Содержание:
Яцек Дукай - Irrehaare 1
1. ПАЛЬЦЫ: УБИТЬ ЖАЛОСТЬ 1
2. ВРАТА 1
3. СТРАХ 2
4. ИРРЕХААРЕ 3
5. СМЕРТЬ В ИРРЕХААРЕ 4
6. НА ГРАНИЦЕ 4
7. МУЛЯЖ 5
8. КРОВЬ МУЛЯЖА 6
9. ИГРА 7
10. САНТАНА И НАЗГУЛ 8
11. РАЙ САНТАНЫ 8
12. ВСЕВИДЯЩЕЕ ОКО: АЛЛАХ 9
13. ЛЮБОВЬ В ИРРЕХААРЕ 9
14. НЕ ТОЛЬКО АЛЛАХ 10
15. ТУЧИ НАД РАЕМ 10
16. ПОКИНУТЫЙ РАЙ 11
17. СЛЕДОПЫТЫ 11
18. ЛЮБОВЬ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИРРЕХААРЕ 11
19. В ОЖИДАНИИ 12
20. ВИРУС 12
21. САНТАНА НЕПОНЯТНЫЙ 13
22. КАВАЛЕРР: УНИЖЕНИЕ 13
23. МЕЖДУ ВЕРТИКАЛЯМИ 14
24. АДРИАН И ЕРЛТВАХОВИЦИЧ 14
25. ПОПЫТКИ ДЕЙСТВИЯ 15
26. ЗАТЕРЯННЫЙ 15
27. ЭСТРЕНЕИДА: АДРИАН 16
28. ПО НАПРАВЛЕНИЮ К ВНЕШНЕЙ СТОРОНЕ 16
30. КРОВЬ В МЫСЛЯХ 18
31. САМУРАЙ 19
32. УБИЙСТВО 20
33. УБИЙЦА 20
Примечания 21
Яцек Дукай
Irrehaare
С моими глазами что-то не так; вроде и вижу ими, но как-то странно.
А они стоят надо мной и спорят. А тот, что вооружен, еще и пинает меня время от времени.
- А что, я хотел лезть во все это? Я?
- Не тарахти, не тарахти. Вполне возможно, что скоро придется закрыть всю вертикаль. И ты это сделаешь, потому что кто-то это делать обязан. И станешь больше уважать собственных людей. Понял?
- Да что ты мне тут, бля…
- Алекс! Сколько погибло, а? Сколько?
- Семеро…
- И это из полных двух десятков состава группы; одни ветераны из Оз. И так уже у всех шарика за ролики заходят. Или ты бандой психов хочешь командовать?
- Тоже мне, тактик нашелся, полководец великий; сам же нас загнал во все это, чтоб тебе Аллах… А, к чертовой матери!
- Ну и чего ты его так пинаешь, чего? Что это вообще за тип?
- Аномалия какая-то. Вот сам погляди, я его трижды уже… А он? Дышит, сукин сын.
Я вижу того, другого, безоружного, как он склоняется надо мной, присаживается на корточки, присматривается к моей груди, разорванной кривыми следами внутреннего поглощения, и к моему лицу.
- Ты считаешь, он меня видит?
- А я знаю? - пожимает плечами Алекс. - Наверняка, это еще одна штучка Самурая. С его коэффициентами…
Гражданский какое-то время молчит.
- А ну-ка засади ему всю обойму промеж глаз, - предлагает он с сомнением., - а там поглядим, что будет.
С моими мыслями происходит нечто странное; я вроде бы и размышляю, но как-то странно. И пускай засаживает, - сонно бормочу я, - пускай себе засаживает мне промеж глаз, и поглядим, что будет.
Я слышу какой-то лай, какое-то шипение - вроде песни, какие-то крики, бури, штормы, торнадо, вихри. А может - и тишину. Не знаю; мир удирает от меня, нечто странное происходит и с ним.
1. ПАЛЬЦЫ: УБИТЬ ЖАЛОСТЬ
Мы летели. Еще перед тем, как открыть веки, еще до того, как убрать из ушей тупой нажим белой тишины, я узнал это по вибрации, что пронзала все тело от холодного пола; так должна была дрожать вся машина. Мы все тряслись в синхронных конвульсиях - она, я, эти люди, голоса которых я постепенно начинал слышать.
- …семнадцать, повторяю: семнадцать…
- На восьмой Стервятники , в ключе.
- Пошли снаряды.
- Держитесь сзади, во Врата сходим камнем!
- Так это их автоматические истребители, а? Мать их за ногу…
- В этой вертикали должна иметься хоть какая-то зацепка, во всех остальных поставлены блокады передвижения, а тут они доходят до самой Чудесной Страны; парочку веков еще постоим на месте и… Блин…!
- Камикадзе, и в школу не ходить!
- Э, гляди, парень открывает глаза.
