Они вошли в дом и поднялись по скрипучей лестнице. Здесь пахло сыростью, повсюду виднелась плесень, плинтуса отставали от стен. Дверь в комнату Шалтая закрывалась неплотно, и Джек осторожно отворил её. Скудная обстановка пребывала в том же плачевном состоянии, что и весь дом. На стене висели в рамках изображение яйца Фаберже и портрет Шалтая из иллюстраций Джона Тенниела к "Алисе в Зазеркалье". На полу лежал потёртый ковер, не чищенный, похоже, с прошлого века, у стены рядом с раковиной и плитой высился платяной шкаф. В центре комнаты стояло большое бюро красного дерева с небольшой кучкой аккуратно сложенных кирпичей перед ним. Болтай обычно сидел здесь. На столе помещалась пишущая машинка, какие-то бумаги, факс и два телефона. Бюллетень "Акции на выбор" за прошлую неделю был открыт на странице редких металлов, и рядом с очками Болтая покрывался пленкой нетронутый кофе в чашке. На столе красовалось в золоченой рамке фото хозяина в кабриолете с красивой брюнеткой, рука Шалтая лежала у девушки на колене. Пара сфотографировалась где-то в Вене. Джек один раз был там и узнал видневшийся на заднем плане Пратер. Оба выглядели нарядными, словно только что вышли из оперы.
- Подписана?
Мэри посмотрела на обороте фотографии. Пусто.
Даже после беглого осмотра становилось ясно: Болтай не просто изучал рынок акций, но существенно влиял на него. Большая часть сваленных в кучу документов представляла собой беспорядочную мешанину сделок. В открытом на бизнес-странице номере "Жаба" от прошлого четверга Джек заметил подчеркнутые красным карандашом названия двух биржевых компаний: "Пан энд Пропалл фармасьютикалс" и "Пемзс - средства по уходу за ногами". Обе компании - открытые с ограниченной ответственностью, обе торговали средствами по уходу за ногами. При этом первая процветала, а вторая почти разорилась. Мэри наткнулась на папку с подборкой газетных вырезок, иллюстрирующих падение "Пемзса" в течение десяти лет, от первого публичного размещения акций до падения их курса ниже уровня двадцати пенсов в прошлом месяце. Джек открыл другую папку. В ней оказались накладные, подтверждающие покупку акций "Пемзса" в разных количествах и по различным ценам.
- Скупал акции "Пемзса"? - пробормотал Джек. - Откуда деньги-то брал?
Мэри передала ему пачку банковских счетов. Если сам Болтай разбился практически вдребезги, то компания "Болтай холдинге лимитед" была целехонька и стоила аж девяносто восемь тысяч фунтов.
- Нехило, - заметила Мэри.
- Да уж. А работал в такой дыре!
Джек нашёл завещание Болтая и вскрыл его. Датированное 1963 годом, оно содержало одну-единственную фразу: "Все - жене".
- Что вы на это скажете?
Мэри протянула Джеку пухлый конверт с фотографиями. На всех фигурировал Центр Священного Гонго в различных стадиях строительства. За год с лишним снимков накопилось немало, но последний показался детективу наиболее интересным: на заднем сиденье машины глуповато улыбался молодой человек. Снимал водитель, вероятно сам Болтай, и в правом крайнем нижнем углу виднелась дата - чуть больше года назад.
- Священный Гонго, - сказала Мэри, думая о церемонии открытия в субботу. - Почему Шалтай им интересовался?
- В Рединге все этим интересуются, - ответил Джек. - Тут чуть мятеж не поднялся, когда его вздумали продавать какому-то коллекционеру из Лас-Вегаса.
Они занялись платяным шкафом, где висело несколько костюмов от Армани, причём все они были сшиты по индивидуальному заказу и хранились на вешалках в виде обручей. Джек проверил карманы. Пусто. Под грязными рубашками обнаружились захватанные номера "Всемирного яичного обозрения" и альманаха "Параболические и яйцеобразные геометрические сооружения".
- Типичный хлам из комода, - заметил Джек, выкапывая из-под полного набора яиц-неваляшек видеокассеты с записями телепрограммы "Играем в школу" и кинофильма "Людвиг" и зелёный брезентовый мешок для инструментов.
Он открыл его и увидел вороненое дуло обреза. Детективы переглянулись. Расследование явно выходило за рамки стандартного.
- Может, это ничего и не значит, - сказала Мэри, не желавшая тратить на ОСП ни минуты сверх необходимого. - Наверное, кто-нибудь из друзей попросил его подержать мешок у себя.
- И сколько же обрезов вы храните по просьбе друзей?
Она пожала плечами.
