- Резюме у вас просто замечательное, Мэри. Вижу, вы работали с инспектором Хебденом Фулвом. И как оно вам?
Честно говоря, хуже некуда, но она не думала, что об этом стоит рассказывать.
- У нас был хороший уровень раскрываемости, сэр.
- В этом я и не сомневался. Важнее другое: публикации есть?
Это был тот самый вопрос, который все чаще задавали ей на заседаниях аттестационной комиссии и на собеседованиях по переводу, а также требовали на него ответа в служебных характеристиках. Недостаточно быть добросовестным и бесценным помощником определённого инспектора - ты должен уметь написать читабельный отчёт для полюбившегося публике журнала. Предпочтительнее всего "Криминальное чтиво", а если туда не получится, так хоть для "Иллюстрированного сыскаря".
- Только один рассказик, сэр. Но я была самым молодым полицейским в Бейзингстоке, которого повысили до сержанта, и ещё у меня две благодарности за храб…
- Видите ли, - перебил её Бриггс, - полицейское управление Оксфорда и Беркшира гордится тем, что из его рядов вышли самые читаемые детективы в стране. - Он подошёл к окну и посмотрел на бегущие по стеклу струйки дождя. - Современная полицейская работа состоит не только из ловли преступников, Мэри. Это ещё и хорошая рукопись, и возможность представить дело в виде лучших документальных фильмов на телевидении. Одобрение публики в наши дни важнее всего, а приливы и отливы бюджетного финансирования полиции зависят от тиража и показателей зрительского рейтинга.
- Да, сэр.
- Описание приключений Фридленда Звонна сержантом Хламмом - вот эталон, на который вы должны ориентироваться, Мэри. Продажа прав на экранизацию "Фридленд Звонн и запах страха" стала моментом славы Редингского управления, и по праву! Вы говорите, только одна опубликованная работа? С Фулвом?
- Да, сэр. Рассказ в двух частях в "Криминальном чтиве", январь - февраль девяносто девятого. Его адаптировали для телевидения.
Бриггс одобрительно кивнул.
- Впечатляет. Показывали в лучшее эфирное время?
- Нет, сэр. Документальный фильм на кабельном канале "Крот - шестьдесят два".
Он помрачнел. Откровенно помрачнел. В Рединге ожидали большего. Бриггс сел и снова посмотрел на её заявление.
- Здесь говорится, что у вас имелось одно взыскание: вы ударили инспектора Фулва ониксовой пепельницей. Почему?
- Настольная лампа была слишком тяжелой, - честно ответила она, - а если стулом, то могла бы и убить.
- А это, разумеется, противозаконно, - заметил Бриггс, радуясь возможности продемонстрировать юридическую подкованность. - Что случилось? Личные разногласия?
- Тут виноваты обе стороны, сэр, - ответила она, сочтя за лучшее проявить объективность в этом деле. - Я сглупила. А он повел себя… непорядочно.
Бриггс закрыл папку.
- Ладно, я вас не виню. Хебден всегда был хамоват. Однажды на корпоративной вечеринке он дёрнул застежку лифчика моей партнерши, знаете ли. Правда, тогда на ней не было лифчика, - добавил он, - но намерения были очевидны.
- Очень похоже на инспектора Фулва, - ответила Мэри.
Бриггс с минуту барабанил пальцами по столу.
- Хотите послушать, как я играю на тромбоне?
- А если нет, это отрицательно повлияет на мою карьеру?
- Весьма вероятно.
- Тогда с удовольствием послушаю.
Бриггс подошёл к кушетке, взял тромбон, подвигал кулису и извлек несколько звуков - к великому раздражению обитателей соседнего кабинета, которые принялись сердито молотить в стенку.
- Там отдел по борьбе с наркотиками, - печально сказал Бриггс, опуская инструмент. - Законченные варвары. Не способны оценить хорошую мелодию.
- Мне бы хотелось узнать, - сказала Мэри прежде, чем он успел ещё что-нибудь сыграть, - какой род деятельности предполагает должность сержанта, на которую я претендую. С кем мне придётся работать?
Бриггс посмотрел на часы.
- Отличный вопрос. Через десять минут начнётся пресс-конференция. У меня имеется следователь, которому отчаянно нужен сержант, и, по-моему, вы вполне подходите. Идем.
