– Быстро… – зачем-то повторил я.
Надо же было так набраться. С уходом Тарии я немедленно забыл обо всех эротических фантазиях и увлекся более насущными проблемами. Голова шла кругом, и меня мутило. Мне срочно требовалось прилечь. Я, пошатываясь, направился к кровати. Едва моя голова коснулось подушки, я провалился в глубокий сон.
Глава 7
Лес раскинулся у южной границы королевства. Теплый ветер гуляет в ветвях деревьев, солнечные лучи пронзают зеленые кроны и причудливо рассыпаются у земли на мягком покрывале прошлогодней листвы. Здесь царит спокойствие. Величественная тишина этого места не нарушается ни рыком хищника, ни писком грызуна, ни звонкими трелями птиц. Звери и птицы здесь не живут. Да и люди стараются обходить стороной это место.
О нем сложено немало песен и легенд. О нем стараются не говорить. А если и говорят, то всегда приглушенно, вполголоса, с неизменным восторгом и страхом. Его страшатся, его превозносят и о нем тоскуют. О нем мечтают, тянутся к нему мыслями, но никто не желает приблизиться.
Аэден Тэррас – Колыбель. Когда-то давно, когда здешние тысячелетние деревья были молодыми, когда жизнь еще не ушла из этих мест, в самом сердце этого леса появился Старший народ. Здесь начался их путь. Эльфы были мудры, прекрасны и горды. Много веков их сила и знания преумножались и росли в гармонии с лесом. Лес любил своих детей, а дети отвечали ему преданностью и уважением. Так было.
Но неумолимое время утекало точно песок, струящийся меж пальцев, а с ним утекало и прошлое. Всякий народ по сути тот же младенец: рано или поздно карапуз станет ребенком, ребенок – подростком, подросток – повзрослеет. Прошли века, и Старшему народу стала тесна Колыбель. Сперва на поиски иных мест потянулись самые непоседливые – молодежь. Дух перемен звал их в дорогу, будоражил кровь и туманил разум.
И вот все больше и больше молодых эльфов уходило прочь из родного дома.
Однажды их и вовсе не осталось. И тогда прочь ушли те, кто жаждал вернуть своих детей обратно. Первыми заволновались матери, чьи сердца бились в тревоге и тоске. А после, потеряв терпение, в путь засобирались и отцы. С уходом родителей лес точно опустел. В городе остались лишь старейшины. Они были мудры и бесконечно стары.
Лес погрузился в печаль. Он ждал возвращения ушедших и оберегал своих последних оставшихся детей как мог. Те, кто остался, получили великую силу. Всю силу леса. Но в один из дней и они ушли, чтобы не вернуться.
Прошли века, и Старший народ вспомнил о родном крове. Юные эльфы, родившиеся в иных землях, стремились увидеть свой истинный дом. Их родители с нежностью вспоминали оставленные места. Эльфы шли, полные новых грез и чудесных мечтаний. Они несли с собой свежие знания и силы. Они возвращались.
Лес не простил своим детям предательства. Время навсегда замерло в этих местах. И ни один эльф никогда уже не сможет вновь ступить под сень прекрасных деревьев, чтобы вернуться в свой город – Эрис-Аэль – Дом. Старший народ навсегда лишился дома.
На руинах Эрис-Аэля, старательно разрушаемых лесом, уже много веков царила холодная тишина. Она разливалась над стенами и крышами бывшего города и окутывала их вязким покрывалом. Все казалось столь безжизненным и мертвым, что никто не смог бы поверить, будто здесь когда-то жили самые прекрасные существа этого мира.
Но иногда ночами в черном провале, оставшемся после обрушения центральной башни дома старейшин, казалось, мелькал едва заметный огонек. Холодный воздух пах плесенью и землей. В подземелье стояла непроглядная темнота. Огромный зал, расположенный под развалинами некогда самого прекрасного дворца на свете, был окутан ею. Единственный освещенный участок находился у одной из стен, где над человеком, закутанным в длинный плащ, висел слабо светящийся голубой шар. Человек молча смотрел в темноту. Он был красив, но красота его была совсем иной, чем красота бывших обитателей здешних мест.
Лицо его было сурово и напряженно, темно-синие, почти черные, глаза, казалось, впитывали окружающую темноту. Левую скулу пересекал свежий порез. Мужчина был небрит, его длинные темные волосы сбились колтунами. Одежда тоже не отличалась свежестью. У стены рядом с ним стоял меч. В руках мужчина мял небольшую тряпицу с каким-то замысловатым вензелем, вышитым на ней.
Было заметно, что он нервничает. Однако в его взгляде не было страха, скорее нетерпение и ожидание. Он что-то прошептал себе под нос и резко вытянул перед собой ладонь с лежавшей на ней тряпицей. Она вспыхнула багровым пламенем, и мужчину окутала сфера, переливающаяся всеми цветами радуги.
Шепот его постепенно становился все громче и под конец перешел в крик, который оборвался на высокой ноте… В следующий миг перед мужчиной появилось колеблющееся окно портала. Он тяжело вздохнул и, вытерев пот со лба, шагнул в призрачный овал.
