Когда мы в подвал вернулись, Эллина заявила, что всю ночь будем дежурить. По двое. Первая смена выпала Гнусю и Колобку. Вторая - Эллине и Юрке. Потом - я и Катька. И все! Не, нормально, да? Ни Макс, ни Дарья дежурить типа не будут, так понимаю?
- Не спорь, - проскрипела Эллина. - Это приказ, это не обсуждается.
- Ну да, конечно! - говорю. - Когда ушами на Севастопольском хлопать - Макс первый! А когда дежурить - так он у тебя на особом положении!
Макс на меня смотрит, на Эллину. И видно, что и самому ему спросить хочется, отчего это к нему такое расположение командования. Но спросить у него никак не получается. Потому что Дашка-стерва кидается ко мне и замахивается прикладом.
Не, нормально, да? Я что, резиновый, что ли?!
Ну, я дожидаться не стал, первым ударил. Хорошо ударил, Дашка метра на три отлетела, об стенку шмякнулась и тихонечко так вниз сползает.
- Прыжок! - орет Гнусь. - Ты чё?!
- А чё? - ору в ответ. - Думаешь, мне не больно?
Все стоят, стволами в мою сторону ощетинились. Ну, не все, конечно. Дашка пока еще только на ноги встать пытается. Макс рот распахнул, глазами на меня хлопает. И Катька тоже с интересом так на меня уставилась. А стоит-то она - Катька то есть - ко мне ближе всех. И тут уже иного выхода у меня просто нет. Я мигом рву из-за пояса свой пистолетик и к голове Катьки приставляю.
- Тронете меня - пристрелю! - говорю.
А Катька невозмутимо так рукой ствол отодвигает, обнимает меня за плечи и в сторону отводит.
- Никто тебя не тронет, - говорит, - не волнуйся.
Я шалею потихоньку. Остальные - тоже. Голос у Кати такой ровный, мягкий. И иду я за ней как заколдованный. Так бы и шел за этим голосом - всю жизнь!..
Но всю жизнь не получилось. Только до стенки. Потому как, едва мы к стене приблизились, Катька меня об нее же - об стенку то есть - с размаху, лбом...
* * *
Как меня тащили в ту комнату, которую мы с Колобком нашли, помню плохо. А потом я и вовсе вырубился. Помню, как, кажется, ругались из-за меня. Пристрелить хотели и все такое. Но не пристрелили. Почему - не понимаю. Я бы на их месте долго не тянул. Им такой боец, как я, - лишняя проблема. Я бы пристрелил, честное слово...
Открыл я глаза - темно вокруг. За плечо кто-то трясет. А перед самым моим лицом что-то зеленовато так светится, словно гнилушка. Я от неожиданности сел, башкой затряс. Страшно же! Вдруг оборотень?
- Просыпайся, - раздается Катькин голос. - Наша смена, дежурить пора.
- Ага... - пробормотал я.
Я в тот момент ничего еще не соображал. Башка гудит, раскалывается. Тело не слушается, еле на ноги встал. Холодно, дрожь по всему телу.
Кое-как выбрался через окно наружу. Точнее сказать, не сам я выбрался, а Катька вытащила.
Ночь. Туман. Негустой, правда, но зябкий. Я себя за плечи обхватил, отыскал глазами ствол поваленного дерева, присел. Зубы пляшут, в башке трещит...
А потому и трещит, что этой моей башкой эта вот самая Катька об стенку била!
Сука!..
Посмотрел я на нее. Хорошо посмотрел, видать. В темноте ни фига не видно вообще-то, но Катька сразу поняла, как я на нее смотрю и что именно о ней думаю.
- Не сердись на меня, Прыжок, - говорит.
- Ага, - соглашаюсь. - Я вот все сердился, понимаешь. А как ты мне это сказала - так сразу же и перестал!..
- Иначе нельзя было, - говорит.
- Сука ты, Катька, - отвечаю. - Учти, что я это запомнил. Пристрелю тебя при первой же возможности. Обещаю.
- Пристрели, - соглашается она. - Будет у тебя такая возможность - пристрели. Но жить надо здесь и сейчас. А сейчас...
И тут она резко так ко мне склоняется - я аж отпрянул от ее бледно-зеленой светящейся морды.
- ... а сейчас, - продолжает, - запомни следующее, Прыжок. Никогда, ни при каких обстоятельствах не смей тыкать в меня стволом! Хочешь убить - попробуй, не возражаю. Но угрожать мне не смей! Понял?
Я киваю. Молча. Очень уж голос у Катьки страшный. Звенит, как сталь. Ненависти в нем больше, чем во всей моей жизни. Сразу ясно - такая слов на ветер бросать не станет.
- Голова сильно болит? - спрашивает она уже совсем другим голосом.
- Еще раз стукнуть хочешь? - интересуюсь.
Она не отвечает. Обходит меня, становится сзади, опускает руки мне на затылок. Я хочу повернуться, посмотреть, чего эта сука опять удумала.
- Не дергайся, - шепчет. - Сейчас... потерпи немного...
Ну, сижу, терплю... А что остается-то?! И чувствую вдруг, как боль уходит, голова делается яснее и даже сил прибавляется. И хотите - верьте, хотите - нет, а кажется, что даже теплее стало.
