Голограмма скорчила ужасную рожу на манер Оззи Осборна и прогромыхала:
– Молись, сука!
Я вернул изображение на Мультика.
Тот уже был на коленях, скуксившись, прикрывая голову руками.
И вовремя, потому что я послал ему на голову большую теплую коровью лепешку(я ее позаимствовал в момент падения у одной из коров на близлежащем поле) .
Мой Мурзик аж прослезился от восторга, а я тем временем опять двинул изображение в сторону Сухуми.
– Ой, зачем?! Я хочу посмотреть, что дальше будет!
– Ничего интересного, он пойдет мыться.
– Ну, Димик!(Ласково так! Ведь может, когда захочет?!)
– Никаких ну! Мне его рожа давно уже надоела, а тебе, видно, нет, соскучилась небось?!! – грозно отрезал я.
Мурзилка обиделась и надулась.
Я тем временем приблизил изображение к Абхазии.
– Мурзик, смотри А-Абхазия! – на абхазский манер сказал я.
На экране замелькали вывески и рекламы, написанные по-абхазски: «АКАФЕ», «АГАСТРОНОМ», «АУНИВЕРМАГ», «АБЪЕНЗИН» и т. д.
– А-Мурзик! – с чувством сказал я и ткнул ее пальцем в бок.
Та взревела, вернее взвизжала.
– А-Димик! – и сделав страшное лицо, набросилась на меня и начала царапаться и кусаться.
Я был на верху блаженства, ведь нет ничего приятнее минут, когда мой милый окабаневший Мурзик начинает со мной возиться.
Особенно ей нравилось деловито и сосредоточенно лупить меня кулачками по животу.
Ну, а я тоже не стал терять времени и начал шарить своими руками, где не грех пошарить, что мгновенно протрезвило Мурзилку(она у меня слишком нежная и чувствительная!) , и она отцепилась от меня.
– Давай лучше Верку искать, – предложил я, направив изображение к дому Зурика. – Как ты думаешь, где сейчас она?
– Должна быть где-то здесь…
– Что здесь, понятно, но чем она сейчас занимается?
– Наверное, кабанеет…
Верка точно кабанела.
Мы ее нашли в саду, сидящей за столом, на котором стояла трехлитровая банка домашней «Изабеллы».
После трудной ночи Верка похмелялась.
– А где Зурик? – наивно спросила Мурзик.
Зурик как будто ожидал этого вопроса и тут же появился на террасе второго этажа в одних белых трусах(это те, что с гульфиком) и с опухшей рожей.
Голова его была почему-то наголо выбрита и блестела от утренней росы(это был предрассветный пот!) .
Походкой больного полиомиелитом он спустился по лестнице вниз и уселся напротив Верки. Тут же к нему подошел и сел рядом Гоша, рыжий бульдог, милее и терпимей которого я не встречал, и они с одинаковым выражением на мордах стали глядеть в бесконечность, которая, по-моему, в тот момент находилась внутри трехлитровой банки.
Верка молча, по-хозяйски, налила из банки полный стакан и со стуком поставила его перед Зуриком.
Кабаненье продолжалось…
Я отдал пульт управления ДВ Мурзилке, быстро объяснил ей, как надо им пользоваться, и пока она развлекалась, обшаривая окрестности Сухуми в поисках знакомых «хачиков», сам занялся делом.
Мы уже выскочили на Симферопольское шоссе и неслись по нему под 120. По плану у нас был очаровательный пикник в лесах, где прошло мое детство.
Для того, чтобы он стал на самом деле очаровательным, надо было сделать самую малость – привести эти леса в порядок.
Пока мой первый интеллект вкупе со всем моим бренным телом составляли Мурзику компанию и даже время от времени издавали разные звуки: «Смотри, Кохта! Смотри, Важа! Смотри, Бэссо! Смотри, Рафик! Вахтанг! Тимур! Тэнго! Рома! Нукрия!» и т. д., то второй мой интеллект начал экологическую чистку(третий и четвертый были поглощены структурным анализом и моделированием происходящих в мире событий, пятый сидел на галактической связи, а шестой и все остальные шлялись по всем Вселенным и занимались черти чем) .
Загадили мою Родину основательно.