… От всего пережитого. Так что предложение Ганзеева - дача в псковской глухомани - пришлось как нельзя более кстати. Девчонка постепенно отошла, повеселела, похорошела, прямо расцвела вся! Людей уже не дичилась, с туристами, рыбаками, охотниками разговаривала смело. Миша даже начал ее потихоньку учить управлять "УАЗиком" - "бесовской повозкой", как ее называла Марьюшка поначалу… А потом, как увидела за рулем "Хантера" православного батюшку, махнула рукой, - учи! Железный конь в хозяйстве сгодится… все равно обычного нет. Подумывали уже и о коровушках - это, конечно, Маша просила - и по осени Ратников решился уже взять телочек, ну, а следующей весной - и кур, и уток, хотя, сказать честно, к животноводству его душа ну уж никак не лежала. Он бы, конечно, Машу в магазин в свой магазин пристроил - продавщицей - вот только подучить кой-чему.
Да… тогда, в прошлом году, банду хорошо приложили: как сказал Ганзеев, ни разу больше ничего необычного в тех местах не было. И это хорошо, хорошо… Только вот, браслетик… Миша ведь тогда так и не смог узнать - как их делают, зачем, по каким технологиям… или это - магия?
Да и черт с ними! Нет ничего - и нет… Только вот девочка Лера… Максик Гордеев ей браслет подарил… А тот где взял? Приедет - спросить: наверняка купил в какой-нибудь сувенирной лавке…
А если это именно тот браслет? Который… И вдруг девочка Лера его случайно сломает… И окажется где-нибудь в средневековье! Вот будет номер!
Черт… и как же позавчера-то об этом не подумал? Жалко девку… Хотя раньше браслеты "работали" только в определенных местах - в Усть-Ижоре и на Долгом озере. Так, может, и сейчас?
Нет, браслет все же у нее надо будет забрать! Под любым предлогом. Но - осторожненько - не сломать.
Размышляя таким образом, Михаил сидел себе в машине, потягивал пивко да посматривал на прохаживавшихся к магазину и обратно местных… слонявшихся гурьбой и что-то оживленно обсуждавших. Ага!!! Вот и участковый объявился… в рубашечке серо-голубой, в фуражке, со всегдашним своим дипломатиком… явно чем-то сильно озабоченный.
Ратников распахнул дверь:
- Димыч!
- Здрасте, Михаил.
- Что такой озабоченный?
- А, - подойдя к "УАЗику", участковый махнул рукой. - Фигней всякой маюсь. Якобы девчонка одна пропала.
- Якобы? А кто?
- Лерка Размятникова, местная юная… ммм… как бы поприличнее выразиться…
- Не надо, я понял. Да ты садись! Пивка?
- А - выпью! - умостившись на сиденье рядом с водителем, младший лейтенант снял фуражку и устало вытер выступивший на лбу пот. Жарило сегодня прямо с утра, и духота такая кругом расстилалась… к хорошей грозе, верно.
- Понимаешь, Михаил, - как всегда, когда волновался, участковый незаметно для себя переходил на "ты". - Я-то в отгулах должен был быть - уже с друзьями договорились в один бар забуриться, да потом в Струги, в баньку съездить… Только собрался, и тут - на тебе, начальство вызывает!
- Бывает, - понимающе кивнул Миша. - Ваше дело такое - служебное. Да ты пей, пей…
- Спасибо… уфф… Холодненькое!
- Так что Лерка-то?
- Да ничего! - младший лейтенант поморщился, словно от зубной боли. - Пропала, дескать - тетка в отделение позвонила, мол, как в субботу на танцы ушла, так и в воскресенье целый день не было… подумаешь! Трех суток еще не прошло, а начальство погнало - посмотри, мол, чего там да как… У нас, видишь, серия изнасилований, как раз вот в сельских клубах, после танцев… Вот и Лерку, может… Хотя - она сама кого хочешь изнасилует!
- Да-а, - Ратников покачал головой и откупорил очередную бутылку. - А сколько ж ей лет, этой Лерке?
- Пятнадцать, кажется… или вот-вот будет. Ты, Михаил, на возраст ее не смотри - со столбами разве еще только не перетрахалась, извиняюсь за грубое слово.
- Гулящая, что ли?
