Аннотация: Полупаропанк, полудетектив, полуавантюра. В общем, приключенческая повесть в антураже альтернативной Англии второй половины 19 века. К бывшему полицейскому Соверену Стекполу с просьбой найти своего инженера обращается владелец "Эфирных механизмов"…
Андрей Кокоулин
В эфирной полумгле
Доктор Мортимер вовсю старался выглядеть весело и беззаботно.
Копаясь в саквояже, он насвистывал, достав стетоскоп, отбил такт носком туфли, а когда извлек из кармана шпатель, то зачем-то хохотнул, будто деревянная палочка была чем-то донельзя забавным.
- Итак, господин Стекпол, покажите мне ваш язык…
Соверен послушно раскрыл рот.
Доктор придвинул подсвечник, полный криво насаженных свечей, и перегнулся через низкий стол. Шпатель поелозил по языку, стукнулся в нёбо, прижался к щеке.
- Замечательно!
Изучив горло пациента, доктор опустился обратно в кресло. Палочка вернулась в карман, а пальцы уютно устроились поверх строгого, шелкового жилета.
- Вы плохо выглядите.
- Это все? - спросил Соверен.
Доктор вздохнул, привстал снова и, обхватив мягкими ладонями голову пациента, оттянул по очереди одно и другое веко.
- Бессонница?
- Нет.
- Мои порошки…
- К черту!
- Знаете, Соверен…
- Абрахам, Бога ради, избавьте меня от разговоров по душам! - впервые за время осмотра раздражился Соверен.
На его худом, неприятно заросшем лице на мгновение запечатлелось выражение крайнего неудовольствия, даже неприязни, но затем он взял себя в руки и, отклонившись, неподвижно застыл.
Доктор покряхтел, взгляд его скользнул по строю свечных огарков на исцарапанной крышке бюро, по пустой бутылке из-под вина на круглой банкетке и уперся в тяжелые складки темной шторы, сквозь которую напрасно пытался пробиться розовый свет утра.
- Я бы не хотел, чтобы человек, - осторожно подбирая слова, произнес доктор, - которого я вправе назвать, если не своим другом, то хорошим приятелем, с которым мы вместе…
Соверен шевельнул губами.
- Вы можете покороче, Абрахам?
- Как давно вы смотрелись в зеркало?
- Это важно?
- Вы совершенно… Эта темнота, пыль… Следы в холле. Я готов поручиться, что это следы моих туфель, оставшиеся там с прошлого раза.
- Я отпустил слуг. - Короткая улыбка у Соверена вышла виноватой. - Оставил только Эмерса и Хетчетта. А им наплевать на уборку.
- Боже! И вы говорите, что у вас все хорошо?
- Я этого и не говорю. Мы закончили, Абрахам?
- Да. Я… - доктор с сомнением качнул головой. - Впрочем, как хотите… Это, конечно, ваша жизнь, хотя вряд ли ей можно дать такое определение. - Он убрал в саквояж стетоскоп. - Но если бы вы сделали мне одолжение и вышли на улицу, прогулялись, подышали свежим престмутским воздухом…
Под немигающим взглядом он осекся.
- Я уже сделал вам одолжение, Абрахам, когда согласился на ваши еженедельные визиты. Эмерс вас проводит.
- Что ж…
Доктор вытолкнул свое крупное тело из кресла. Ему было очень досадно, что он впустую потратил полтора часа на дорогу и потратит еще столько же.
Морхилл все-таки почти пригород.
- Вот, - подобрав со спинки пальто, он выудил из кармана свежий номер "Престмутской хроники". - Если вас еще интересует жизнь снаружи.
Соверен не пошевелился.
Газета шлепнулась на стол. Пламя свечей дрогнуло, высветив заголовок: "Новая жертва найдена в Гэллопи-сквер". На отвратительного качества фотографии под заголовком с великим трудом угадывалась женская фигура, лежащая на камнях мостовой.
Доктор Мортимер постоял немного и, понимая, что никакой реакции от Соверена не дождется, шагнул к выходу из кабинета.
- Что ж, желаю оставаться.
Седой Эмерс, в грязном сером фартуке, надетом на потертый сюртук, предупредительно возник в проеме.
- Сюда, господин доктор, - произнес он хриплым голосом и увел визитера в чуть подсвеченную темноту.
Скрипнула дверь, впуская в холл легкое дыхание утра. Соверен услышал, как Эмерс спросил: "Вы на паровой повозке, сэр?". "Нет, я по старинке, - ответил ему доктор. - Это и быстрее, и надежнее". Затем Эмерс с доктором вышли на крыльцо.
Соверен, утратив безразличие и мгновенно сместившись, сдвинул штору с краю.
Абрахам Мортимер мутным пятном проплыл мимо окна, спустился на дорожку и, что-то сказав Эмерсу, направился к стоящей у ограды двуколке.
Смирная пегая лошадка была отвязана от прутьев. Накрутив вожжи на запястье, доктор тяжело забрался в повозку.
Эмерс махнул ему рукой.
Доктор, сердито нахохлившись, понудил лошадку к движению. Несколько мгновений - и двуколка скрылась в тумане, непременном, как само утро.
