Хм, а ведь все это может быть очень ловко разыграно. Обычное с виду дорожно-транспортное происшествие, в котором виноват пьяный водитель. Никаких изрешеченных очередями мирных прохожих. Никаких намеков на теракт. Все чинно и обыденно. Представители официальной государственной службы ликвидируют последствия катастрофы.
Только почему-то нет свидетелей, жаждущих дать показания. И эта путаница в сводках ОБЕЗа - кто-то ведь должен был сообщить в "дежурку" о мифическом "расстреле"? А что касается спасателей - настоящих, а не переодевшихся в их форму Снайперов, - то они вполне могут сейчас лежать мертвыми в грузовике с эмблемами Службы Спасения…
Так что просьба "помочь" может быть хитрым ходом. Стоит мне дотронуться до полуобезглавленного бедолаги, как он мгновенно оживет, а в следующий момент его место на том свете займу я. В карманах спасательских комбезов можно спрятать не только гранату или пистолет, но и целый компакт-пулемет со скорострельностью сорок тысяч выстрелов в минуту. И пока Ригерт или люди в "рефрижераторе" среагируют, хотя бы одна из этих пуль достанется мне.
Все это проносится в моей голове за считанные секунды. Еще секунда уходит на то, чтобы подать Ригерту условный знак: "БОЕВАЯ ГОТОВНОСТЬ!"
Я качаю головой:
- Извините, братцы, но я - пас…
- Что так? - кривится насмешливо бородатый. - Крови боишься, что ли?
Кажется мне или нет, что его подручные напряглись, услышав мой отказ?
- Ну, крови мы все боимся, - машу рукой я. -
Особенно - своей собственной… Но я не поэтому… Понимаете, ребята, я только что из больницы после операции: аппендицит вырезали… А врачи сказали: нельзя тяжести поднимать…
- А-а, - тянет спасатель. - Понятно. Извини. Ну а напарник твой - тоже после операции?
Ригерт не дожидается особого приглашения. Буркнув односложное ругательство (которое выполняет для группы поддержки функцию кодового слова "ВНИМАНИЕ"), он небрежно отодвигает плечом бородатого в сторону и одним рывком выдергивает труп из кабины.
Целомудренно отворачиваюсь, явно не желая созерцать содержимое черепной коробки мертвеца.
- Куда?.. - роняет Ригерт, обращаясь к людям в комбинезонах.
Как ни странно, до них доходит смысл его вопроса.
- Да клади его прямо на асфальт, - машет небрежно рукой бородатый. - В фургон мы сами закинем… Спасибо за помощь, мужики!..
Ригерт укладывает мертвеца на проезжую часть, и кровь смешивается с пылью.
И тут мне становится стыдно.
Не ты ли говорил недавно Слегину, что надо действовать активнее? Вызвался быть наживкой - так исполняй свою роль до конца. А сейчас - самый подходящий момент поставить все точки над "i".
Я подхожу к трупу и присаживаюсь рядом с ним на корточки, спиной к спасателям, которые пытаются расцепить машины, чтобы передвинуть их поближе к бордюру.
- Послушайте, ребята, - с фальшивым удивлением говорю я, - а ведь он жив!
- Если ты пошутил, приятель, то не смешно, - говорит один из спасателей, собирая разбросанные по асфальту инструменты. - У этого типа полбашки снесло, мозг по всей кабине раскидало, а ты говоришь - жив!.. Насколько мне известно, без головы люди не живут!
РАЗРЯД!
Человек, лежавший передо мной, вздрагивает и открывает глаза. Голова у него становится целой и невредимой. В мгновение ока исчезают обломки костей, торчавшие сквозь штанины. Правда, брюки по-прежнему разодраны в клочья, и на рубашке остаются пятна крови. Зато лужица крови на асфальте испаряется чудесным образом вопреки законам физики. Я до сих пор не понимаю, как это происходит. Выходит так, что Дар мой ликвидирует только сам факт смерти человека, возвращая его в исходное состояние. Как своего рода машина времени.
В следующую секунду мужчина садится и обалдело оглядывается.
- Где это я? - спрашивает он хриплым голосом, распространяя в воздухе стойкий запах алкоголя. - Что это было?
Взгляд его падает на искалеченные машины, и он резво вскакивает на ноги. Не обращая внимания на остолбеневших спасателей, недоверчиво трогает распиленный в нескольких местах кузов "тридцатки".
- Ни хрена себе! - вырывается у него из уст. - Как это меня угораздило, а?
Спасатели с открытым ртом переводят взгляд с него на меня. Кто-то из них растерянно матерится. У бородатого выпадает из руки кувалда, чуть не отдавив ему ногу. Мальчишки, наблюдавшие за ликвидацией последствий аварии, возбужденно переговариваются, показывая на меня пальцем.
Пот струится у меня между лопатками и по ногам.
Если это все-таки ловушка, то момент для нападения просто идеален.
- Ну вот, видите? - говорю я спасателям. - Наверное, он в рубашке родился!
Бородатый подходит к воскрешенному и пристально оглядывает его с головы до ног. Неуверенно спрашивает:
- Слушай, ты как себя чувствуешь? Может, тебя в "Скорую" отвезти?
Хозяин "тридцатки" смотрит на него, как на идиота.
