Вершины блаженства мы достигли одновременно.
Потом мы просто лежали рядом, умиротворенные и счастливые. Лежали и о чем-то разговаривали, ожидая, пока желание вновь заставит нас наброситься друг на друга.
Поза наездницы была, насколько я понял, для Афродиты любимой. Я в этом раунде особой активности не проявлял.
Зато в следующий раз я провел ее через каскад из трех позиций, перетекающих одна в другую. Она, после небольшого отдыха и нескольких глотков шампанского, доказала, что ее красиво очерченные губы умеют не только обворожительно улыбаться, а язык - не только болтать глупости.
Я приготовился было достойно ответить на этот любовный вызов, но Афродита вдруг резко поскучнела, плотно сжала бедра и села, прижав груди к коленям.
- Что-то не так, любимая? - насторожился я.
- Да нет… Все хорошо.
- Ты устала?
- Нет. Дело не в этом.
- У тебя какие-то неприятности?
- Ты долго будешь угадывать и все равно не угадаешь.
- Наверное, мне пора идти.
Афродита, уткнувшись подбородком в локоть и прикрыв глаза, не отвечала.
- Когда мы встретимся?
- Никогда. Не ищи меня. А сейчас - уходи, пожалуйста, уходи!
- Ты можешь объяснить, что произошло? В чем моя вина?
- Ни в чем. Это - мои проблемы. Я попыталась их решить с твоей помощью и поняла - бесполезно. Спасибо тебе - и уходи!
Я обнял ее за плечи, повернул к себе.
- Я хочу тебе помочь. И полагаю, смогу это сделать. Только объясни, в чем дело?
- У тебя есть деньги? - спросила Афродита, впервые за последние минуты подняв на меня прекрасные глаза.
- И это - вся проблема? - с облегчением засмеялся я. - Ну конечно, наше пребывание и в кафе, и на этом сказочном ковре-самолете оплачиваю я.
- Естественно, ты, - отмахнулась она. - Я не об этом. Ты знаешь, что такое виртаин?
- Только теоретически. Говорят, достать его неимоверно трудно…
- И стоит он неимоверно дорого. Но он того стоит.
- Ты что… Пробовала? - догадался наконец я.
- Да. И все то, чем мы сейчас с тобой здесь занимались, по сравнению с виртаином невинно, как поцелуй ребенка. И столь же неинтересно. Я больше не буду заниматься сексом. Даже с тобой, - провела Афродита пальчиком по моим губам.
- Сколько?
- Каждая доза - пятьсот рублей.
- Столько у меня есть. Вот, смотри!
Я приблизил к ее глазам свою левую руку, высветил сумму на расходном счету.
- Только я должна удостовериться, что ты не коп.
- Понимаю. А как ты это сделаешь?
- Очень просто. Первый раз ты улетишь один. Я буду за тобой наблюдать. И если все будет нормально, ты компенсируешь мне стоимость двух доз: той, что я на тебя потрачу, и второй, уже для меня.
- Что-то я не понял. Проверка…
- Ни один коп не согласится на улет. Им это категорически запрещено. Увольняют немедленно, а контроль они проходят каждый месяц. Должна же я обезопасить друзей, снабжающих меня виртаином, - попыталась оправдать свою недоверчивость Афродита.
- Я согласен. Что я должен делать?
- Для начала - перечислить на мой счет деньги за две дозы.
- За одну, - не согласился я. - Ты же видела, у меня только на расходном счету больше двух тысяч рублей. Я, наверное, захочу прихватить еще одну дозу с собой. Поэтому пока одну, потом еще две или даже три.
Афродита колебалась.
- В том, что я не коп, ты сейчас убедишься. Чего ты боишься?
- А чего боишься ты?
- Того, что ты исчезнешь из моей жизни, да еще и вместе с тропинкой к виртаину. Я давно хотел его попробовать, но никак не мог выйти на установщиков. Было бы обидно найти пещеру с сокровищами и сразу же ее потерять.
- Ладно. Будь по-твоему. Набирай сумму.
Я громко произнес: "Пятьсот рублей. Перечислить на счет абонента, который будет указан в течение десяти секунд".
Когда на дисплейчике высветились цифры 500 и замигала стрелка, я протянул левую руку Афродите. Она скомандовала принять сумму, мы соприкоснулись браслетами.
- Все в порядке?
Афродита, отвернувшись, высветила свой текущий счет, удовлетворенно улыбнулась.
- Да. А теперь смотри и слушай. Терком Колибри, девятьсот пятьдесят семь восемьсот тридцать один, - произнесла она слова пароля.
На фоне облаков появился экран размерами как раз с ковер, образовав своеобразный потолок странной комнаты без стен, служившей Афродите жилищем. Послышались какие-то звуки, лишь отдаленно напоминающие музыкальные, но зачаровывающие своим сложным, на грани какофонии, ритмом и странным, не похожим ни на какой инструмент тембром. На экране появились какие-то цветные пятна и полосы, плавно изменяющие свои оттенки и пропорции. Афродита сидела рядом со мною на коленях, глядя на мое обнаженное тело, в котором начало просыпаться дикое, необузданное желание.
