На карнизах лежал нетронутый снег. Внизу под окном на снегу тоже не было никаких следов.
- Вот что, Алек, принесите мне клей и несколько листков бумаги… Подождите. Это его чемодан?
- Да, - сказал хозяин.
- Был у него еще какой-нибудь багаж?
- Нет.
- Хорошо. Тащите бумагу и клей.
Инспектор взял чемодан, поставил его на стол и открыл. В чемодане, занимая весь его объем, помещался какой-то прибор - черная металлическая коробка с шероховатой поверхностью, какие-то разноцветные кнопки, стеклянные окошечки, никелированные верньеры.
Инспектор тщательно запер окно на все задвижки, взял чемодан и, осторожно перешагнув через тело, вышел в коридор. Хозяин уже ждал его с клеем и бумагой. Инспектор запер дверь, опечатал ее пятью полосками бумаги и дважды расписался на каждой полоске.
- Больше ключей нет? - спросил он у хозяина и спрятал ключи в карман. - У меня к вам просьба, Алек. Осмотрите гараж - все ли машины на месте. Если увидите Хинкуса… Впрочем, вряд ли вы его увидите. И никому ни слова, поняли? Особенно этому… потерпевшему.
Хозяин кивнул и пошел вниз. Инспектор направился было к себе, но тут заметил, как в конце коридора была приоткрыта и бесшумно захлопнулась дверь номера Симоне. Инспектор немедленно двинулся туда.
Он вошел не постучавшись. Через открытую дверь спальни было видно, как Симоне, прыгая на одной ноге, сдирает с себя брюки.
- Не трудитесь, Симоне, - произнес инспектор угрюмо. - Все равно вы не успеете развязать галстук.
Симоне обессиленно опустился на кровать. Инспектор вошел в спальню, аккуратно поставил чемодан и остановился перед Симоне, засунув руки в карманы. Некоторое время они молчали, потом Симоне не выдержал.
- Я буду говорить только в присутствии моего адвоката, - заявил он надтреснутым голосом.
- Бросьте, Симоне, - сказал инспектор с отвращением. - А еще физик… Какие здесь, в задницу, адвокаты?
Симоне вдруг схватил его за полу пиджака и, заглядывая ему в глаза снизу вверх, просипел:
- Думайте что хотите, Петер… Но я вам клянусь… я клянусь вам, что я не убивал ее!
Теперь наступила очередь присесть инспектору. Он нащупал за собой стул и сел.
- Подумайте сами: зачем это мне? - страстно продолжал Симоне. - Ведь должны быть мотивы… никто не убивает просто так… Клянусь вам, она была уже совсем холодная, когда я обнял ее!..
Инспектор закрыл глаза.
- Разве я похож на убийцу?.. - горячо бормотал Симоне.
- Стоп, - сказал инспектор. - Заткнитесь на минуту. Подумайте и расскажите все по порядку.
- Пожалуйста! - с готовностью сказал Симоне. - Дело было так… Она и раньше давала мне понять, только я не решался… А сегодня решил: почему бы и нет? У Мозеса света не было, у нее тоже. Она сидела на кушетке, прямо напротив двери. Я тихонько ее окликнул - она не ответила. Тогда я, сами понимаете, сел рядом и, сами понимаете, ее обнял… Бр-р-р!.. Я даже поцеловать ее не успел! Она была совершенно мертвая. Лед! Окаменевшая, как дерево! Не помню, как я оттуда вылетел… По-моему, я там всю мебель поломал… Я клянусь вам, Петер…
- Надевайте брюки, - сказал инспектор с тихим отчаянием. - Приведите себя в порядок и следуйте за мной.
- Куда? - спросил Симоне с ужасом.
- В тюрьму! - гаркнул инспектор. - В карцер! В башню пыток, идиот!
- Сейчас, - сказал Симоне. - Сию минуту. Я просто не понял вас, Петер.
Они спустились вниз и остановились у номера госпожи Мозес. Инспектор решительно толкнул дверь и остолбенел. В комнате горел розовый торшер, а на диване, прямо напротив двери, в позе мадам Рекамье возлежала очаровательная Ольга и читала книгу. Увидев инспектора, она удивленно подняла брови, но, впрочем, тут же очень мило улыбнулась. Симоне за спиной инспектора издал странный звук - что-то вроде: "А-ап!".
- Прошу прощения… - еле ворочая языком, проговорил инспектор и со всей возможной стремительностью закрыл дверь. Затем он повернулся к Симоне и неторопливо, с наслаждением взял его за галстук.
- Клянусь!.. - одними губами произнес Симоне. Он был на грани обморока.
* * *
В номере инспектора Симоне повалился в кресло и принялся стучать себе по черепу кулаками, как развеселившийся шимпанзе.
- Спасен! - бормотал он с идиотской улыбкой. - Ура! Снова живу! Не таюсь, не прячусь… Ура!
Потом он положил руки на край стола, уставился на инспектора круглыми глазами и произнес шепотом:
- Но ведь она была мертва! Я клянусь вам, Петер!
- Пили после ужина? - холодно спросил инспектор.
- Да, но…
- Сколько?
- Слушайте, Петер, я был здорово навеселе, но…
- Хватит об этом. И хватит пить. Мне не нужны пьяные свидетели.
Некоторое время Симоне молча глядел на инспектора.
- Постойте-ка… - сказал он наконец. - Но ведь она жива! Зачем вам свидетели?
