Выяснилась и причина, почему Головчанский не уехал в Новосибирск с вечерней электричкой. Оказывается, еще утром в пятницу он предупредил Алексаняна, чтобы тот принес деньги на вокзал. Алексанян обещал это сделать, но, когда узнал от бухгалтера, что прежний договор с ним расторгнут, решил деньги не отдавать и на вокзал не пошел. Видимо, не дождавшись до отправления электропоезда обещанных денег, Головчанский поставил чемодан в камеру хранения и заявился на дачу, чтобы "выяснить отношения" с бригадиром.
- Здесь вы и передали ему три тысячи? - спросил Бирюков Алексаняна.
- Здесь и передал.
- Свидетелей, понятно, не было?
- Головчанский не баран, чтобы при свидетелях такие куски брать.
- Сделку не "обмыли"?
- Предлагал он бутылку "Плиски" открыть. Только зачем мне это надо было, чтобы в лицо ему плюнуть, да?.. Собрал бригаду - ушел с дачи. Больше Головчанского не видел.
- Кстати, сколько бригада заработала на строительстве его дачного дворца?
Алексанян сплюнул:
- Дырку от калача заработали! Обещал полторы тысячи - теперь кушай с маслом то обещание.
Бирюкову оставалось сделать последнее, установить алиби Алексаняна, и он спросил:
- Где, Хачик Геворкович, провели ночь с пятницы на субботу?
- Где хотел, там провел… В гостинице, конечно, ночевал. Там мы живем, понимаешь, да?..
- Понимаю, - сказал Антон и попрощался.
Районная гостиница занимала двухэтажный небольшой особнячок. В пустующем вестибюле за полированным барьерчиком с табличкой "Дежурный администратор" седая старушка скучающе рассматривала иллюстрации в "Огоньке". Она обрадовалась неожиданному собеседнику и, когда Бирюков поинтересовался предыдущим ее дежурством, не задумываясь, ответила, что дежурила всю пятницу до девяти часов субботнего утра, поскольку, мол, сегодня понедельник, а дежурят администраторы в гостинице по суткам через двое суток отгульных.
- Строители у вас живут? - спросил Антон.
- Из армянев которые?.. - уточнила старушка. - Это давние наши постояльцы. Считай, третий год с мартовской оттепели до зимних заморозков здесь проживают.
- Ну и как они?
- Смирные, трудовые ребята. Занимают пятиместную комнату, расплачиваются всегда за месяц вперед. Не хулиганят, спиртные напитки не распивают, подружек не приводят. Они зарабатывать в Сибирь приезжают. Чуть свет забрезжит - уходят на стройку, возвертаются потемну. Дармовых денег, сынок, государство платить не станет, а зарабатывают армяне шибко даже хорошо. По четыреста-пятьсот рубликов ежемесячно семьям отправляют, да еще сотни по две на пропитание здесь остается.
- Алексаняна знаете? - опять спросил Антон.
- Фамилии-то у них на один манер, несподручно запоминаются, а по именам да в лицо каждого знаю. Примелькались уже за три года.
- Хачиком его зовут.
- Здоровый молодой мужчина? Знаю Хачика, за старшего у них.
- Не помните, с пятницы на субботу он ночевал в гостинице?
Старушка наморщила узенький лобик и неторопливо принялась перечислять:
- Асатур допоздна беседовал со мной про семейные дела, после спать отправился. Володя ходил в кино, возвернулся в гостиницу близко к одиннадцати. Рафик с Мишей, считай, до часу ночи за шахматами сидели. Хачик в пятницу вечером пришел с работы вместе со всеми, сердитым здорово был… Вскорости принарядился и… Нет, Хачик в гостинице в ту ночь не ночевал. Субботним утром раненько заявился, в самый ливень.
"Что и требовалось доказать", - невесело подумал Бирюков, а вслух спросил:
- Где он загулял до утра?
- Такой же вот вопрос ему задала, а Хачик… - Старушка внезапно осеклась… - Ой, чего-то я путаю…
- Что именно?
- Склероз проклятый… Это в другой раз Хачик не ночевал в гостинице, а с пятницы на субботу здесь был, здесь!..
- Вы, пожалуйста, не обманывайте меня, - попросил Бирюков.
- Зачем мне тебя обманывать…
Старушка отвела глаза в сторону и приложила сухонькую ладонь к седому виску, словно хотела стыдливо прикрыться от взгляда Бирюкова. Пришлось Антону проявить дипломатические способности, и он все-таки узнал, что Хачик убедительно просил старушку никому не говорить об его отсутствии в ту ночь, а она вот - по старческой забывчивости - ляпнула правду и теперь опасается, как бы Хачик не сделал ей чего плохого.
- Трезвым пришел? - спросил Антон.
- Хачика, сынок, в жизнь не определишь, когда тверезый, когда выпивши. Крепкий мужчина, такой ума не пропьет. - Старушка сокрушенно вздохнула: - Вот мой подвенечный супруг Григорий Ерофеич, земля ему пухом, противоположностью Хачику являлся. Глотнет, бывало, водочки на гривенник, а звону учинит на полный рубль. Ох, любил покуражиться в подпитом виде… Хачик - другая натура. Понятно, вспыльчивости в нем хоть отбавляй, но водочкой с пути его не собьешь…
- Так он и не сказал, где был в ту ночь?
