А вот учитель остается тот же. Его урок еще не закончен. Нестор Иванович устало опустился за учительский стол, чтобы заполнить журнал. Перед мысленным взором, как в фонаре Гюйгенса, проносились воображаемые картины тех далеких событий: вот разъяренная толпа раздирает на куски честных вояк, выполнявших свой долг при обороне Бастилии; вот ошалелые женщины возвращаются из Версаля, наколов на пики хлебные булки и горланя песню про пекаря, пекаршу и пекаренка - про королевскую семью, которая тут же униженно следует за этой толпой; вот король, доведенный до отчаяния, переодевается слугой и пытается бежать из собственного дворца от собственных подданных; вот наглые комиссары шныряют по домам парижан и выволакивают на улицы, а потом запихивают в тюрьмы неугодных по проскрипциям Коммуны, как это было в Риме по проскрипциям Суллы, как это происходит и сегодня по проскрипциям новых диктаторов от революционеров-демократов; вот те же комиссары рубят саблями и расстреливают из пушек беззащитных священников в монастыре Кармелитов и душевнобольных в Бисерте; вот казнят полторы сотни швейцарских гвардейцев, которые до конца оставались верны присяге и королю; вот носят на пике (не на той ли, на которой до этого носили хлеб?) перед взорами королевской семьи голову их родственницы, принцессы де Ламбаль; а вот на таких же пиках несут головы Марата, Дантона, Робеспьера - тех, кто возглавлял этот кровавый хаос. История не знает исключений. Она последовательна, как конвейер Форда, и справедлива, как Дракон в супрапозиции. И разве так важно, кого завтра назовут героем, а кого предателем? Все это Взвесь, и рано или поздно она осядет илом.
13
Нестор решил забыть о том, что он Наг до пятницы, на которую кем-то важным из Раджаса был запланирован корпоратив. Не получилось. Вечером в четверг в парке он встретил Семена Немировича. Нестор сказал бы, что встретил случайно, но уже больше трех лет он не верил в случайности.
Нина часто намекала мужу, что он должен больше времени проводить с семьей. И вот в четверг, сразу же после работы, Нестор, Нина и пятилетний Антон отправились в парковое кафе.
Работа в школе, при всей сложности и ответственности, имеет ряд преимуществ. Один из таких бонусов - занятость до трех часов дня. И это даже при полной загрузке, включая дополнительные занятия с отстающими учениками или, наоборот, с олимпийскими надеждами.
Нина не работала в школе со дня ухода в декретный отпуск. Система дошкольного воспитания уже давно функционировала с перебоями. Ясельных групп не было со времен распада большой страны, мест в детских садах не хватало, нужно было "решать вопрос". Собственно, могли помочь и родители Нестора, которым удалось "поймать волну" в лихие годы, и родители Нины, которые несколько лет как уехали по научной линии в спокойное и сытое зарубежье. Но тут грянула эпидемия какой-то хитрой заразы, многие сады позакрывали на карантин и Нина решила заниматься ребенком до трех лет сама. Тем более, что пособие по уходу за ребенком в то время не сильно отличалось от официальной заработной платы учителя начальных классов.
Прошло три года, пособие выплачивать перестали, но к тому времени Нина совсем потеряла квалификацию, забыла все, кроме бессонных ночей за проверкой тетрадей и нервы, потраченные на неспокойных учеников и неадекватных родителей. Одним словом, Нина решила остаться дома с ребенком до шести лет без содержания. Закон благосклонно признавал такую деятельность, позволял ее и даже включал в трудовой стаж.
Сегодня Нестор ушел с работы в начале третьего. В три вся семья, уже пообедав, ела мороженое. В полчетвертого вся семья играла в минигольф. В полпятого Антон уже выбирал себе книжку с картинками на книжной ярмарке. В пять пятнадцать Нина решила, что отцовский долг выполнен, отпустила Нестора домой с покупками: книгой и настольной игрой, но с условием, что эту самую игру сообразят на троих перед отходом ребенка ко сну. Мама и сын отправились в кинотеатр на какой-то мультипликационный то ли сиквел, то ли ремейк. Сеанс начинался в семнадцать тридцать, а значит у Нестора было не менее двух часов для одинокой медитации. Путь его лежал от кинотеатра домой через весь парк, мимо кафе и минигольфа.
В районе кафе к Нестору привязалась собака. Шавка была худая и облезлая, выглядела жалобно. Нестор выгреб из кармана куртки раскрошенное печенье, оставшееся еще со времен кормления лебедей на Переправе. Собака смела все в один миг, уверилась в том, что Нестор - хозяин, и вменила себе в обязанность эскортировать нового хозяина в пути. Так бы и довела собака Нестора до дверей парадного входа, если бы по дороге им не встретился ребенок.
Ребенок нес за хвост кошку. Нестор хотел было отругать мальца за жестокое обращение с животным, но вовремя понял: кошка была дохлой. Ребенок тут же стал трогательно похож на Гекельберри Финна. Он был такой же чумазый, а его одежда была так же живописно грязна и разлохмачена, - нужно было только сделать поправку на более северную широту и более холодное время года.
