Судя по его же собственным рассказам, это была романтичная взбалмошная женщина. Она ненавидела рутину, которая стала окружать ее после замужества. Она злилась при необходимости повторять постоянные бытовые "ритуалы", ее обижали сухость и предопределенность поведения мужа, его привычка к строгому, размеренному жизненному распорядку. Сам Зубарский был весьма эмоционален и энергичен, но энергию свою он тратил на то, чтобы придать своей жизни безукоризненную упорядоченность. Мне кажется, что собаку он завел тоже для того, чтобы она вносила в жизнь своеобразный "собачий" порядок: ежедневные прогулки в одно и то же время, регулярная закупка собачьего корма, купание и всякие прививки… Жена его, наоборот, была по натуре капризной девчонкой, ей вечно хотелось то одного, то другого: то сменить семейного врача, то пересадить кусты в саду, то обить гостиную более веселым материалом. Сам Зубарский рассказывал об этом нехотя, и чувствовалось, что наряду с недовольством и недоумением он испытывает что-то вроде ностальгии по тому времени, когда в его доме порхала и щебетала, обижалась, упрямилась, веселилась, плакала симпатичная женщина. Повинуясь девизу "хорошо ли, худо ли, главное, чтобы было интересно", она вечно искала себе приключений, развлечений и чего-нибудь новенького, читала много книг о религиях, философиях, колдовстве и оккультных науках, собирала репродукции сюрреалистических художников и устроила в мансарде обсерваторию в надежде первой заметить прилет инопланетян, благо на все эти сумасбродства денег у ее мужа хватало.
Когда Зубарский впервые появился в нашем офисе и сидел несколько часов подряд, подробно рассказывая о себе и жене, я чуть не уснула от скуки через первые же полчаса. Уж очень много и монотонно говорил клиент, в то время как мне сразу стало ясно: от такого типа сбежит кто угодно. Юра и Олег отнеслись к Зубарскому по-иному. Впрочем, они совершенно одинаково относились в начале дела ко всем клиентам, и никогда не позволяли себе лишних эмоций при деловых беседах с людьми. Полезное качество, которое мне дается так трудно…
Пока я размышляла, мы добрались до "ново-русского" спального района в Коломягах, одного из престижных в городе. Многим пришлось бы полжизни вертеться, чтобы поселиться здесь в одном из комфортабельных коттеджей, вокруг которых уже начали разрастаться аккуратные садики…
Когда я еще жила в интернате, мне много раз снились такие дома. А может, это был один дом, только подходила я к нему во сне с разных сторон, а каждая стена была у него не похожа на другую. Каждый фасад - стиль, настроение, плавные переходы плоскостей и полусферических поверхностей, нежные цвета… Домик-пряник. (Как безвкусно смотрелся бы, наверное, такой проект, случись реализовать его на практике). Я подходила к дому по мелкому шуршащему гравию, во всех окнах горел свет, изнутри слышалась музыка и гомон голосов, кто-то выходил мне навстречу, широко раскрывая дверь… В этом месте я обычно просыпалась, и ни разу мне не удалось разглядеть, кто именно выходил меня встречать. На смену покою и празднику приходила темнота и тишина спальни в интернате. Я продолжала грезить наяву, представляя, что там, за дверью не гулкий коридор спального корпуса, а теплые звуки и нежные запахи дома, моего дома, где много людей, любящих и любимых… Очень долго я искренне считала, что люди, живущие в таких районах с красивыми жилищами, потому и живут в таких местах, что пребывают в счастье, умиротворении и взаимной любви. Правда, и сейчас, когда мне уже исполнилось двадцать, я верила, что у меня будет именно такой дом, который наполнит мою душу ощущением тихого праздника. Только никто не знал об этой моей уверенности, как никто не знал и тогда, в детстве, что мне снится по ночам…
Наш маршрут подходил к концу, и я уже видела, как Зубарский заворачивает за угол. Там на другой стороне улицы, его дом.
Зубарский скрылся из вида, и через секунду за углом раздался визг тормозов.
Я ускорила шаги, и моим глазам предстала невероятная картина: тормознувшая машина, лежащий перед ней Роман Зубарский и собирающаяся вокруг толпа зевак. Пробираясь сквозь толпу, я заметила, что с другой стороны улицы, расталкивая людей, движется Олег.
Опустившись перед Зубарским на корточки, он принялся ощупывать его со всех сторон, кое-кто из толпы присоединился к нему. Я не стала мешать им, вокруг скопилось и так достаточно народу.
Поза лежащего Зубарского не обещала ничего утешительного.
- Удар был слишком сильным. Бедняга умер на месте, - произнес Олег, поднимаясь на ноги. Он отступил от тела, и кто-то тут же занял его место. Автомобиль, сбивший Зубарского, стоял тут же, водитель сидел, навалившись на руль, и с ужасом смотрел вперед, не пытаясь никуда двинуться.
Послышалась сирена, и Олег, сделав мне едва заметный знак, быстро пошел к своей машине, что стояла неподалеку на стоянке. Когда я села рядом с ним, он уже звонил в контору и разговаривал с Юрой.
