Инициативу в разговоре Валентин предоставил парню. По словам Шанамира, родился он в округе, расположенном в двух с половиной днях пути в глубь континента, на северо-востоке. Вместе с отцом и братьями он выращивает животных для продажи на рынке Пидруида, и это занятие позволяет им прилично жить. Ему тринадцать лет, и он о себе высокого мнения. Он никогда не бывал за пределами провинции, столицей которой является Пидруид, но когда-нибудь пройдет по всему Маджипуру, совершит паломничество на Остров Сна и преклонит колени перед Хозяйкой Острова Сна, пересечет Внутреннее море до Ал-ханроэля, дойдет до подножия Замковой горы, потом отправится на юг, может быть даже за влажные тропики, в жаркие и пустынные владения Короля Снов, ибо какой смысл в обладании молодостью и здоровьем, если ты не имеешь возможности путешествовать по такому, полному чудес миру, как Маджипур…
- А ты, Валентин, - неожиданно спросил он, - кто ты, откуда и куда идешь?
Валентин был застигнут врасплох. Убаюканный болтовней мальчика и размеренным, мягким ходом животного, спускавшегося по широкой извилистой дороге, он не был готов к вопросам, а потому ответил только:
- Я из восточных провинций. Дальше Пидруида еще не планировал ничего. Останусь здесь, пока не появится причина уйти.
- Зачем ты идешь?
- А почему бы мне не идти?
- Ох, - вздохнул Шанамир, - ну, ладно. Уклончивый ответ я узнаю сразу. Ты младший сын герцога из Ни-мойи или Пилипло-ка. Ты навел на кого-то нехороший сон, тебя поймали на этом, и твой отец дал тебе кошелек с деньгами и приказал убраться куда-нибудь подальше от дома. Правильно?
- Точно, - сказал Валентин, подмигнув.
- Ты нагружен реалами и кронами и устроишься в Пидруиде как принц, будешь пить и веселиться, пока не истратишь последнюю монетку, а затем наймешь морское судно и поплывешь в Алханроэль, а оруженосцем возьмешь меня. Так или нет?
- Все верно, мой друг. Кроме денег. Эту часть твоей фантазии я не предусмотрел.
- Но хоть какие-то деньги у тебя есть? - спросил Шанамир уже более серьезно, - Ты ведь не нищий? В Пидруиде нищих не жалуют. Там не разрешают бродяжничать.
- У меня есть несколько монет, - ответил Валентин. - Их хватит, чтобы прожить до конца фестиваля и еще немного, а там видно будет.
- Если ты пойдешь в море, возьми меня с собой.
- Если пойду - возьму.
Они преодолели уже половину склона. Пидруид располагался на побережье, в огромной долине, окруженной низкими холмами. Лишь в одном месте холмы прерывались, пропуская океан в глубь суши и позволяя ему образовать сине-зеленую бухту. Так что у Пидруида была великолепная гавань.
Поздним вечером Валентин и Шанамир спустились к воде. После липкой жары приятно пахнущее дыхание прохладного, бриза доставляло особенное удовольствие. С запада к берегу уже тянулся белый туман, воздух имел резкий привкус соли и был насыщен водой, в которой всего несколько часов назад плескались рыбы и морские драконы.
Валентина потрясли размеры лежавшего перед ним города. Он не мог припомнить, видел ли когда-нибудь город больше этого. Впрочем, он не мог вспомнить очень многого.
Это был край континента. Весь Зимроэль лежал за спиной Валентина. Насколько ему было известно, он прошел его из конца в конец от одного из восточных портов - Ни-мойи или Пили-плока. Однако он знал также, что достаточно молод, и сомневался, можно ли за целую жизнь пройти пешком столь длинный путь, хотя и не помнил, чтобы у него были какие-нибудь верховые животные, если не считать того, на котором он ехал сегодня. С другой стороны, он вроде бы умел ездить верхом, так как на широкой спине животного чувствовал себя весьма уверенно, а значит, вполне возможно, что часть пути он все-таки проехал. Но все это неважно. Он здесь и не испытывает никакого беспокойства. Раз уж ему как-то удалось добраться до Пидруида, здесь он и останется, пока не появится причина отправиться дальше. Валентин не разделял жажду Шанамира к путешествиям.
Мир так велик - подумать страшно. Три больших континента среди безбрежной воды - пространство, размеры которого можно в полной мере постичь лишь во сне, да и то при пробуждении не поверить в это. Говорят, лорд Валентин, корональ, жил в замке, которому было восемь тысяч лет и в котором за каждый год его существования прибавлялось по пять комнат, и что стоял этот замок на высокой горе, буквально пронзающей небо. Ее колоссальные пики вздымались на тридцать миль, а на ее склонах располагались пятьдесят таких же больших городов, как Пидруид. Такое даже трудно себе представить. Мир был слишком огромен, слишком стар, слишком населен. "Я буду жить в этом городе, в Пидруиде, - думал Валентин, - найду способ заплатить за пищу и ночлег и буду счастлив".
- Ты, конечно же, не заказал место в гостинице? - прервал его размышления Шанамир.