- Дохлая? - констатировал Нестор.
- Ага! - грустно сказал пацан и зачем-то покрутил кошкой так, как хозяйка мешает ложкой на кухне заварной крем в кастрюле. - Собака сгрыз.
Помолчал, а затем уточнил с той же ровной грустью:
- Моя кошка. Хорошая была. Добрая.
Потом пацан посмотрел на увязавшуюся за Нестором шавку и вдруг резко ткнул кошкой в собачью морду:
- А ваш собака голодный? Будет ее жрать? Мне не жалко.
- Это не моя собака, - Нестор заспешил дальше, а шавка, наконец-то, отвязалась: вариант с кошкой явно ее заинтересовал.
Нестор шел мимо площадки, где располагались лунки для игры в гольф в количестве восемнадцати штук. При минигольфе работало небольшое заведение питания-выпивания: спортивные результаты требовали анализа за бокалом сока для детей, прохладного самодельного вина для мам или холодного разливного пива для пап. Были напитки и покрепче.
Именно с таким напитком - с бокалом коньяка - за одним из столиков сидел Семен Немирович Волх, по непроверенным слухам - Дракон, по проверенным данным - врач, триединый и вездесущий.
Врач улыбался: он видел учителя, он жаждал беседы.
14
Семен приподнял бокал - этот жест можно было воспринимать как приветствие и как предложение.
- Сто пятьдесят? - сказал он радушно, то ли констатируя факт, то ли рекомендуя угоститься.
- Нет, - решительно отказался Нестор, - я сегодня не могу: я с семьей.
- Так и я с семьей! - обрадовался Семен такому совпадению. - Вон племяшки мои, играют на восьмой лунке.
Нестор еще на подходе заметил этих "племяшек". Их тяжело было не заметить - достаточно было проследить направление взглядов всех мужчин, сидящих за столиками или проходящих мимо открытой площадки гольф-клуба. Две девушки, наоборот, не замечали никого - они как будто сошли с экрана, куда невидимый киноаппарат проецировал картины маэстро Тинто Брасса. Сошли, но так и не поняли, что они уже в реальном мире, где не носят наряды в виде двух ленточек, открывающих грудь при каждом взмахе клюшкой, и где носят нижнее белье.
- Нравятся? - подмигнул Семен. - Высший уровень доступа. Три-пять тарифов за одну. А за двоих - даже говорить неудобно. Но у меня с ними бартер.
- За печати на тушки? - вспомнил Нестор недавний разговор.
Семен посмотрел на собеседника с уважением.
- Я же говорил, что Вы перспективный кадр, молодой человек, - сказал он с такой гордостью, будто бы Нестор тоже был его племянником, хотя в данном случае слово "тоже" вряд ли было уместно. - Видите, как много Вы потеряли, отказавшись вчера скоротать вечер по моей программе?
Момент, когда можно было просто поздороваться и уйти, уже миновал. Пришлось пододвинуть себе стул от соседнего пустого столика и присесть. Нестор встретился взглядом с девушкой за стойкой и, подняв один палец, кивнул на пивной кран. Девушка кивнула в ответ и достала бокал из холодильника.
- Как сказал Мастер Чан в одном из своих фильмов, у каждого бога свой напиток, - удовлетворенно заключил Семен. - У меня же их несколько, и все они алкогольные. Осуждаете?
- Нет, зачем же? Сам грешен.
- Ну, не так, как я, молодой человек. Далеко не так. Я живу в этом грехе уже давно. Это мое перманентное состояние. Все эти гребенщиковские стаканы, которые мечут на стол, и пьяные матросы, наряженные Hugo Bossом, для меня не просто художественные образы, а вполне реальные фрейле жизни. Но я бы не называл мое пристрастие к алкоголю пагубной привычкой. Это скорее один из способов синхронной медитации. Синхронной, потому что так я могу одновременно разговаривать с Вами, например, и блуждать отвлеченным Атманом по волнам иных вселенных.
Девушка положила на стойку картонный костер и поставила на него бокал - в инеи, с пеной. Нестор переместил бокал на столик. Стекло было морозным - к нему слегка липли пальцы. Семен не умолкал - он говорил, регулируя громкость голоса и корректируя направление коммуникации разворотом корпуса, даже тогда, когда Нестор уходил к стойке и возвращался назад.
- Только не подумайте, молодой человек, что мое общение с алкоголесодержащими напитками сводится к тщетной борьбе с этим социальным пороком. Я давно уже смирился с этим своим недостатком, полюбил его и обратил в пикантную фишку, в часть моего жизненного симулякра, в эдакий грубый мазок имиджа. Я дружу с Зеленым Змием. Не скажу, что он меня не жалит. Но помните, что сказал ницшеанский Заратустра, когда его ужалила змея? Он поблагодарил ее за то, что она его разбудила. Когда же змея предупредила, что от ее яда умирают, Заратустра улыбнулся со словами: "Когда же Дракон умирал от яда змеи?". И змея забрала свой яд обратно и зализала Заратустре рану. Так и мой Зеленый друг - одновременно будит ото сна, жалит и зализывает мои раны.