- Какая "Скорая"? - изумляется он. - Мне же теперь надо страховку оформлять!.. Вы вон своими железками мне машину уделали так, что теперь ее только на свалку!
- Что-о? - говорит кто-то из спасателей. - По-твоему, это мы ее в металлолом превратили?
- Ну ладно, - объявляю я. - Не будем вам мешать, ребята. Надеюсь, теперь вы разберетесь без нас, что к чему.
Идем с Ригертом к машине. Не знаю, как мой напарник, а я ступаю, не чувствуя ног, и зачем-то считаю шаги. Вот сейчас мне выстрелят в спину… или сейчас?., а может, в этот момент?..
Однако мы беспрепятственно усаживаемся в свой "Ректор" и благополучно отбываем. Перед поворотом на первом же перекрестке я оборачиваюсь и вижу, как спасатели, обступив мужика в клетчатой рубашке, машут руками, что-то ему яростно втолковывая. По-моему, еще немного - и любителю выпить за рулем грозит вторая смерть, на этот раз - от удара кувалдой. Но нас это уже не касается…
Докладываю Слегину о ложном вызове, и он засоряет мембрану микрофона гнусными ругательствами. Обещает разобраться и наказать кого попало за дезинформацию. Потом спрашивает:
- Будете возвращаться в Управление?
- Нет, Ригерт сейчас доставит мое бесчувственное тело домой.
- Устал? - догадывается Булат.
- Как под прессом полежал, - в рифму отвечаю я.
- Ну и правильно, - говорит он, не замечая, что выражается двусмысленно (правильно - что устал или что еду домой?). - Отдыхай, Лен. До завтра.
- Ригерт, слышал? - отключившись, спрашиваю я своего спутника.
Поневоле: с кем поведешься, от того и наберешься. Еще немного пообщаюсь с этим молчуном - и сам забуду человеческую речь.
- Угу, - издает здоровяк, не отрывая взгляда от дороги. Мы уже проезжаем квартала два, не меньше, когда он неожиданно добавляет:
- Валя.
- Что? - не врубаюсь я. - Какая Валя?
- Я, - ответствует этот апологет экономии речевых усилий. - Имя мое…
- А-а, - доходит наконец до меня. И в самом деле, нам с ним пора перейти на имена, а то все по фамилии да по фамилии. Последнее, впрочем, относится только ко мне, потому что меня до сих пор он никак не называл - видимо, по принципу: бог не нуждается в имени собственном. - Валентин, значит… А я - Лен, если сокращенно. Как видишь, в этом мы с тобой схожи: у обоих имена смахивают на женские..
- А отчество?
Хм. Неужели я кажусь ему таким стариком? Хотя я старше его на… ну, лет на десять - это точно.
- Не надо отчества, - объявляю я. - Вон начальник ваш вообще одной фамилией обходится…
- Нет, - отрывисто говорит Ригерт и. набрав побольше воздуха, выдыхает: - Булат Олегович он… для нас…
- Это его проблема. А ты обращайся ко мне по имени и на "ты"…
Кажется, еще немного - и наш разговор станет нормальным актом коммуникации. Однако проходит еще несколько минут, прежде чем Валентин выдавливает из себя очередной вопрос:
- Как тебе… удается?
- Что удается?
- Ну, трупы… это самое…
Вот что он имеет в виду, мой косноязычный друг! Пожимаю плечами:
- Откуда я знаю? Удается - и все…
- С рождения?
- Не-ет, что ты! Если бы я родился таким монстром, то, наверное, не дожил бы до сегодняшнего дня!.. Думаешь, это легко - оживлять покойников?
Валентин неопределенно крутит головой и что-то бурчит. Потом спрашивает более внятно:
- Всех-всех… можешь? Подряд?
- Всех, Валя, наверное, только господь бог мог бы воскресить… Если б захотел. А он, видишь ли, не хочет. Он переложил это на нас, простых смертных и грешных… Причем с одним ограничением. Мой внутренний "диспетчер" принимает Вызовы только от тех, кто погибает не своей смертью, а раньше срока…
- А ты - хочешь?..
Вот пристал, как банный лист!.. Что это с ним сегодня? Не разговор, а настоящее интервью… И что ему ответить?
- Дело не в том, хочу я или не хочу этим заниматься… Пойми: если бы я даже мог спасать всех подряд, я все равно не сумел бы сделать это. Чисто физически. Столица слишком большая, в ней каждую минуту, а то и еще чаще кто-то гибнет.
Ригерт смотрит прямо перед собой, и я догадываюсь, что у него имеются свои мысли на этот счет.
- И вообще, что ты хочешь, Валь? Скажи прямо: к чему все эти расспросы?
Выработка ответа на этот раз занимает у него не больше минуты. Прогресс!..
- Пацан мой, - нехотя говорит он. - Десять лет… Белокровие. Врожденное. С пяти лет - по больницам… Врачи сказали: недолго осталось…
- Ты ж вроде бы не женат? - удивляюсь я. - Пацан-то откуда взялся?
- Не женат, - подтверждает он. - Уже семь лет… развелись… А пацана - люблю… Подумал: может, ты…
Ригерт умолкает, не договорив, но я уже понял ход его мыслей.