Тоннель оказался виден даже невооружённым глазом и представлял смерч, пригвождённый к месту. Его хвост быстро извивался в воздухе, подобно исполинской змее. У земли – светлый, почти белый, а кончик – практически чёрный. Этот "хвост" находился в самой гуще сражения, но на расстоянии примерно метра от него людей не было. Воины, конечно же, не видели "смерч", но интуитивно избегали его.
А битва, словно бушующий океан, неистово громыхала и надрывно орала криками умирающих. Битва давила той жаркой, жуткой, высасывающей все соки энергией, какая бывает в присутствии Смерти.
И Смерть, почти зримо, присутствовала, ощущалась физически, до боли в голове, до темноты в глазах. Сегодня наступил её праздник. Диме показалось – над грудой убитых колыхнулась белая воздушная мантия, накинутая на огромный скелет, а на лица ещё живых легла тень от гигантской косы.
Вдруг Дима увидел в самой гуще сражения рослого воина в зелёном мундире на могучем белом коне. Гигант повёл в атаку пехотинцев в серых мундирах. Лицо воина сосредоточено. Чёрные, как смоль, волосы развеваются. Тёмные усищи взъерошены. Глаза бросают молнии. В руке блестит шпага. Невероятная решимость чувствуется в каждом движении. Что-то сжалось внутри Димы.
"Это же царь Пётр!"
Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен.
Продолжали, навязчиво, крутиться в Диминой голове строчки из "Полтавы".
Ряды шведов начали пятиться назад.
Сильная ладонь Андрюши сжала Димино плечо. Томин оглянулся. Дорошенко указал на право. Неподалёку сидел Кобо. Колючие глаза внимательно всматривались в тоннель. Заветная сумка неподвижно висела на левом боку.
Дима задумался:
"Что же делать? Как отобрать сумку?"
Андрюша снова хлопнул Томина по плечу.
– Пошли, – прошептал он, поднялся и решительно направился к демону.
Но, неожиданно тоннель начал деформироваться – от него отделились тёмные, неясные силуэты и спрыгнули на землю. Силуэты быстро превратились в чёрные мускулистые существа с размытыми лицами и стали неистово плясать, широко размахивая длинными, как у обезьян, руками. Всё закружилось в одном безумном, кровавом вихре: кони, люди, пушки, знамёна.
"Может у меня голова кружиться? Может это сильный гипноз или крепкий сон?" – подумал Дима.
Резкий, свистящий звук чего-то большого, материального, пролетающего слишком близко, оглушил и отрезвил "мыслителя". Это большое, попало в молодую сосну, сходу сломало её и, отскочив в сторону, покатилось с шипением. Перерубленное дерево с глухим стоном рухнуло наземь, сломав половину веток.
– Пушечное ядро!!! Пригнись!!! – услышал Дима запоздалый голос Андрюши, приникнув к земле.
"Как хорошо, что я не эта сосна!"
А мускулистые чёрные силуэты продолжали бесноваться – кого касались рукой или ногой, падал замертво. Было видно, специально "чёрные" никого не задевают, но горы убитых и раненых их явно веселят.
Вдруг, "силуэты" начали хватать раненых и прижимать к себе могучими ручищами – те мгновенно умирали и сразу сморщивались, как гармошка. Вскоре вокруг "силуэтов" уже не осталось живых, и они, истерически гогоча и, безумно пританцовывая, двинулись в самую гущу сражения, где шла жаркая рукопашная схватка. Но в это время, затуманенные разноцветным дымом, небеса резко разверзлись, явив кристальную синеву и на "чёрных" пролился ослепительно-яркий, белый свет. Пружинящая, непобедимая сила чувствовалась в нём. Существа завизжали, как резаные свиньи, забегали по поляне с дикой скоростью и стали усыхать прямо на глазах, превращаясь в скелетообразных, безобразных монстров, со сплющенными, козьими мордами, кривыми клыками и слезящимися чёрными глазами. Толкая и отпихивая, друг друга, монстры запрыгивали обратно в тоннель. Больше половины этих существ осталось лежать на поляне, превращаясь в груду чёрного пепла, сдуваемого лёгким ветром.
Когда последний козьеподобный скрылся в тоннеле, из него вырвался ослепительный сноп пламени с чёрным, едким дымом, но небесный свет, попав на этот сноп, начал тушить его. Вскоре пламень, с резким потрескиванием, шипением и каким-то животным визгом потух. На том месте тут же образовалась твердь. Никаких признаков тоннеля или какого-либо пространства, куда можно "нырнуть". Небо сомкнулось, последний луч, ударившись о землю, отразился широкой световой волной, разлившись в разные стороны. Раненые оживали, живые ободрялись. Ребята почувствовали бодрость, словно после хорошего отдыха.
Сражение переместилось в левую сторону. Шведы начали отступать.
Дима достал золотые часы. Циферблат показывал 10: 25.