- Нет, не сказал. Я-то, признаться, шибко и не допытывалась. Мужчина молодой - дело ясное…
- О нашем разговоре ему не рассказывайте.
- Упаси господи! Сам гляди, сынок, не проговорись Хачику, что проболталась перед тобой.
Размышляя, Бирюков вышел на тихую улочку. У ларька с вывеской "Прием стеклопосуды" невысокий старичок в железнодорожной фуражке выставлял из рюкзака на узкий прилавок перед окном пустые бутылки. Антон пригляделся и узнал Максима Марковича Пятенкова. Подошел к нему и поздоровался. Пятенков показал на выстроенные рядком по прилавку бутылки:
- Пушнинку для сдачи принес…
Антон улыбнулся:
- Вроде как охотник, добычу сдаете?
- Разбрасывают люди стеклотару где попало, природу загрязняют - спасу нет. А зачем добру пропадать? Приходится и обществу пользу делать, и себе выгоду иметь. Для примера, прошелся сегодня по кооперативной местности - почти на пять рублей стекла набрал. Не каждый охотник при нынешней живности в лесу такую прибыль поимеет.
- Что, Максим Маркович, в кооперативе нового?
- Нуль новостей. Люди продолжают точить лясы насчет Сан Силича, да угадать, от чего помер, не могут. Вот на нашей улице - это, значит, на Луговской, где я постоянно проживаю у сына, новость имеется. Иван Стрункин женку свою, Тоську, чуть насмерть не заколол столовой вилкой. Тоська теперь непонятно куда скрылась из дому, а Иван третий день подряд гудит напропалую, судьбу свою за бутылкой оплакивает.
- Серьезно?..
- Ей-богу, не вру.
- С чего он так?
- По моим наблюдениям, у Ивана с Тоськой - нашла коса на камень. Тоська - шустрая коза-дереза, а Иван - пентюх пентюхом. Работает проводником рефрижераторов. Так по-нашенски, по-железнодорожному, холодильные вагоны зовутся. И, представляешь, в последнее время завел такую моду: только-только заявится домой из поездки, чекалдыкнет стакан сивухи и начинает Тоське мозги вправлять. Навроде удовольствие от такого грубого занятия получает. - Максим Маркович быстренько огляделся, словно хотел убедиться, не подслушивает ли кто. - К чему сей разговор веду, товарищ, так это к тому, что Иван Стрункин плакался вчера под пьяную руку мужикам с нашей улицы, будто Сан Силича Головчанского застал в своем собственном доме с блудницей Тоськой в ту самую ночь, когда, по моим подсчетам, Сан Силич помер…
Узнав от Пятенкова, что Тоська работает нормировщицей в ПМК Сельстрой, Бирюков уточнил адрес Стрункиных и попросил Максима Марковича, если он еще что-то услышит о Головчанском, сразу сообщить в милицию. Пятенков гордо приосанился:
- Немедля сообщу! Я человек наблюдательный.
6. Загадочная телеграмма
Прежде чем подняться в свой кабинет на второй этаж, Антон зашел в дежурную часть - никаких сигналов о драке между супругами Стрункиными с улицы Луговской в милицию не поступало. После этого заглянул к старшему оперуполномоченному Голубеву и попросил его съездить на Луговскую, обстоятельно переговорить с Иваном Стрункиным.
- Если рассказанное Пятенковым подтвердится, любыми путями найди Тоську и в рамках допустимого выясни у нее подробности.
- Бу сделано, товарищ начальник! - молодцевато отчеканил Голубев. - Знаешь, Игнатьич, когда я разыскивал чемодан Головчанского, дежурный по вокзалу говорил мне, что в пятницу, уже после ухода вечерней электрички, вроде бы видел Александра Васильевича на перроне с какой-то молодой женщиной. Может, как раз это и была Тоська?
- Может быть.
- Имею светлую мысль! Сказать?.. Испугавшись, что Стрункин поднимет шум вплоть до райкома, Александр Васильевич собственноручно решил испить чашу с ядом…
- Давай не будем гадать.
- Ну а если я правым окажусь?..
- Благодарность в письменном виде объявлю, - улыбнулся Бирюков.
- Ловлю на слове! Сам-то что думаешь?
- Думаю не откладывая повидаться с женой Головчанского.
Голубев поморщился:
- Мрачная женщина, скажу тебе.
- Знаешь ее?
- Вчера чемодан опознавала. Как египетская мумия. А еще как-то видел Софью Георгиевну в универмаге. Покупала перстень с бриллиантиками за полторы тысячи, но такая постная физиономия была, вроде как у моей дражайшей супруги, когда я восьмирублевые сережки ей на день рождения подкинул.
Придя наконец в свой кабинет, Бирюков взял телефонный справочник. Нашел номер контрольно-семенной станции, где работала жена Головчанского, и позвонил. Ответила заведующая. Она сказала, что в связи с острым сердечным приступом после известия о смерти мужа Софья Георгиевна на работу не вышла и, вероятно, находится дома. Без того неважное настроение Бирюкова стало еще хуже - предстоящий разговор с больной женщиной ничего доброго не сулил.