Слегка присев, бородач сильнее отогнул назад голову пленницы и стал поворачиваться так, чтобы девушка оставалась между нами. Она застонала от боли.
- Именем Ордена, наёмник! - произнёс он хрипло. - Уходи! Ты что, не понимаешь, с кем связался?!
В его голосе были гнев и возмущение. Я приближался, не опуская оружия. Что этот мужик способен сделать? Ствола у него не видно, значит, я смогу подойти вплотную… Бородач тоже понял это - и толкнул девушку на меня.
Я отскочил, она растянулась на траве. Прыгнувший вперёд бородач ударил меня по руке короткой дубинкой, которую прятал в рукаве. Самострел громыхнул, но ствол качнулся в сторону, и дробь попала в лежащий на боку фургон.
Стволом самострела я ударил бородача в живот, бросил оружие, широко развёл руки и врезал противнику ладонями по ушам.
Говорят, при достаточной силе такой удар разрывает барабанные перепонки, хотя мне подобное никогда не удавалось. В любом случае даром это не проходит. Бородач застонал, разинув рот, из глаз брызнули слёзы. Я рубанул его рёбром ладони сбоку по шее и тут же костяшками пальцев - в кадык. Раздалось чавканье, будто камень упал в густую грязь, и тихий хруст. Из широких волосатых ноздрей плеснулась кровь, струйка потекла изо рта в тёмную бороду. Здоровяк упал навзничь.
Я отступил, тяжело дыша. Повернулся, услышав щелчок.
Девушка лежала на боку, целилась в меня из моего же самострела и раз за разом вдавливала спусковой крючок.
- Эй, подруга… - начал я, шагнув к ней. - Я ж тебя спас, а ты…
- Не подходи! Не подходи! - Она всё ещё пыталась выстрелить.
Я схватил самострел за ствол. Девушка ахнула, отдёрнув руки, на спине поползла от меня. Медленно шагая следом, я перезарядил оружие.
- Не подходи! - повторяла она почти в истерике. Большие светлые глаза наполнял ужас. - Ты… Некроз…
- Да что за некроз такой?! - не выдержал я. - О чём ты? Я ничем не болен, что ты несёшь!
- Ты спустился оттуда, я видела в бойницу! - Она ткнула пальцем вбок, и я повернул голову.
Фургон лежал вдоль дороги, над бортом виднелся пологий холм. Внезапно я понял, что он отличается цветом от всего окружающего ландшафта - словно пятно тёмной жирной грязи посреди серого, в жёлтых и зелёных разводах, покрывала.
Когда я перевёл взгляд обратно на девушку, она, привстав, взмахнула длинной кривой палкой, которую нашла в траве, и врезала ею мне по плечу.
Я покачнулся. Палка треснула и сломалась.
- Ну ты вообще охренела! - Я сунул самострел за ремень, сграбастал её и поднял на руки. Она задёргалась, голова откинулась назад, смертельный ужас исказил лицо - девчонка и вправду боялась меня, очень боялась. На лице к тому же было омерзение, словно я какая-то опасная ядовитая мокрица.
- Слушай, подруга! - рявкнул я. - Я не болен ничем! Всё нормально, успокойся! Ну! Или прекращай дёргаться, или я тебя свяжу!
Она замерла, уставившись мне в глаза. Наверное, только сейчас увидела, что они обычные.
- Отпусти меня!
- Ладно, ладно! Но ты веди себя нормально, иначе сделаю, как сказал.
Я поставил девчонку на землю, попятился, чтобы не поворачиваться к ней спиной, к бородатому, присел над ним, пощупал шею. Мёртв. Я не собирался убивать его, просто в тот момент всё очень быстро произошло и сработали рефлексы. Ситуация из тех, про которые я говорил генералу на допросе: если не ты, так тебя… А этот мужик явно хотел разделаться с нами обоими. Со мной так уж точно. Как он меня назвал… наёмник? Наёмник! Это что - судьба такая? Почему бородач не сказал "прохожий", "путник" или хотя бы просто "бродяга"? Почему именно "наёмник"?
- Ты долго был в пятне? - спросила девушка, и я поднял голову.
Она поправляла одежду, настороженно разглядывая меня.
- В каком ещё пятне?
- Да в том, что этот холм накрыло! Оно старое?
Я пожал плечами:
- Не знаю. Я… не местный.
- Твое имя?
Я хотел ответить "Егор", но что-то будто подтолкнуло изнутри, и с языка сорвалось:
- Разин.
- Разин… - повторила она. - А я - Юна. Юна Гало.
- Это что ещё за имечко? - удивился я.
Девчонка гордо вскинула голову:
- Думай, что говоришь! Я из Меха-Корпа!
- Да мне-то что? - Я зашагал в обход фургона, чтобы осмотреть тела других преследователей. Наверняка все трое мертвы - этот, последний, сидел на мотоцикле позади водителя, которого подстрелили из бойницы фургона, и его просто сбросило на дорогу, а вот остальным точно конец.
Так и оказалось. Я быстро вернулся обратно и увидел, что Юна Гало, забравшись на кабину, пытается открыть дверцу.
- Ты - наёмник? - спросила она.
- С чего ты взяла?
Она повела подбородком в сторону бородача.