Катю я не вижу, только слабый свет от ее маски этаким бледным сиянием вокруг. И от рук ее ощущения ну очень знакомые. И буквально через секунду у меня в башке окончательно прояснилось. Потому что вспомнил я, когда такие ощущения уже испытывал - на старой водокачке, в Твери своей.
Когда нас с Копытом и Кнутом гранатой подорвали. Ребят - в куски, а я уцелел. Только двигаться не мог, больно очень было. Меня и добивать не стали. Бросили, типа сам подохну, без посторонних усилий. До утра я валялся, двинуться не мог. Думал уже, крындец мне полный. Вот солнце взойдет, приползет какая-нибудь мразь, башку откусит...
И тут она вернулась - зеленоволосая та. Не ушла, хотя мы с пацанами и прикрывали ее до последнего. Вернулась, села рядом, прямо на камни. Руками по мне водит, шепчет что-то. А я то отрубаюсь полностью, то опять в себя прихожу...
Я спросил ее тогда: отчего вернулась? А она мне: помочь тебе надо было, вот и вернулась. Опасно, говорю, здесь. Поймают. Ничего, отвечает, с тобой не поймают. Ты, говорит, сейчас поправишься, защитишь. Смог бы - рассмеялся бы тогда, честное слово. Но я не то чтобы смеяться - дышать с трудом мог. Чувствовал, как ребра поломанные трещат. Про руки и ноги уже не говорю, кукла без каркаса - вот кто я тогда был.
До полудня она возле меня сидела. А как солнце за полдень перевалило, я уже был здоровее прежнего. И слово свое сдержал - защитил как мог. Когда нас Корпус обложил, пацаны хотели было ее отдать, себя ее жизнью выкупить. Я не позволил. Одного убил, а не позволил. Убил и не жалею. Потому что ее спас.
И она нас спасла. Никто же не верил, что мы из этого проклятого туннеля выберемся. От голода и жажды подыхали же. А она всех нас, всех четверых поддерживала силой своей колдовской...
- Все... - шепчет Катька. И тепло ладоней медленно исчезает. Но я опять нормально себя чувствую.
- Спасибо, - отвечаю. Тоже шепотом.
Катя села рядом, достала из кармана своей кожаной куртки какой-то черный мешок, на голову его натянула. Я сперва не понял - зачем? А потом дошло. Маска ее дурацкая в темноте светится не хуже маяка. Нас по ней застукать - пара пустяков.
- Где тебя так? - спрашиваю.
- Долго рассказывать, - отмахивается.
Ясно. Не хочет говорить. Ну и не надо, я не настырный.
- А за что ты меня так вот? - спрашиваю. - Об стенку-то... То есть за что - понятно. Но вот ты сама скажи, не прав я разве? Чего это ни Макс, ни Дашка не дежурят, а? Обидно же...
- А ты сам не понимаешь?! - удивляется.
- Нет, - признаюсь. - Не понимаю! Вот хоть еще раз башкой об стену, а не понимаю!
- Ты Максу доверяешь?
- Доверяю, - говорю. - Правда, чуть поменьше доверяю, чем Огненному Скорпиону. Тот тоже только и ждет момента, чтобы задницу поджарить, как и этот Макс...
- А ты думаешь, Эллина ему доверяет? - спрашивает Катя.
- Ну, - пожимаю плечами, - доверяет или не доверяет - не знаю. А вот что ни Макс, ни Дашка не дежурят - другой вопрос.
- Дарья за Максом следит, - выдает вдруг Катя.
- Иди ты?! - поражаюсь. - Они же с Эллиной грызутся, как... как не знаю кто!
Катя усмехается. Продолжает:
- Никто тут Максу не доверяет. И Дарья следит за ним. Чтобы в случае чего принять меры. И тебе не доверяют. Никто. И за тобой тоже следить надо.
Я хотел было спросить у Кати, не ей ли поручили за мной приглядывать. Но потом вспомнил про Колобка и спрашивать уже не стал - и так все ясно.
- Ну, это понятно, - говорю. - Согласен. Мне доверия нету, не спорю. Максу - тоже. А вот на фига нас тогда в группу взяли?! Нервишки себе пощекотать, что ли?
Катя не отвечает. Молчит. И я молчу. Сидим, прислушиваемся к тишине. Ни звука, только редкие капли с ветвей на землю шлепаются.
- Ты где ее встретил? - спрашивает вдруг Катя.
- Кого?!
- Женщину, - поясняет. - В красном платье. Которая нам на помощь пришла. На Севастопольском.
- В Твери, - отвечаю.
- В Москву ты за ней пошел?
Догадливая, блин...
- Ага.
- Напрасно, - говорит. - Не человек она. Не отсюда. Не из этого мира.
- А мне фиолетово, - пожимаю плечами. - Отыскать ее хочу.
- Она сама тебя отыщет, когда нужно будет, - говорит Катя с какой-то жалостью в голосе. - Нужен ты ей зачем-то.
Молчу.
- Я не настраиваю тебя против нее, - продолжает Катя. - Разное бывает. Просто я никогда ничего хорошего из Багнадофа не видела...
- А сама-то?! - спрашиваю. - Саму-то тебя и вовсе не понять - кто ты, откуда, зачем? Вроде в магии рубишь, а на том же Севастопольском ни фига не сумела бы без этой женщины. Вроде бы, говорят, в гоблинских заморочках разных сечешь, а крестик на себе таскаешь. Не пойму я тебя, Катя. А непонятного я не люблю. Потому что... потому что непонятно!..