Вышел он из него в небольшой комнате без окон. Единственная дверь в ней была наглухо крест-накрест заколочена досками. У противоположной стены стояла невысокая фигура. В комнате было светло от горевших на стенах факелов, но возле неясной фигуры, казалось, сгущалась темнота. По бесформенным одеждам, в которые она была укутана, невозможно было догадаться, кто это – мужчина или женщина. И шелестящий голос, раздавшийся в комнате, также не давал ответа на этот вопрос.
– Ты задержался.
– Великий, но я добирался из… – Голос у мужчины был глубокий, густой, говорил он с едва уловимым акцентом, чуть растягивая звуки.
– Знаю, что добирался. – Фигура повернулась к мужчине. – Я не сержусь на тебя. Нам предстоит серьезное дело. Все, за что мы боролись, все, чего мы ждали, наконец появилось в нашем мире. Свершилось. Пришел Странник.
– Вы уверены? – вырвалось у его гостя.
– Если бы я не знал тебя столько лет, – раздраженно проговорила фигура, – ты бы уже раскаялся в своих словах.
– Но если это так, то мы должны его найти… мы…
– Да, мы должны его найти. Сейчас нам неизвестно его местонахождение, но братья занимаются этим. Сдается мне, тут не обошлось без вмешательства магов. Эти стервятники готовы на что угодно, чтобы получить в свои руки такую силу. Ты знаешь, ведь еще рано.
– Я тотчас займусь поисками…
– Завтра мы сообщим тебе где, – повелительно прошептала фигура. – Мы должны подготовиться. Нам нельзя проиграть этот бой. Поэтому ты не сделаешь ни шагу без моего приказания. Ты понял?
– Да, Великий. – Человек согнулся в глубоком поклоне.
– Марсен! – Голос вдруг смягчился, и в нем послышались нотки заботливой нежности. – Найди Странника. Найди и убеди. Не позволь этим… не позволь никому использовать Странника. Убеди его. Расскажи ему, Марсен! Он должен знать все. Пусть Странник услышит правду. И да помогут нам небеса! Теперь уходи.
Комнату озарила ярчайшая вспышка, и в последний миг мужчина увидел освещенное лицо собеседника. Однако его тут же перенесло обратно – в эльфийские руины. Какое-то время он, ослепленный, привыкал к гнетущей темноте подземелья. Потом осторожно сел, прислонившись спиной к холодной стене. Он думал о своем собеседнике – Великом Знающем. Сегодня был невероятный день – Великий позволил увидеть свое лицо. Мужчина не тешил себя нелепыми иллюзиями и ни на миг не усомнился в том, что способен видеть лишь то, что ему желают показать.
Несомненно, вспышка света и лик Великого – это новый урок. Пока непонятный, но, бесспорно, важный. Он привык запоминать уроки, преподносимые ему, и делать выводы.
Посидев еще немного, мужчина медленно поднялся и направился в темноту. Ему предстояла долгая дорога, к которой следовало хорошенько подготовиться.
Кера прикрыла глаза. Ее распирало от злости на саму себя. Будь это только указанием лекаря, она ни на миг не осталась бы в постели. Но у нее был строгий приказ госпожи. Ослушаться Кера не могла и теперь вынуждена валяться, точно немощная старуха, на мягкой перине. Госпожа запретила даже пальцем шевелить. А ведь Кера прекрасно понимала, чего стоит повелительнице такая забота о ее жалкой жизни.
Теперь, когда чужая сила вмешалась в планы госпожи, Кера как никогда ранее должна была позаботиться о безопасности своей покровительницы, быть ей опорой и щитом. И вот в столь опасное время Кера позволила себе дать слабину. Позволила неизвестному магу все испортить. Она прекрасно сознавала свою ошибку, и горький стыд жег душу.
Отец не одобрял такой всепоглощающей преданности. Он вообще был недоволен той службой, которую выбрала его дочь. Однако с ее решением спорить не стал. Кера всегда ценила в нем это: отец никогда не давил на нее. Иногда, в редкие моменты одиночества или в приступе тоски, она думала, мог ли ее настоящий отец стать ей таким же наставником. Его лица она совершенно не помнила. Да и мать вспоминалась довольно смутно. Кажется, отец был самым обычным фермером, а мать, вероятно, происходила из знатного, но обедневшего рода.
Но подобные приступы случались редко. Приемный отец приучил ее жить настоящим днем. И думать о будущем. Только так. Это участь наемника. Или наемницы, как в случае с Керой. Много лет назад шестилетней девчонке, чудом избежавшей смерти в зараженной страшной болезнью деревне, повезло встретить на дороге отряд наемников. И вдвойне повезло, что командир отряда решил назвать ее дочерью.
Много позже Кера узнала, что где-то далеко у ее приемного отца есть настоящая, родная дочь. Его плоть и кровь. Увы, семейные узы между отцом и дочерью оказались слабы. И сколько бы ни старалась Кера стать достойной дочерью, она всегда чувствовала в отце эту горечь разлуки. Он никогда не забывал о своем родном ребенке. Как бы то ни было, Кера обещала себе, что отец сможет гордиться ею. Даже теперь, когда его не стало.