- По повадкам видно. Хотя не обычный, кого попало такому не обучают… Если бы в Механической Корпорации состоял, я бы тебя знала. Значит, или бывший солдат из Замка Омега, или тебя долго натаскивали в какой-то бригаде охотников за головами.
Я полез на кабину, не обращая внимания на то, что девушка отстранилась - она всё ещё старалась не касаться меня, - присел над дверцей, широко расставив ноги, вцепился в ручку, поднатужился и распахнул её.
Что ответить? До сих пор непонятно, что вокруг - то есть какое это время и какое место, - но моя история будет выглядеть фантастической в любом месте и времени. Можно соврать, что у меня амнезия после ранения, память отшибло… Но это сразу даст девчонке преимущество надо мной. Потому стоит пока прикидываться, что я всё понимаю. До поры это будет удаваться, ну а дальше, когда она меня раскусит, стану действовать по обстоятельствам. Главное - тянуть время подольше, сбивая её с толку.
Я ответил:
- Не имеет значения, откуда я. Кто за вами гнался?
- Как - кто? - удивилась она. - Сам не видишь? Монахи.
Усевшись на краю дверного проёма, я свесил в кабину ноги, нагнулся и заглянул внутрь.
- Ясно, что монахи. Я имею в виду: почему они гнались? Что им от вас надо?
Водитель был мёртв - когда фургон перевернулся, ему размозжило голову о боковую стойку. Интересно, почему лобовое стекло не разбилось от удара? Я потрогал его, и оно прогнулось под пальцами. Оказалось, что там не стекло, а какая-то плёнка, покрытая составом вроде лака.
Заметив кобуру с ремешком, висящую на крюке под рулевым колесом, я спрыгнул в кабину, взял оружие и полез обратно.
- За этими монахами едут другие, - сказала Юна Гало. - Скоро здесь будут. Надо уходить.
- Так почему они гонятся за тобой? - повторил я, выбираясь на кабину.
- Не твоё дело, наёмник. Слушай, что это за странная одежда на тебе? Это же пластмасса? Где ты такой комбинезон нашёл, в развалинах?
Спрыгнув на землю, я пошёл вдоль фургона. В кобуре оказался револьвер, чем-то напоминавший "кольт" времён Дикого Запада. Я переломил ствол, тронул капсюли, торчавшие из барабана. На патронах не было маркировки, обычной штамповки завода-изготовителя, - они явно кустарного производства.
Защёлкнув ствол, я вытянул руку, прицелился… А неплохая штука. Вес что надо, рукоять удобно лежит в руке…
- Кто в кузове? - спросил я, опустив револьвер. - Вас там минимум двое было.
- Михай, мой слуга, но он тоже мёртв. - Она произнесла это равнодушно, будто Михаю на роду было написано отдать жизнь за свою хозяйку. - Монах попал в него сквозь бойницу. Наёмник, ты меня слышал? Надо побыстрее уходить отсюда.
Я застегнул пояс, сунул в кобуру револьвер.
Мне надоел её командирский тон - не знаю, кем была Юна Гало, но она явно привыкла помыкать людьми, а ещё привыкла, чтобы её слушались беспрекословно. И мне это не нравилось. Я полез в люк, бросив через плечо:
- Ну так уходи. И не приказывай мне что делать, ясно?
К полу, ставшему теперь стеной, были прикручены две железные лавки, лежанка и шкаф. Остальное ссыпалось вниз - посуда, пара сундуков… и тело седого мужчины с дырой в голове.
Я поднял ружьё Михая. Оглядевшись, раскрыл один сундук - там лежала одежда, за ним второй, где оказалась всякая снедь: хлеб, нанизанные на верёвочку куски вяленого мяса, банка с какой-то приправой, две большие тыквенные фляги, что-то ещё… Банка была разбита, и в кузове запахло так, что я чихнул.
Стало темнее - в люке появилась голова девушки.
- Наёмник! - позвала она.
Я повесил за спину ружьё, прицепил к поясу подсумок с патронами и стал перекладывать еду из сундука в котомку, которую нашёл в нём же.
- Что?
- Я благодарю тебя, - произнесла Юна Гало сухо. - Я должна была сразу поблагодарить тебя, но слишком растерялась. Ты спас мне жизнь. Теперь нам надо уходить отсюда. Если останешься, монахи будут пытать тебя, чтобы узнать, куда пошла я, а потом убьют.
Пожав плечами, я выпрямился, закинул котомку за спину и полез наружу. Юна шагнула в сторону.
- Сколько их ещё сюда едет?
- Я точно знаю про самоход вроде этого и два "тевтонца". Возможно, их больше.
Значит, самоходами здесь называют такие фургоны… А "тевтонцы"? Уточнять я, конечно, не стал. Сжимая в руках ружьё монаха, девушка смотрела на дорогу. Не оборачиваясь, сказала:
- Я богата, наёмник. Хорошо заплачу тебе. Не знаю, могу ли тебе доверять, но… Я нанимаю тебя. Пять золотых. Два вперёд, три - когда дойдём до места. Ты будешь сопровождать меня и охранять. А теперь идём, монахи вот-вот будут здесь! Пока ты был внутри, я осмотрела мотоциклетки. Они сломаны, придётся идти пешком. - Она показала в сторону моста над пересохшим руслом.
- С чего ты взяла, что я соглашусь охранять тебя? - спросил я.
- Но ты же наёмник! А я - дочь Тимерлана Гало!
- А мне что с того?