- А ты… Не смотришь? - удивился я.
- Нет… Это - мужской вариант виртаина, на меня он не действует, - солгала Афродита.
Я не мог отвести глаз от цветовых пятен, начавших на потолке-экране игру в салочки. Голос Афродиты показался мне грубым и совершенно чужеродным для того калейдоскопически-нарядного пространства, которое медленно втягивало меня в себя.
Мне показалось, что мое тело, оторвавшись от ковра, медленно поднимается, чтобы раствориться в блистающем мире, имя которому - Абсолютное Счастье.
Я забыл про Афродиту. Где-то там, в чудесном мире, нежданно-негаданно распахнувшем свои объятия, меня ждала Небесная Невеста, женщина, которую я всю жизнь искал.
Меня переполнила радость. Я засмеялся, и сила этого чувства утроилась. Афродита стала лишь смутной тенью, закрывавшей часть экрана. Однако мне уже не нужен был весь экран. Один его клочок, любой крохотный кусочек с сумасшедшей пляской цветных пятен - вот все, в чем я нуждался, ныне, и присно, и во веки веков.
Моя радость еще раз утроилась…
Все окружающее исчезло. Теперь я был центром мира и всем миром одновременно, поэтому ничто не могло окружать меня, все было во мне, все ликовало, вибрировало и пело.
Я был не только миром, но и всеми наслаждениями мира.
Время и пространство исчезли. Им на смену пришли вечность и бесконечность.
И эта моя мысль оказалась последней. Потому что в вечности и бесконечности растворяется все. Никакая мысль, никакое чувство в них существовать не могут. Я стал бесконечностью… Я растворился в вечности…
И сразу же понял, что вечность равносильна мгновению. Вернее, так: одна вечность равносильна одному мгновению. Обратное, вообще говоря, неверно…
И однако же, существуют. Чувство наслаждения, например. Стремительно угасающее чувство, без которого всякая жизнь становится абсолютно бессмысленной. В частности, моя жизнь.
Мои глаза вновь начали видеть окружающее, а мозг - осознавать всю безотрадность и никчемность жизни. Единственным утешением было небо, огромное голубое небо и медленно плывущие по нему облака.
Облака в отличие от меня находились в состоянии перманентного экстаза.
Что-то пошевелилось рядом со мною. Я испуганно повернул голову.
Какая-то женщина, с грубыми чертами лица и тела, полностью обнаженная, лежала рядом со мною, совершенно обессиленная.
И счастливая.
От несправедливости и обиды я заплакал. Женщина нашла в себе силы сесть, положила мою голову себе на колени и начала утешать, гладя меня по волосам, словно мальчика, у которого отняли любимую игрушку.
- Ну-ну, не расстраивайся… У тебя ведь есть деньги… Значит, ты сможешь испытать это и раз, и другой, и третий… Ты ведь не коп, тебе можно…
- Я хочу еще одну дозу. Немедленно! - потребовал я. - У меня есть деньги. Возьми все, что осталось, иначе я умру!
- Ты умрешь, если примешь две дозы подряд. Этого делать ни в коем случае нельзя, малыш. Ведь тогда твои деньги достанутся родственникам, а не нам. Нет… Приходи через три дня в то же самое время в тот же самый бар, я буду ждать. И не вздумай меня искать! Иначе расстанешься с жизнью быстрее, чем не только ты, но даже я думаю, и без помощи виртаина!
- Почему ты решила, что все мои деньги достанутся вам? - спросил я сквозь слезы.
- А куда ты теперь денешься? - удивилась Афродита. - Я же видела, ты улетел по-настоящему. Значит, будешь делать это вновь и вновь, пока не кончатся деньги. И учти, следующая доза будет стоить уже тысячу рублей.
- Я не совсем понял, вы - это кто?
- А вот этого тебе знать не нужно. Кто слишком много знает, тот быстро умирает. Еще быстрее, чем от виртаина.
Афродита - уже второй раз за сегодня - провела пальчиком по моим губам.
- И сколько мне осталось? - равнодушно спросил я.
- Ровно столько, на сколько у тебя хватит денег. Обычно это три-четыре месяца, если ты очень богат - десять-двадцать. Первая же ломка, не подкрепленная дозой, кончится смертью. Ну, тебе пора, одевайся.
Я с трудом встал. Ноги мелко дрожали, во рту пересохло. Я налил себе полную рюмку коньяку, выпил, немедленно повторил.
Афродита тоже подошла к столику, выпила шампанского. Ее, как и меня, слегка покачивало.
- Так ты все-таки смотрела? - догадался я. - Значит, тебе тоже осталось два-три месяца?
- Что я, дура, что ли? - одарила меня Афродита улыбкой Джоконды. - Просто я немного выпила, дожидаясь твоего возвращения.
- Долго я улетал?
- Часа полтора, наверное.
Я подумал, что у меня больше никогда не возникнет желания спать с женщиной. Мне стало так грустно, что я с трудом сдержал переставшие было течь слезы.
- Не плачь, глупенький!