Я встал, привёл себя в порядок, спустился вниз, позавтракал и прошёлся по городу, который жил мирной жизнью. Затем вернулся домой, засел в кабинете, вытащил свои записки и до полудня решил заниматься делами. Сначала прикинул, какие товары повезут торговые суда из Рарога в земли новгородских поморов, которые живут на берегах Студёного моря. Далее подсчитал, сколько воинов поведёт в Ла-Манш командир "Карателя" Ранко Самород. А потом вновь переключился на своё путешествие в русские княжества и окончательно определился с составом отряда. Решено, пойду на двух драккарах, на "Святославе" и "Перкуно". А с собой возьму пруссов Поято Ратмировича, воинов Ивана Ростиславича Берладника, половину чёрных клобуков, лесовиков Калеви Лайне и четыре десятка варогов. По штатам экипажи будут забиты, и первым городом, который мы посетим после Новгорода, станет Полоцк, где я надеюсь проникнуть в потайное место Всеслава-чародея и завладеть его секретами. И только затем придёт черёд политики.
Кстати, насчёт политической ситуации. Что же творится в русских пределах? Хм! Как что? В землях восточных славян в полную силу бушует гражданская война. Там два основных лидера, вокруг которых и происходят главные действия. Первый – суздальский князь Гюрги, он же Юрий Владимирович, в крещении Георгий, по прозвищу Долгорукий, сильный и хитрый лидер, неплохой военачальник и ярый сторонник единения с Константинополем. Другой – бывший князь Переяславский, а ныне великий князь Киевский Изяслав Мстиславич, в крещении Пафнутий, умный и рассудительный человек, который захватил великое княжение в обход всех правил. И если прикидывать расклады, кто, где и чей, то получаем следующее. За Долгорукого стоят изрядно ослабевшие Ольговичи, которых направляет Святослав Ольгович, Суздаль и Владимир, верный вассал Византии галицкий князь Владимирко Володаревич, коему заграница ближе и роднее Киева, а также родичи по матери половецкие ханы и часть наёмных бродников. На стороне Изяслава киевляне, переяславцы, новгородцы, рязанцы, смоляне, языческое племя голядь, чёрные клобуки и родственник, венгерский король Геза Второй.
По большому счёту, мне не симпатичен никто из этих двух князей. Оба преследуют свои цели, укладывают в земельку русских людей, сжигают города и разоряют поселения, и всё ради власти и собственных амбиций. Однако других знаковых фигур на Руси пока нет, и в данном случае вступает в ход правило, что враг моего врага может стать моим другом. А поскольку с Ольговичами и Гюрги, по понятным причинам, мне не по пути, а с Мстиславичами нет никаких споров, а даже наоборот, я знаком с Мальмфридой Мстиславной, родной сестрой Изяслава, то кашу придётся варить именно с ними. Опять же Изяслав – великий князь, и его слово пока весит поболе слова Долгорукого. Ну и кроме того, Мстиславич ратует за создание национальной церкви, и нам, венедам, это на руку. Потому что с русским митрополитом договориться реально, а вот с византийским засланцем практически невозможно.
Кстати, надо бы коснуться этого вопроса подробней, дабы ситуация прояснилась. До недавнего времени все киевские митрополиты назначались из Константинополя. Как правило, они являлись греками и проводили в жизнь политику, которая была выгодна ромеям. Изяславу Мстиславичу это было не по нраву, и когда он занял Киев, то вскоре собрал Собор русских епископов и предложил на пост митрополита своего человека, калугера (уроженца Калуги) Климента Смолятича. И вот тут-то, как мне сообщили торговые партнёры ладожские Соколы, жизнь и показала, кто есть кто, потому что мнения Собора разделились. Феодор Белгородский, Онуфрий Черниговский, Евфимий Переяславский, Феодор Владимирский, Иоаким Туровский и Дамиан Юрьевский поддержали великого князя, а значит, для меня эти люди, как минимум, патриоты, хоть и христиане. А Нифонт Новгородский, Мануил Смоленский (ромей) и Козьма Полоцкий (тоже ромей) обозвали своих товарищей епископов волками и Климента Смолятича не признали.
Такие вот дела, и для меня, как представителя Венедии и верного витязя бога Яровита, Изяслав Мстиславич ближе, чем его противники. А чтобы меня приняли при дворе великого князя как своего, я попросил у Мальмфриды Мстиславны рекомендательное письмецо для брата. Правда, бывшая датско-норвежская королева до сих пор не ответила, но, думаю, она меня не кинет. А коли отмолчится и сделает вид, что знать меня не знает, то и не страшно. Вадим Сокол сам по себе фигура весомая, и выйти на контакт с великим князем мне совсем не сложно.