- …Я думаю, нет. Парень никуда и не пытался скрыться. Он, кажется, был нетрезв, сидит в машине… Нет, гаишники уже вывели его, увозят… Нет, Юрка, это очевидная случайность. Ты бы видел лицо этого Зубарского, когда он вывернул из-за угла. Если бы ему навстречу несся поезд-экспресс, он бы не свернул…
Олег замолчал, слушая какие-то длинные рассуждения Юрки. Изредка он бросал на меня озабоченный взгляд, и я представила себе, как Юра прохаживается сейчас на мой счет. Затем отнял трубку от уха, укоризненно взглянул на нее, вздохнул и положил на место.
- Не переживай, малышка, - произнес он задумчиво.
- Кто тебе сказал, что я переживаю? И сколько раз тебе говорить, чтобы ты не называл меня малышкой! - разозлилась я.
Олег пожал плечами, отвернулся и стал смотреть в окно, как подъехавшая машина скорой помощи забирает труп, прикрытый пленкой.
- Вот и все. По крайней мере никто не потребует возврата аванса, - заявила я, понимая, что подобные заявления как-то некстати в такой ситуации, но дурацкие слова сами вылезали из меня. - Ну кто же, в самом деле, мог предположить, что после встречи со мной, у него так заедут шарики за ролики, что он вздумает бросаться под машину…
В ответ на мою реплику Олег пожал плечами:
- Юрка предполагал. Мужик был чем-то доведен до полного отчаяния. Полгода он держался из последних сил. В субботу случилось что-то, что могло иметь решающее значение в его жизни… Так или иначе, ты оказалась некстати со своими спецэффектами… Он все-таки не подозреваемый, а клиент…
- Правильнее будет сказать - подозрительный клиент, - попыталась защититься я.
- Юрка в ярости. Даже более того - в бешенстве. И мне кажется, наказание он тебе придумает что надо, - отрезал Олег.
Вот в этом он был прав. Юрий не выносил, когда кто-нибудь из нас нарушал его указания. Тем более, если последствия непоправимы. Чувствовала я себя скверно. Похоже, что мне не следовало всего этого делать. И уж тем более, не следовало защищаться. После моих идиотских высказываний даже Олег вряд ли будет снисходителен ко мне.
Олег молчал.
Его длинные худые пальцы барабанили по колену, а взгляд его вдруг перестал выражать что-либо. Олег "поплыл". Такое бывало с ним, когда его осеняла неожиданная идея.
У меня же не было никаких идей, кроме той, что сделанного не воротишь. И, возможно, теперь мне придется очень здорово потрудиться, чтобы все это происшествие не возымело последствий для нашего агентства.
А Олег все еще "плыл". Поток воздуха из кондиционера ерошил его длинные волосы цвета темной меди, глаза сосредоточенно уставились в одну точку.
- Ладно, бери мою машину и поезжай "на ковер", - произнес он и полез в карман. - Твою я заберу от бара после.
- А ты?
- У меня есть одно дело.
- Какое, где?
Олег взглянул на меня и раздраженно сказал:
- Уходи отсюда, не мешай работать. Передай Юрке, что я буду через пару часов.
Знакомая картина: он задумал что-то, выходящее за рамки закона, и просто не хочет меня втягивать.
- Я не уеду, - заявила я, зная, что уломать Олега сложно, но можно, не то, что Юру.
Олег вдруг усмехнулся:
- Ладно, давай вместе. Отработаем аванс Зубарского. Надо хорошенько проверить, что за послание он получил в субботу.
- Обыскать дом? - удивилась я.
- Именно.
- Когда милиция разберется, дом, скорее всего, опечатают.
Олег поднял двумя пальцами связку ключиков и позвенел ими:
- Мы управимся раньше. Пошли.
Он решительно открыл дверцу машины.
Я шла за ним к дому Зубарского. Пройдоха Олег не впустую копошился над телом бедняги. Ключи клиента перекочевали в его карман. Юрка и за это не погладит по головке. Но зато очевидно, что времени на обыск дома у нас предостаточно.
Забора и калитки у дома Зубарских не было, и мы прошли по дорожке к самому входу. Олег даже не взглянул на парадную дверь, обитую зеленой искусственной кожей, а свернул сразу же направо, в обход дома, к задней двери гаража.
С этой стороны росли густые кусты жасмина и рододендроны, не очень-то ухоженные. Видимо, после пропажи жены, Зубарский не стал брать на себя ее обязанности.
Олег немного повозился с полдюжиной ключиков, и легкая белая дверь, которую Олег мог бы высадить ударом плеча, впустила нас в темный гараж.
Я и не заметила, когда Олег успел натянуть лайковые перчатки. Теперь он осторожно продвигался наощупь вдоль стены, ища выключатель. Свет зажегся. В гараже одиноко стоял неновый синий "форд", место для еще одной машины пустовало. Здесь не было не только ничего лишнего, но, кажется и многого необходимого, все было вылизано и блестело.
Я прошла за Олегом в узкий коридорчик, и мы двинулись в жилые помещения. Вдруг Олег внезапно остановился, и я налетела на его выставленную руку.