Соверен нахмурился, о чем-то размышляя, затем вернулся к столу и склонился над газетой. Прыгающее пламя оттенило женскую фигуру на фотографии. Часть мостовой рядом с пятном лица показалась ему темней, чем остальные камни.
Хлопнула дверь.
- Эмерс, - оживился Соверен, - как машина?
Слуга, заглянув в кабинет, пожал плечами.
- Уже запущена, сэр. Катушки мы почистили. Щетки с магнетического колеса заменили на те, что привез господин Фрисон.
- Что ж, пошли.
Темный коридор прошивал дом насквозь, от парадных дверей до выхода во двор, к конюшне и хозяйственному сараю. Соверен шагал размашисто, вбивая каблуки в паркетные плашки. Эмерс едва за ним поспевал. Свеча в его руке выхватывала из мрака то перила уходящей наверх лестницы, то кадку с камелией, то пустоту комнаты с поблескивающими в глубине стеклами.
К звуку шагов скоро примешался глухой, идущий из-под земли стук. Стук был сдвоенный - бум-бум! И через паузу снова - бум-бум!
Соверен свернул к подвалу.
Несколько ступенек, крепкая дверь, и Эмерс приоткрыл рот - стук возрос и сделался пронзительно-звонким, давя на ушные перепонки. Металл бился о металл.
Бум-бум!
В подвале было сыро и холодно. У стен лежала земля, с труб над головой капало. Стук бился о старую каменную кладку. К нему прибавились свист и колкое шипение.
Хозяин и слуга миновали участок с бочками из-под вина, обогнули по плиточной дорожке крепь, подпирающую ослабшее перекрытие, и очутились в обширном помещении, полном пара и тусклого электрического света.
Бум-бум! От стука, казалось, дрожали не только воздух и стены, дрожало все естество.
В бурлящих, расходящихся в стороны клубах установленная в центре паровая машина то показывалась, то теряла очертания.
От черного цилиндрического котла с отверстой пастью топки будто лапы паука отходили трубы и патрубки. Два из них врезались в цилиндры поменьше, внутри которых взад и вперед тяжело ходили поршни. Бум-бум!
Пар рвался сквозь щели. Волнами наплывал жар. Крутилось через кривошип гигантское колесо, от которого к потолку и в дальнюю стену уходили толстые провода.
Чернела угольная куча, основательно подъеденная с одной стороны. Темнели вентили и какие-то короба. Пролом, через который устанавливали машину, так и не заделали до конца, и из него тянуло спасительной свежестью.
- Томас! - закричал сквозь пар Соверен. - Томас!
Он нырнул в белое облако и вынырнул у самого колеса, прошелся по шатким мосткам в опасной близости от движущихся частей машины.
Электричество шипело. В воздухе посверкивали разряды.
- Томас!
Бум-бум! - стучали поршни. Поди тут услышь. Бум-бум! Красноватый свет ламп с новыми угольными стержнями едва помогал поиску.
Соверен добрался до топки и нашел Томаса Хетчетта на лесенке, приставленной к котлу. Хетчет проверял показатели температуры и давления.
Соверен дернул его за штанину, заправленную в резиновый сапог.
- О! - сказал Хетчетт.
Он спустился и прокричал что-то под адский звон поршней. Лоб его блестел от пота.
Соверен показал на ухо. Тогда Хетчетт махнул рукой на поставленные в углу за загородкой верстак и лежанку. Соверен кивнул. Мощный клуб пара обжег ему лицо, и он, прижимая ладонь к глазам, чуть ли не вслепую побрел прочь от машины.
Эмерс поймал его за рукав и подвел к пролому.
- Подышите, сэр.
Соверен благодарно пожал старику плечо.
Через остатки кладки и вывалы земли, идущей на подъем, вид открывался как из норы или из берлоги - немного тумана и небо, окаймленное понизу верхушками кустов. Возможно, так этот свет виделся еще из одного места. Из могилы.
Соверен не выдержал и выбрался-таки наружу, подальше от зверского грохота поршней и густой и липкой жары.
Хетчетт вылез вслед за ним.
- Сэр, у вас какое-то дело?
Как и всякий человек, длительное время проводящий среди постоянного шума, он привык говорить чрезвычайно громко, полагая как раз, что его не слышно. Хотя поршни и лупили тише, глотка Хетчетта работала в полную силу.
Парень он был молодой, где-то в Саут-Треммонде у него была подружка. Соверен надеялся, что глухая.
- На сколько останавливали машину?
- Как обычно, - проорал Хетчетт. - Чистили колосник, заливали воду. Эмерс еще с катушкой возился. Думаю, не больше четырех часов в эту ночь, сэр.
- Хорошо. Вы нашли сменщика?
- Да, - кивнул Хетчетт, - есть один малый, Уэс Риндером, мы росли вместе. Он не любопытен и исполнителен. И в механизмах понимает.
- Мне хочется на него взглянуть. Машина не должна простаивать. Это жизненно важно, - сказал Соверен. - И случись что с Эмерсом, так как он староват… или с вами…
- Я все понял, сэр, - Хетчетт юркнул в пролом, словно ему было не уютно там, где не было проникающей в мозг долбежки.
Соверен нащупал ключ в кармане жилета.