Далее всплывает новый вопрос. А каков мой план? Сам с собой я могу быть честен, и ответ на поверхности. Плана нет, ибо не хватает точной информации, и я не знаю, что сейчас происходит на востоке. Да, есть некоторые сведения от купцов и венедской разведки. Однако все данные устарели минимум на полгода, а полагаться на известную мне историю уже нельзя, ибо она изменилась. Люди, которые должны были жить, могли умереть, а тот, кто был убит в бою, живёт и ни о чём плохом не думает. И если в известной мне реальности Юрий Долгорукий в конце концов одержал победу, так как Изяслав умер, то в текущей наверняка всё сложится иначе. По этой причине необходимо лично на месте разобраться, что к чему, посмотреть на главных фигурантов вблизи и только затем планировать свои действия. Но конечная моя цель, к которой я пойду по трупам и сметая любые преграды, ясна и понятна. Русь должна выпасть из сферы влияния Византии и обрести одного правителя, а Изяслав на эту роль подходит, ибо он был одним из первых русских князей, кто стал именовать себя царём. И если удастся с ним договориться, то надо сплести интересы Киева и Арконы в один крепкий узел, да так, чтобы беды Венедии воспринимались на Днепре как свои, и, наоборот. В единстве сила – это непреложная истина, и, пока родственные друг другу славянские племена будут стоять заодно, никакой папа с крестоносцами и никакие византийцы с огненосными дромонами нам не страшны…
– Тук-тук! – прерывая мои размышления, постучали в дверь.
Это была Дарья, я чувствовал её. Поэтому захлопнул исчерканную схемами тетрадь и произнёс:
– Да, милая, входи.
– Ты не занят? – Жена, русоволосая красавица, заглянула внутрь.
– Нет, – улыбнулся я. – А что, есть предложение подняться в спальню?
– Вот ещё. – Дарья слегка смутилась и зарделась. – День ведь на дворе.
– А ради чего тогда зашла?
– Из порта гонец. В гавань входит корабль, вроде датский.
"Может, это Свен Эстридсен опять в гости пожаловал? – подумал я. – Нет. С ним мы общаемся исключительно через купцов, и у нас всё договорено. Он согласен пойти вместе с Самородом на грабёж европейцев, и я его понимаю. Самому пить-есть надо, и хирдманы пообносились, а против нас пойти – значит окончательно всего лишиться. Лично ему в набег отправляться не с руки, ибо папа разгневается, да и германцы подобного не простят. А вот под флагом Сокола католиков потрусить – другое дело. Конечно, рано или поздно тайное станет явным. Однако Эстридсен – тип хитрый, и, когда папа римский или германцы начнут его прижимать, он отопрётся, свалит всю вину на одного из своих подручных – и концы в воду. Впрочем, пока это не важно. Сейчас мне интересно, кто в гости пожаловал, а раз так, надо в порт сходить".
Накинув поверх мундира плащ, я подумал, что давно пора нацепить на погоны полковничьи знаки, где вместо звёздочек будут громовники, и вышел. Во дворе ко мне сразу пристроились воины Немого и гонец, один из гарнизонных бойцов, и на ходу я спросил его:
– Что за корабль входит в порт?
– Шнеккер, – ответил он.
– Как определили, что он датский?
– Наши все под флагами и на входе опознавательные знаки подают, а этот не отвечает, и у него на борту викинги, их сразу видно.
– Так-с. Посмотрим, кто это такой шустрый.
Наша группа прошла по улицам Рарога, вышла за городские ворота и спустилась в порт. Здесь уже находилась дежурная сотня воинов, и катапульты на оборонительных башнях были приготовлены к стрельбе.
"Всё как положено", – машинально отметил я слаженные действия дружинников. На причале, к которому уже прижался шнеккер, я машинально сжал рукоять превосходного стального клинка, которому было далеко до Змиулана, но уж какой есть.
Первыми на причал спрыгнули три кряжистых воина в тяжёлой броне. Кольчуги с пластинами на груди, на голове шлемы с полумасками, а на левой руке у каждого круглый щит без герба. По виду норвеги, и они готовы к драке, но за мечи не хватаются. Значит, телохранители. Но кто их вождь?
Только я задал себе этот вопрос, как появился хозяин грозных воителей, точнее, хозяйка, стройная пожилая женщина со следами былой красоты на аристократическом лице и густой сединой в некогда чёрных волосах, которая была закутана в дорогую соболиную шубку. Та самая особа, о которой я не так давно вспоминал, – дочь Мстислава Великого и шведской принцессы, дважды бывшая королева Мальмфрида Мстиславна. Вот кого не ожидал в гости, так это её. Может, что-то произошло? По её спокойному виду это не определишь, ведь такой опытный интриган, как она, всегда сможет спрятать свои истинные чувства. Да так, что даже ведун вроде меня её истинные намерения не предугадает.
– Здравствуй, уважаемая Мальмфрида, рад приветствовать такую дорогую гостью, как ты, у себя в городе. – Дав знак воинам не суетиться, я шагнул навстречу женщине, а затем указал в сторону ворот: – Проходи. Отдохни с дороги. Мой дом – твой дом, ибо я тебе искренне рад.
Мальмфрида, однако, покидать причал не торопилась, а замерла на месте, кивнула мне и улыбнулась:
– И тебе не хворать, воевода Вадим. Извини, но не могу принять твоего приглашения. Тороплюсь в Дубин.
– Ну-у-у… – протянул я и развёл руками. – Обижаешь. Что решат три-четыре часа? Ведь это такой пустяк.
– Нет. – Женщина отрицательно качнула головой. – В следующий раз обязательно у тебя погощу, но не сейчас.