- Не то слово! Причем знаешь - избирательно, не со всем и не с каждым. А только, как она говорит, - с тем, кто понравился и почти по любви! - На этих словах участковый неожиданно покраснел и замолк. Правда, ненадолго. - Она ведь как бы и не деревенская, городская… не поверишь - из Питера!
- Да ну? - удивился Михаил. - Землячка, значит.
- Почти. Бабка у нее в Питере жила, в коммуналке, а мать здешняя, пьянь - клейма ставить негде! - вот бабка-то внучку и забрала, в гимназию какую-то крутую пристроила, с французским уклоном… да года полтора назад померла. Комнатуху соседи прихватили - уж не знаю, как - да Лерка там и прописана не была, не успела бабка. Увы! Побарахталась девчонка в Питере - да сюда. Не к матери-пьяни - у той каждый день шалман - к тетке. Та тоже, конечно, не ангел, но ничего - племянницу кормила, правда поругивала, соседи говорят - скандалили они часто. Да Лерку-то ругать было за что!
- Я так полагаю, на такую красивую девку многие западали, - задумчиво произнес Ратников. - И те, кому она, грубо говоря, не дала, могли запросто ее… тем более, что другим-то она как раз давала, о чем весь поселок уж наверняка знал.
- Да знали… Вот и я о том же подумал! Из особо подозрительных к Лерке двое клеились - Эдик "Узбек" и Колька Карякин. Карякин - местный - тот еще урод, с зоны недавно откинувшийся, ну и Узбек - тоже себе на уме, семейку их здесь очень не жалуют, жлобами кличут.
- Это ты про Кумовкиных, переселенцев? - на всякий случай уточнил Михаил.
- Про них.
- А мне так кажется, зря их не любят - завидуют просто, вон какую домину выстроили. И непьющие все, работают с утра до зари. Завидуют. Просто потому, что чужаки.
- Так и ты не местный! - хохотнул младший лейтенант. - Однако ж тебя жлобом не зовут?
- Потому что в магазине местным работу дал…
- Правильно! И продавцы твои в долг запросто отпускают. А у Кумовкиных - снега зимой не выпросишь. Вот и говорят - жлобы.
- Еще? - Миша достал с заднего сиденья бутылку.
- Нет, спасибо, - участковый отрицательно качнул головой. - Пойду.
- Ну, как знаешь. А что про Максика Гордеева не говоришь? Он ведь тоже - Леркин воздыхатель. И, я полагаю, неудовлетворенный. Кстати, чем ей Карякин с Узбеком не нравились?
- Карякин - потому что сидел, да и вообще, в поселке говорят - злой он. А Эдик Узбек - жлоб, Лерка таких ненавидела. - Младший лейтенант вылез из машины и обернулся. - Что ж до Максика, так он же ребенок еще, таких целая куча за Леркой таскались. Парни хорошие, безобидные… как вот и Максик. Она, Лерка-то, среди них, как королева - принеси-подай. Ладно, пойду к матери ее прогуляюсь… наверное, похмелилась уже.
- Слышь, Димыч, ты это, в баньку-то заходи или так, в гости… Да, и если съездить сегодня куда надо - я пока в поселке.
Максик Гордеев уже завтра должен бы вернуться. Вот и спросить - про браслетик: откуда взял? А Лерка… правда, может, ничего с ней такого и не случилось - просто загуляла девка, видно снял кто-то - кто понравился. И, если бы не случаи изнасилования, никто бы сюда участкового по такому поводу не погнал. Да и сейчас - так просто пригнали, на всякий случай. Вдруг да чего?
Размышляя, Ратников вдруг с удивлением обнаружил, что только что купленное пиво - кончилось, и очень быстро. Ну да, ведь еще и участкового угощал, вот и…
Хлопнув дверью, Михаил зашел в магазин… где, как всегда, уже гомонила очередь. Обсуждали как раз участкового.
- Ишь, - размахивал руками старик Пантелеич. - Лерку-поблядушку ищут! Милиции больше заняться нечем, нет что ворюг огородных ловить…
- Так, так, Пантелеич, - одобрительно кивали поселковые бабки. - Лерка эта, та еще курвища - а одета-то как, прости Господи? Пуп голый, юбка - по самое некуда. Срам один!
- Да все они сейчас так одеваются, - здороваясь, хохотнул Миша. - Мода такая, молодежная.
- Бляжья, а не молодежна! У тебя, вон, жена тоже молода - а этак не ходит! Совесть, значит, да стыд есть.