- Конечно нет.
- Об этом стоило бы подумать… Из-за фестиваля в городе сейчас все забито, и корональ уже здесь. Где ты будешь спать, Валентин?
- Где-нибудь. Под деревом. На куче песка. В общественном парке. Вон направо, кажется, парк с высокими деревьями.
- Ты забыл, что я тебе говорил насчет бродяг в Пидруиде? Тебя найдут и посадят под замок на месяц, а затем ты будешь убирать навоз, а плата уборщику навоза такова, что тебе придется заниматься этим всю жизнь.
- Во всяком случае, уборка навоза - работа постоянная, - заметил Валентин.
Но Шанамир оставался серьезным.
- Есть гостиница, где останавливаются продавцы верховых животных. Попробую как-нибудь устроить тебя туда. Что бы ты делал без меня?
- Думаю, стал бы уборщиком навоза.
- Ты говоришь так, словно для тебя все это действительно не имеет никакого значения!
Мальчик коснулся уха животного, остановил его и пристально взглянул на Валентина.
- Тебя вообще хоть что-нибудь волнует, Валентин? Я тебя не понимаю. То ли ты глупец, то ли просто самый беспечный человек на Маджипуре.
- Я и сам хотел бы это знать, - сказал Валентин.
У подножия гребня дорога сливалась с трактом, который шел вниз с севера и поворачивал на запад, к Пидруиду. Новая дорога, широкая и прямая, пролегла по цветущей долине, и по бокам ее стояли низкие белые памятные доски с двойным гербом понтифекса и короналя - Лабиринтом и Горящей Звездой. Дорога, вымощенная идеально ровным, слегка пружинившим го-лубовато-серым материалом, была, наверное, очень древней, как и многое другое из того, что есть лучшего в этом мире.
Животные шли, не сбавляя темпа. Поскольку они были выведены искусственно, то почти не чувствовали усталости и могли без отдыха преодолеть путь от Пидруида до Пилиплока. Они не были связаны между собой, но шли вдоль края тракта точно друг за другом, почти касаясь мордами хвостов впереди идущих. Время от времени Шанамир оглядывался назад, проверяя, не отстал ли кто.
Солнце уже приняло бронзовый вечерний оттенок, и город был совсем близко.
Эта часть дороги сама по себе представляла потрясающее зрелище. С обеих сторон ее росли благородные деревья, раз в двадцать превышавшие рост человека, с гладкими стволами, одетыми темной синеватой корой, и мощными кронами блестящих зеленовато-черных листьев, острых, как кинжалы. Среди этих листьев словно маяки сияли ошеломляюще красивые гроздья красных с желтым цветов.
- Что это за деревья? - спросил Валентин.
- Огненные пальмы, - ответил Шанамир. - Пидруид славится ими. Они растут только на побережье и цветут всего одну неделю в году. Зимой с них падают кислые ягоды, из которых делают крепкое вино. Вечером попробуешь.
- Корональ выбрал подходящее время для своего прибытия.
- Я думаю, не случайно.
Двойная колоннада деревьев все тянулась, и они ехали вдоль нее, пока наконец возделанные поля вокруг не уступили место первым загородным виллам, а затем пригородным дорогам с тесно стоящими более скромными домами; им на смену пришла пыльная зона маленьких заводиков, и наконец показались древние стены самого Пидруида, рассеченные остроконечной аркой с архаичного вида бойницами.
- Врата Фалкинкипа, - возвестил Шанамир, - восточный вход в Пидруид. Мы въезжаем в столицу. Одиннадцать миллионов душ, Валентин. Здесь можно встретить все расы Маджипура, не только людей: скандаров, хьортов, лиименов и всех прочих. Говорят, есть даже меняющие форму.
- Кто это?
- Древняя раса, аборигены.
- Мы называем их как-то по-другому, - неуверенно проговорил Валентин. - Метаморфы, кажется?
- Да. Это одно и то же. Я слышал, что на востоке их называют именно так. Ты знаешь, что у тебя странный акцент?
- Не страннее твоего, приятель.
Шанамир засмеялся.
- Мне твой акцент кажется странным, а у меня его вообще нет. Ты как-то чудно выговариваешь слова. "Мы называем их метаморфами", - передразнил он. - Вот как это у тебя звучит. Так говорят в Ни-мойе?
Валентин только пожал плечами.
- Я боюсь этих Меняющих Форму, - продолжал Шанамир, - метаморфов. Без них планета, наверное, была бы счастливее. Шныряют вокруг, имитируют других, творят зло. По мне, пусть лучше остаются на своей территории.
- В основном они так и поступают. Или я ошибаюсь?
- В основном. Но говорят, что хотя бы несколько их живут в каждом городе. Замышляют неведомо какие пакости для всех нас.
Шанамир наклонился к Валентину, схватил его за руку и серьезно посмотрел ему в лицо.
- Их можно встретить где угодно - скажем, глядящими на Пидруид с гребня горы в жаркий полдень.
- Значит, ты считаешь меня метаморфом в другом обличье?
Мальчик хихикнул:
- Докажи, что это не так!