- Вот именно. Не слушайте вы Бриггса. Лучше вызвать отсюда опергруппу, пусть снимут с ружья отпечатки и бегло осмотрят комнату. Попросите Шенстона - он хороший парень. Что-нибудь ещё заметили?
- Тут нет кровати.
- Верно. Он здесь не жил. Пойду побеседую с миссис Хаббард.
Джек направился вниз, но по пути задержался и поправил галстук перед облупившимся настенным зеркалом.
Глава 4
Миссис Хаббард, псы и кости
"Остин-аллегро" был разработан в середине семидесятых как замена очень популярному "Остину-1100". Оснащенный хорошо зарекомендовавшим себя серийным мотором "А", он уродился гадким утенком: из-за поперечного расположения двигателя капот получился горбатым, что отнюдь не улучшало его внешнего вида. Наделенный причудливым массивным рулем, расположенным под прямым углом к приборной панели, и многочисленными уникальными чертами, включая оптимальные аэродинамические характеристики при езде задом, колеса из пористого сплава на спортивной модели и заднее стекло, выскакивающее, если слишком резко поднять машину домкратом, "аллегро", как незаслуженно сказали бы многие, символизировал самую мрачную главу в истории британской автомобильной промышленности.
А. МОРРИС "Полным ходом в забвение"
Джек вежливо постучал в дверь. Та чуть приоткрылась, и на детектива с подозрением уставилось остренькое личико. Он показал своё удостоверение.
- Вы насчёт комнаты? - скрипучим голосом спросила миссис Хаббард, напомнив Джеку дурную актрису в роли колдуньи. - Если вы играете на аккордеоне, можете сразу забыть о ней.
- Нет, я инспектор Шпротт из отдела сказочных преступлений.
Она прищурилась на удостоверение, прикидываясь, будто может читать без очков, затем скривилась.
- Так в чем дело? - спросила она.
- В чем дело? - переспросил Джек. - Да в мистере Болтае, конечно!
- А, - небрежно отозвалась она. - Думаю, вам лучше войти.
Она открыла дверь пошире, и сразу в нос ударил мощный запах, напомнивший Джеку о лимбургском сыре, который он однажды купил по случаю, а потом был вынужден закопать в саду, ибо мусорщики отказались его забирать. Маленькую и грязную гостиную распирало от ветхой мебели. В мойке громоздилась застарелая гора немытой посуды, кокетливо осененная жёлтыми сетчатыми занавесочками. Сушилка для тарелок служила подставкой большой коллекции пустых банок из-под собачьих консервов. Одноглазый кот с наполовину отъеденным ухом злобно таращился на Джека из-под старого шкафа, и четыре одинаково пятнистых бультерьера с удивлением взирали на него из собачьей корзинки, явно рассчитанной на двоих.
Сама миссис Хаббард оказалась сморщенной старушенцией неопределённого возраста - где-то между семьюдесятью пятью и ста пятью. Редкие седые волосы она забирала в неопрятный пучок и при ходьбе опиралась на клюку дюймов на шесть короче, чем надо. По количеству морщин её чумазое личико превосходило любую черносливину.
Хозяйка сверлила визитера тёмными недобрыми глазками.
- Если хотите чаю, заварите сами. И мне заодно.
- Спасибо, не хочу, - ответил Джек как можно вежливее.
Миссис Хаббард фыркнула.
- Он мёртв? - уточнила она, с подозрением глядя на Шпротта.
- Увы, да. Вы хорошо его знали?
Старуха зашаркала по комнате, из-за короткой палочки хромая сильнее, чем нужно.
- Да не особо, - ответила она, усаживаясь в старое кожаное кресло, из которого по всем швам лезла волосяная набивка. - Он был всего лишь квартирантом.
Это прозвучало так, будто речь шла о каком-то клопе.
Джек попытался вообразить, каким фантастическим невезением надо обладать, чтобы твоей домохозяйкой оказалась такая вот старая хрычовка.
- Как долго он снимал у вас комнату?
- Около года. Заплатил вперёд. Аванс я не возвращаю, так что эти деньги останутся у меня. Сейчас трудно найти квартирантов. Если б я пускала к себе пришельцев, паразитов и проклятых статистиков, то могла бы в два раза больше народу тут поселить, но приходится поддерживать определённый уровень.
- Да уж, - пробормотал Джек себе под нос, пытаясь дышать ртом, чтобы не сомлеть от вони.
В этот момент одна из собак покинула корзину, выставила передние лапы и потянулась. Сухожилия на её задних ногах задрожали от напряжения, и в самый пиковый момент псина опустила голову, подняла хвост и пукнула так громко, что её товарки посмотрели на неё с ужасом и восхищением. Затем тварь подошла к миссис Хаббард, положила морду ей на колени и жалостно заскулила.
- Долг зовет, - изрекла миссис Хаббард, кладя морщинистую ручку на голову пса.