- Убит Олаф, - сказал инспектор.
Симоне отшатнулся.
- Олаф? - пробормотал он ошеломленно. - Как так? Я слышал, как вы только что с ним разговаривали…
- Я разговаривал не с ним. Олаф мертв.
Симоне вытер покрытый испариной лоб. Лицо у него сделалось несчастным.
- Безумие какое-то… - пробормотал он. - Сумасшедший бред… Кто убил?
- По-видимому, Хинкус.
- Хинкус? А, это который все время на крыше… Вы его арестовали?
- Нет, он сбежал, - сказал инспектор. - Оставим это. У меня к вам вопрос как к специалисту. - Он поднял и раскрыл чемодан Олафа. - Что это, по-вашему?
Симоне быстро оглядел прибор, осторожно извлек его из чемодана и, посвистывая сквозь зубы, принялся рассматривать со всех сторон. Потом он взвесил его в руках и так же осторожно положил обратно.
- Не моя область, - сказал он. - Судя по тому, как это компактно и добротно сделано, это либо военное, либо космическое… Даже догадаться не могу. Где вы это взяли?
- У Олафа.
- Подумать только, - пробормотал Симоне. - У этакой дубины… Впрочем, пардон… Я, конечно, могу понажимать клавиши и покрутить ручки, но предупреждаю - это весьма нездоровое занятие.
- Не надо, - сказал инспектор, закрывая чемодан. - Идите к себе и ложитесь спать.
Симоне хотел что-то сказать, но только махнул рукой и направился к двери. В дверях он столкнулся с хозяином, извинился и вышел. Хозяин подошел к столу и поставил перед инспектором стакан с горячим кофе и сандвичи.
- Машины на месте, - объявил он. - Лыжи тоже. Хинкуса нигде нет. На крыше валяется его шуба…
- Знаю, - сказал инспектор. - Что же он - пешком ушел, что ли?
- Из долины ему все равно не выбраться…
- Да, - сказал инспектор. - Ничего не понимаю… Знаете, Алек, мне надо подумать…
Хозяин молча кивнул и пошел к двери. На пороге он остановился.
- Если не секрет, - сказал он, - что это вы с Симоне врывались к госпоже Мозес?
Инспектор сморщился.
- А, чушь! - сказал он. - Физику спьяну почудилась какая-то ерунда…
- Ах, ерунда?.. - неопределенным тоном произнес хозяин и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
Некоторое время инспектор неподвижно сидел, прихлебывая кофе и глядя перед собой. Потом вдруг вздрогнул и резко повернул голову. В стену ударили чем-то тяжелым - раз и еще раз. Вздрогнула и чуть покосилась картина, изображающая утро в горах. Инспектор быстро выскочил в коридор, распахнул дверь в соседний номер и включил свет. Номер был пуст, стук прекратился, но под столом кто-то возился и сопел. Инспектор отшвырнул тяжелое кресло и заглянул под стол. Там, втиснутый между тумбочками, в страшно неудобной позе, обмотанный веревками и с кляпом во рту, сидел, скрючившись в три погибели, опасный гангстер, маньяк и садист Хинкус и таращил из сумрака слезящиеся мученические глаза.
Инспектор выволок его на середину комнаты и вырвал изо рта кляп.
- Что это значит? - спросил он.
В ответ Хинкус принялся кашлять. Он кашлял долго, с надрывом, с сипением, и, пока он кашлял, инспектор заглянул в туалетную, взял бритву и разрезал на Хинкусе веревки. Бормоча ругательства, Хинкус принялся ощупывать себе шею, запястья, бока.
- Кто это вас? - спросил инспектор.
- Почем я знаю! - буркнул Хинкус. - Схватили сзади… Я и охнуть не успел… - Он поднял левую руку и отогнул рукав. - А, черт! Часы раздавил, сволочь… Сколько сейчас, инспектор?
- Час ночи.
- Час ночи… - повторил Хинкус. - Час ночи… - Глаза у него остановились. - Нет, - сказал он, - надо выпить.
Он поднялся. Легким толчком инспектор усадил его снова.
- Успеется, - сказал он.
- А я хочу выпить! - сказал Хинкус, повышая голос и снова делая попытку встать.
- А я вам говорю: успеется! - сказал инспектор, пресекая эту попытку.
- Кто вы такой, чтобы распоряжаться? - в полный голос взвизгнул Хинкус.
- Тихо! - крикнул инспектор. - Произошло убийство. Вы на подозрении, Хинкус! Поэтому отвечайте на вопросы!
- Убийство?.. - Хинкус приоткрыл рот. - А я-то здесь при чем? Меня самого без малого укокошили…
- Кто? - быстро спросил инспектор.
Хинкус молча смотрел на него, потом его страшно передернуло, прямо-таки перекосило на сторону.
- Кто вас связал? Кого вы подозреваете?
И тут Хинкус заплакал. Сначала тихонько, весь содрогаясь, кусая пальцы, потом все громче, навзрыд, истерически взвизгивая и подскуливая. Инспектор, сунув руки в карманы, ошеломленно глядел на него, потом сказал:
- Ну, хватит. Пойдемте.
Он привел Хинкуса в свой номер, взял с подоконника бутылку и отдал ему. Хинкус жадно схватил спиртное и надолго присосался к горлышку.
- Господи… - прохрипел он, утираясь. - Смачно-то как!..