Мы летели. Я распознавал звуки, предметы, лица. Вот это вот: шум винтов вертолета; вот это: внутренности его кабины; а это вот: тот самый гражданский, который почти приговорил меня к смерти, которая так и не наступила, окруженный усталыми, перемазанными кровью и пеплом солдатами. Я валялся голым на полу, откуда все казалось каким-то гротескным, перерисованным, чуть ли не сюрреалистичным, даже направленный на меня неким китайцем в рваном противоосколочном жилете ствол неуклюжего оружия, словно сросшегося с его предплечьем - даже отблеск его шершавой глади, зловещая точность объединения в этот фетиш уничтожения металлических и неметаллических краев, изгибов и выпуклостей - все это казалось мне болезненным извращением реальности. Когда мне захотелось поднять руку, ну, и когда я поднял и осмотрел ее - и это была действительно рука, моя рука - я чуть ли не удивился, ожидая, что и сам превращусь в подобного рода карикатуру.
Гражданский взял у кого-то из солдат нож, наступил своей ногой мне на ладонь, склонился и отвел в бок мой указательный палец. Вертолетом все время бросало из стороны в сторону; если бы не ремни безопасности, гражданский наверняка бы вылетел с сидения. Меня никто ремнями не пристегивал, так что я все время катался туда-сюда по полу. Солдаты пинками отбрасывали меня в центр. Я пытался усесться, за что-нибудь схватиться - но меня все время сбивали.
Гражданский отрубил мне указательный и средний палец, затем, надрезав безымянный, придержал нож.
- Кто ты такой? - спросил он, когда я уже перестал вопить; отрезанные пальцы перекатывались на покрасневшем металле.
В ответ меня начало рвать. Тогда он отрубил мне безымянный палец, а заодно и мизинец, после чего схватил за большой. Я все время скользил по стальным плитам - это из-за крови.
- Кто ты? - спросил тот еще раз.
Я постарался удержать рвоту, даже вдохнул, но ответить не успел, потому что вертолет резко ухнул вниз, у гражданского дернуло руку, и, несмотря на сопротивление кости, он мне отрезал и большой палец.
- А теперь отшманай ему еще и яйца, - ворча, посоветовал негр, занятый сражением с застежкой своих ремней.
- Я… - начал было я на вдохе.
- Ну? - склонился надо мной гражданский.
Этот нож…
- Я… - Честное слово, я хотел ему ответить, только мне неожиданно перестало хватать слов, язык не знал, какие гласные артикулировать; меня заклинило на средине предложения, которое было в голове уже почти что составлено: до меня дошло, что я не знаю собственного имени. Имени, фамилии, возраста, прошлого. Более того, я и настоящего не знаю. Разум тут же начал генерировать каскады вопросов. Где я? Что происходит? Кто эти люди? Почему я не помню ни их, ни себя?
Страх.
В моей собственной крови. Я все жевал и пережевывал воздух.
Гражданский вновь склонился надо мной. Нож. Пальцы.
Я потерял сознание.
2. ВРАТА
Он бил меня по лицу, пока мои губы не лопнули; но в себя я пришел чуть раньше.
Жарко; солнце слепит даже сквозь розовую мглу стиснутых век. Я лежу на чем-то мягком, нечто мягкое меня прикрывает. Все тело горит, вопит каждый нерв, само существование - это пытка.
- Давай же, парень, просыпайся. Черт, нет сейчас времени на то, чтобы терять сознание.
Это голос моего палача.
Ну уж нет, не открою я глаз.
Я колыхался в такт стуку и скрипу телеги. Сухой воздух жег мне горло, во рту ни капельки слюны, язык опух. Я слышал какие-то отдаленные разговоры, призывы. Я понятия не имел, сколько времени прошло после того, как я пришел в себя в вертолете - наверняка много.
- Нечего симулировать, я же знаю, что ты пришел в себя. Скоро перейдем, постарайся вновь не сомлеть.
Куда, куда мы перейдем?
Я поднял голову и начал выкапываться из-под покрытия; где-то посредине этих действий я невольно открыл глаза. Степь, пустыня. Ходящий волнами над горизонтом воздух. Не одно, а целых четыре одинаковых солнца, ярко пылающих на желто-зеленом небосклоне. Наш караван как раз проезжал мимо рощицы рахитичных кактусов - во всяком случае, растений, похожих на кактусы. Караван: две телеги, запряженных мулами, более десятка закутанных в поношенные черные галабии всадников, вооруженных деревянными, длинноствольными ружьями, булатными саблями и зловеще искривленными ножами, окружали нас плотным кордоном. Они непрерывно поворачивались в своих седлах, высматривая чего-то сзади. В первой телеге, в нескольких метрах передо мной, беспомощно подрыгивали на выбоинах три тела: настолько тяжело раненные, что теперь лежали без сознания, а может, просто трупы. На второй телеге, помимо меня, находился лишь мой палач, гражданский, который и теперь оставался единственным невооруженным человеком. В отличие от эскорта, одет он был богато и живописно, его темные волосы скрыты под белым тюрбаном. Возможно, я бы и не узнал его, если бы, как только открыл глаза, не услышал его голос.
Высоко над нами кружило некое, похожее на стервятника создание.