Снова и снова приходил он к Йону, склонил знатных мужей, а под конец и самое королеву Ингебьерг замолвить за него слово. Но все было тщетно: Йон, сын Пола, не пожелал нарушить свой уговор с Маттиасом.
Ходил Стейнфинн с королем Хоконом в его последний поход на запад, в заморье. В сражении при Ларгсе пожал он добрую славу за свою удаль. А когда король занемог и лежал в Киркевоге, Стейнфинн нередко нес ночную службу при нем; и как он полагал, король Хокон выказал ему в ту пору немалое благоволение.
На другое лето Стейнфинн воротился в Бьергвин. И однажды, в самый Иванов день, после заутрени, когда кое-кто из придворных дам королевы Ингебьерг возвращался из монастыря Ноннесетер к королевскому двору, повстречался им на дороге Стейнфинн со стремянным: они ехали верхом и в поводу вели красивого коня. Тут Стейнфинн сказал, что коня он купил нынче же утром, и с женским седлом, и со всей сбруей. Учтиво и обходительно, с веселой шуткой приветствует Стейнфинн девиц и предлагает испытать его коня. И вот отправились они вместе на луг и забавлялись там некоторое время. Когда же на коня села Ингебьерг, дочь Йона, Стейнфинн и говорит: пусть, дескать, она берет коня и скачет домой, на королевский двор, а он ее проводит… После уж узнали, что они вдвоем переправились через Ворс и поднялись в горы. Под конец добрались они в усадьбу Хув; вначале Туре крепко обругал сына за лихое дело, но после выделил ему усадьбу Фреттастейн, которая лежала в стороне от проезжих дорог, в лесных краях. Здесь и зажили Стейнфинн с Ингебьерг, дочерью Йона, словно венчанные супруги. А когда по весне она родила ему дочь, Стейнфинн созвал гостей на крестины и задал пир на славу.
Никто не призвал его к ответу ни за похищение девушки, ни за то, что он бежал из дружины. Ходили толки, будто это сошло ему с рук благодаря королеве Ингебьерг. А под конец королева помирила молодых с Йоном, сыном Пола; тот отдал Стейнфинну дочь в жены и справил им свадьбу на королевском дворе в Осло, где состоял в ту пору в хевдингах.
Ингебьерг, дочь Йона, ждала уже третьего ребенка, однако же ни она, ни Стейнфинн не выказали должного смирения и не поблагодарили Йона, как подобало, за явленную им отеческую милость. Стейнфинн поднес богатые дары тестю и его родичам, но все-таки и он, и жена его держались очень уж кичливо, делая вид, будто и прежде жили счастливо и в таком же почете, что и ныне. И, дескать, нет им надобности угодничать ради своего блага. Они привезли с собой на свадьбу старшую дочь, Ингунн, и Стейнфинн отплясывал, держа ее на руках, и выставлял дочку всем напоказ; Ингунн было три годика, и родители чрезмерно гордились красивой малюткой.
Но первый их сын, рожденный тотчас после свадьбы, помер, а после родила Ингебьерг мертвых близнецов. Вот тогда-то Стейнфинн с Ингебьерг и преклонили колена пред Йоном, сыном Пола, моля ото всего сердца о прощении. Вскоре родила Ингебьерг двух сыновей, и те остались живы. Ингебьерг же с годами все хорошела; жили они со Стейнфинном на широкую ногу, в мире да согласии и были веселы и довольны.
Однако жил да здравствовал еще человек, о ком вроде бы все и думать забыли: то был Маттиас, сын Харалда, нареченный жених Ингебьерг, которому она изменила. В ту пору, когда Стейнфинн играл свадьбу, Маттиас уехал в заморские края и пробыл там несколько лет. Был он низкорослый и безобразный, но смелый, решительный и несметно богатый человек.
Стейнфинн и Ингебьерг были женаты уже семь зим, дочерям их Ингунн и Туре минуло десять и восемь, но сыновья были еще совсем малы. Вот тогда-то и заявился ночью во Фреттастейн Маттиас, сын Харалда, да не один, а с большой ватагой. Была сенокосная страда, и многие из домочадцев ушли на дальние луга; тех же, что оставались в усадьбе, схватили, пока они спали.