Конференц-зал располагался пятью этажами ниже, но возбужденный гул нетерпеливых журналистских голосов достиг их слуха, ещё когда они шли по коридору. Мэри с Бриггсом пробрались в зал и устроились со всеми возможными удобствами - если можно удобно стоять в дальнем углу большой просторной комнаты. Окинув взглядом сцену, над которой висел транспарант с надписью "Полицейское управление Оксфорда и Беркшира", и многолюдную аудиторию, Мэри поняла, что к пресс-конференциям здесь относятся куда серьёзнее, чем она привыкла. Видимо, это отражало превосходство данного города перед Бейзингстоком в смысле серьёзных преступлений. Не то чтобы здесь убивали чаще, чем в Бейзингстоке, просто убийства были выше качеством. В Рединге и других городах долины Темзы предпочитали убийства из серии "пирожное со стрихнином" или "удушение шелковым платком", где всегда имелась куча интересных подозреваемых, сложные мотивации и незначительные на первый взгляд улики, спрятанные в клубке невероятно запутанных свидетельств, который тем не менее разматывался за неделю-другую. Убийства же в Бейзингстоке в основном являлись обычной пьяной бытовухой, и на их расследование уходило не больше часа, а то и вовсе ничего. Мэри работала по шести убийствам и, к великому своему разочарованию, ни разу не обнаружила той чудесной улики, которая на первый взгляд казалась бы совершенно незначительной, но в самый критический момент переворачивала бы всё дело с ног на голову и проливала свет на убийцу, прежде успешно избегавшего подозрений.
Но времени на раздумья о недостатках воображения у преступного сообщества Бейзингстока уже не оставалось, поскольку журналисты вдруг зашикали, зал взорвался аплодисментами и из боковой двери эффектно появился красивый мужчина лет пятидесяти.
- Господи! - воскликнула Мэри. - Да это же…
- Именно, - подтвердил Бриггс с гордостью отца, только что пронаблюдавшего, как его отпрыск выиграл все состязания в День спорта. - Старший инспектор Фридленд Звонн!
Фридленд Звонн! Собственной персоной! Под восхищенный шёпот знаменитый детектив поднялся на сцену. Два десятка собравшихся в зале корреспондентов занесли над блокнотами ручки, готовясь записывать его слова.
- Спасибо, что пришли, - начал он, отбрасывая со лба светлые волосы и окидывая комнату живым взглядом голубых глаз, от прикосновения которого розовели женские щечки.
Мэри тоже зарумянилась. Она обнаружила, что её влечет к нему почти рефлекторно. Он был силен, красив, умен, бесстрашен - самый доминантный среди доминантных самцов. Работать с ним - высокая честь.
- Все прояснилось, когда я обнаружил следы выпечки вокруг огнестрельной раны на груди полковника Пибоди, - начал великий детектив. Его звучный голос заполнял зал, словно музыка. - Это были остатки корочки. Соотношение масла и муки в ней, как я выяснил, идентично соотношению данных ингредиентов в небольшом пирожке с ветчиной. Убийца стрелял через пирожок, дабы заглушить звук выстрела. Выстрел, прозвучавший позже, оказался хлопком шутихи, подожженной запальным шнуром и тем самым обеспечившей убийце алиби. Этим убийцей, как я теперь могу вам сказать, была…
Вся комната подалась вперёд в ожидании финала. Звонн, чьим единственным недостатком являлась склонность к игре на публику, для пущего эффекта сделал паузу, прежде чем назвать убийцу.
- …мисс Клеа Мангерзен! Невеста жертвы и, о чём никто из нас не подозревал, единственная наследница по завещанию, спрятанному, как и ожидалось, в пустотелом бюсте сэра Вальтера Скотта. Да, мистер Рубайлис? У вас есть вопрос?
Джош Рубайлис из газеты "Жаб" тянул руку с первого ряда.
- А какое значение имели следы заварного крема, найденные на подтяжке носка полковника?
Фридленд поднял палец.
- Блестящий вопрос, мистер Рубайлис! Мне пришлось напрячь дедуктивные способности до предела. Потерпите немного, сейчас я поведаю вам о последних минутах жизни полковника Пибоди. Смертельно раненный, понимающий, что жить ему осталось несколько секунд, он должен был оставить нам какое-то указание на убийцу. Записка? Разумеется, нет: убийца найдёт её и уничтожит. Безошибочно предположив, что убийство подобного масштаба попадёт в мои руки, он решил оставить подсказку, которую мог разгадать только я. Зная пристрастие полковника к анаграммам, я быстро понял, что он пытался донести до меня. Подтяжка для носка была сделана во Франции. Заварной крем по-французски звучит как "крем англез", а анаграмма даёт нам "Кле Мангерз", и это не просто прямо указывает на убийцу, но также говорит о том, что полковник умер, не успев закончить анаграмму!
Снова аплодисменты. Звонн поднял руку, чтобы утихомирить собравшихся, и продолжил:
- Но поскольку суд не примет в качестве доказательства улику, завязанную на анаграмму, мы отослали пирог с ветчиной на анализ и сумели найти булочную, где он был куплен. Предположив, что подозреваемая может иметь пристрастие к пирожкам, мы взяли магазин под наблюдение и вчера вечером арестовали мисс Мангерзен, после чего она разрыдалась и призналась в убийстве. На этой драматической ноте расследование было завершено. Мой верный жизнерадостный кокни, мой помощник и биограф сержант Хламм, конечно же, напишет полный отчёт для "Криминального чтива" в должный срок, после окончания всех судебных формальностей. Леди и джентльмены, дело закрыто!