– Похоже, мы пролетаем, как стая напильников, – срывающимся голосом шепнул Андрюша.
Томин выразительно посмотрел на друга. Оставалась надежда только на Наяду. Андрюша легонько тронул Диму за руку и указал в сторону, где сидел Кобо. Среди смятых трав виднелось распластанное тело. Присмотревшись, Дима заметил – вместо Кобо, раскинув длинные лапы, лежит огромный, человекоподобный ящер. Приплюснутая морда, с огромными клыками и широкими, коричневыми, полукруглыми рогами повёрнута на право. Чёрные глаза остекленели, синий язык вывалился на землю и облепился пылью, перемешанной с сосновыми колючками. Кожа покрыта серо-зелёными чешуйками с чёрным отливом. Руки и ноги заканчиваются крупными, жёлтыми когтями. Только потёртая зелёная сумка да разорванная по швам одежда напоминают, что когда-то это был худой человек с колючим взглядом.
Дима похолодел от ужаса, но что-то передёрнулось внутри. В два прыжка "наш спаситель человечества" очутился возле монстра, сам не понимая, как это произошло. Благо, Кобо накинул сумку на плечо, а не через голову, иначе снять её было бы очень трудно.
Преодолевая отвращение, Дима наклонился к скользкому, пупыристому телу и энергично потянул сумку. Ремень зацепился за крупную чешуйку и никак не хотел сползать. Тогда "спасатель" с силой рванул – чешуйка обломилась, запахло зловонием, но ремень соскользнул. Томин поднял сумку перед собой, ощутив приятную тяжесть в руках, быстро надел через голову – возле правого бедра стало тепло. Сумка, словно приклеилась к телу. Маленькие застёжки, по бокам сумки, сами прикрепились к Диминому поясу. Поискал глазами Андрюшу, тот был уже рядом.
– Пора, – прошептал Дима, и товарищи побежали назад к воде.
Глава 4
В будущее через прошлое
Друзья, молча, припустили рысцой прямо по тропе, сокращая путь. Битва гремела где-то справа – дорога опустела. Словно в игровом автомате, набегает на тебя лента утоптанной, петляющей, извивающейся змеёй, лесной тропинки. Вверх-вниз – проскочили ложбинку, вправо-влево – обогнули огромный дуб.
За поворотом, ребята остановились, как вкопанные – на небольшой поляне, нервно подёргивая боками, топталось на месте десятка два лошадей под сёдлами, склонив к земле грустные, вытянутые морды. С монотонным хрустом, передними, крупными зубами, животные нервно срывали редкие пучки уцелелого клевера и часто прядали островерхими ушами. В истоптанной, грязной траве, в разных позах, лежали изуродованные трупы в голубых и зелёных мундирах. От земли исходил приторный запах крови. Смерть невидимыми кругами мерно расползалась в стороны, но вздыхать, не было времени. Вот где пригодилось умение ездить верхом. Несколько секунд на знакомство с животными, и друзья в седле. Почувствовав опытных седоков, кони прянули по тропе. Лента дороги стала набегать с огромной скоростью. Древнее седло оказалось куда удобнее, современных, китайских сёдел.
Выскочив из рощицы, товарищи заметили справа отряд шведских всадников. Те, завидев чужих, принялись отчаянно стрелять. Пули засвистели справа, слева, сверху и где-то рядом. Пригнувшись вплотную к потным спинам лошадей, друзья прибавили ходу. Выстрелы сделались реже, но за спиной послышался плотный топот погони.
Вскоре, словно спасительный остров, вдали показался лесок с заветным прудом. Деревья всё ближе и ближе кивают верхушками. Вот уже лесок набежал и участливо развернул ветвистые объятия. Первые пушистые ёлочки весело проскочили навстречу, как вдруг, Дима почувствовал, что летит, словно птица, а лошадь осталась внизу.
Хряснувшись со всего маху оземь, поросшую чахлой травой, перемешанной с сухими еловыми иголками; перекувыркнувшись несколько раз и остановившись в полуметре от массивного, голого ствола сосны, Дима, весь в иголках, мгновенно вскочил на ноги, не чувствуя боли. Как ни странно, сумка, никак не травмировала при падении.
Андрюша, увидев случившееся, осадил лошадь – та круто встала на дыбы и дико заплясала на месте. Дима подбежал к Андрюшиной лошади, молниеносно запрыгнул, сел за другом. Ещё мгновение – ребята рванули к спасительной цели. Дима успел бросить прощальный взгляд назад.
Вдалеке, между деревьями уже проворно продвигались всадники, а его лошадь осталась лежать на правом боку, мордой к беглецам. Правый бок высоко выпирал, тяжело сокращаясь при дыхании. Из мускулистой изогнутой шеи, поблескивая на изгибах, бодро струилась алая кровь, щедро орошая усеянную сухими иголками, землю. Широко раскрытые, стекленеющие глаза животного выражали ужас и отчаянье.