А четвёртая… Я сперва подумал, не с ними, не с профессором. Решил, грешным делом, что отсох Санька наконец от Машки, порадовался за него было - вон какую кралю отхватил… Э-э-эх…
Ан нет, тоже в эск-пи-ди-ции. Сколько прошло, а как живая перед глазами… Молодая, лет двадцать… Блондинка… Нет, ты пойми, не белобрысая - блондинка! Как… ну я не знаю как… Э, не сказать… Видеть надо. И глаза - синие. Много я глаз у людей видел, всех цветов, и голубых тоже…
Но таких…
Я и тогда не молоденький был, но, знаешь, что-то внутри ворохнулось… А Санька… не знаю… так на неё глядел. Да нет, не влюблённо. А словно… Как будто что-то видит он в ней, другим незаметное. Видит - и понять не может - что…
Или поверить…
Даже имя её я запомнил, остальные-то из головы вылетели. Странное имя, редкое - Адель…
Знаешь, я только потом понял, что меня так в ней зацепило. Яркая! Ну, как… Вот если в ящике цвета перекрутить лишку, то люди на экране не совсем как в жизни, а… В общем, такая и была… И волосы, и глаза… одежда тоже… Ну хорошо, волосы, понимаю, и покрасить можно… А глаза? Окстись, какие, на хрен, линзы… Говорю тебе - натуральные глаза, синие…
Ну ладно, вылезли они, потолковали с нами… Дело к вечеру, решили дальше не трогаться, всё равно Санек хотел через полчаса место для ночёвки приискивать…
Как положено - костёр, уха, водочка. Профессор не крепкий попался - разомлел, понесло… Лапши навешал - ларёк макаронный открывать можно. Будто в верховьях Кулома, чуть вдаль от берега, деревня есть нежилая… Староверы жили, кержаки. Сектанты. Не знаю, никогда про такую не слышал… Если и была, видать, давно слишком все повымерли…
Ну а они туда добираются, чтобы… Не знаю, долго он распинался, но я тогда поддавши был, мало что запомнил… Помню, говорил профессор, что секта та была маленькая, только в той деревушке и жили… И верили они в… чёрт, во что-то такое странное они верили… Не помню, и потом, через неделю, вспомнить не мог… Как обрезало… Но что-то профессор там найти интересное рассчитывал, что от кержаков осталось… И для науки своей крайне важное…
А девушка эта, Адель… Сидела, молчала… Улыбалась рассказу профессорскому… Так улыбалась, что я сразу догадался, в чём тут дело. Тогда считал, что догадался…
Э-э, смекаю, брат профессор, знаем мы твою науку… По красным углам решил пошариться, иконками разжиться… У кержаков-то их много бывает, и старинных, иные староверы новых, после Петра писанных, и не признают вовсе… Хер ты, а не профессор, думаю, даром что в очках и с бородою… Пьян я был под конец сильно.
Ну, утром - уплыли. Те трое так в каюте и дрыхли, Санька - у штурвала… А девушка, Адель, - на корме стоит. Волосы ветерок треплет; увидела, что я на берег вышел, - махнула мне… Даже не махнула - вот так вот рукой сделала… Не знаешь, что у городских жест такой значит? Вот, и никто не знает… Не то перекрестила по-странному, не то…. Может, тоже из староверов была?
А я, как дурак, на берегу стою, вслед ей смотрю… В немалых ведь годах уже был, а как мальчишка тогда одеревенел…
Знать бы, как всё повернётся… схватил бы карабин - и с ними… Э-э-эх…
Что потом-то было? Что было… Отчиняй третью, на трезвую голову не могу я про это…
Дальше… Дальше они уплыли, мы остались… Рыбу ловим.
На пятый день со мной неприятность вышла. Конкретная и жизненная. Мои-то кореша вдвоём на "Прогрессе" в Парму двинули - рыбу свезти, поднакопилось, да продуктов с выпивкой захватить… А я, значит, на хозяйстве остался. Сижу один, дело привычное. На казанке сети поплыл проверять - мужики только на другой день вернуться должны были… Ну и…
Рыбинспектор новый подкрался, Гнатюк… Не из наших, пришлый. Сволочь та ещё… Не знаю уж, за что его из ментовки попёрли, но не за лишнюю обходительность с урканами, это точно… К рыбохране притёрся… И давай мести по-новому. Мужик - косая сажень, кулаки как арбузы - в одиночку в рейды ходил, гнида несговорчивая…
Про все наши с ним войны рассказывать - это ещё ящик казённой усидеть надо. Состоялся у нас разговор в тот день нехороший, нервный. На повышенных тонах… и не только тонах…
Кончилось чем: сижу я в казанке посередь реки - сетей нет, мотора нет, вёсел нет. Ничего нет. Вдали моторка Гнатюка затихает.
В борту дуршлаг, водичка внутрь как из душа сочится - гусиной дробью, гад, засандалил… Ситуация… Врагу не сдаётся наш гордый Варяг…
Да нет, потонуть-то лодка не могла, у казанки поплавки пенопластом набитые, но… Но несёт меня прямиком на Ольгин Крест. На перекат. На камушки. Не то чтобы совсем близко - но делать что-то надо.
А что делать? Ладошками не отгребешься… А вода сам знаешь какая у нас даже летом - вплавь не сунешься, судорога хватанёт - и корми рыбёшек, отдавай долг за всех их родственниц съеденных… Дела… Хоть фуфайку снимай и ставь вместо паруса…
Слышу: тарахтит! Гнатюк, гад, возвращается? Нет, сверху… Смотрю: "Машка-Целка"! Ну слава Николаю-угоднику, не судьба потонуть нонче… Вовремя Санек подоспел, поживу ещё…
"Машка" всё ближе… Кричу, руками машу - ноль внимания. Чешет по прямой с той же скоростью. Уснули, что ли? Да только как чувствую, что не уснули… Нехорошо мне, брат, стало… Муторно…
А "Целка" прямо на меня рассекает… Ну, не совсем на меня, чуть в стороне пройти должна, метрах так в пяти… Но мне что пять метров, что пять километров - не подплывёшь, не перепрыгнешь… А подбирать меня, похоже, так никто и не собирается…
Ладно… Вспомнил, что кошка у меня осталась, какой сети на дне нашаривал… Размотал скорей шнур, бросаю… Зацепил… Потом думал часто - зря. Авось не потонул бы как-нибудь, уцепился бы уж за лодку разбитую… Зато сны бы эти поганые не видел…
Эх, наливай, нет моих сил всё это вспоминать трезвому…
Лучше бы там…
Ну ладно… "Машка" плывёт, я на буксире. Не кричу больше, понимаешь? Не тянет звать их что-то… Подтянул я казанку к катеру, шнуром привязал, запрыгнул к ним… К ним… На корме - никого. В рубку голову сую - пусто. Нет Саньки… Рычаг газа на фиксаторе стоит, на среднем ходу… А по носу, совсем рядом, барашки белые взбухают - Крест!
Я скоком за штурвал, удивляться некогда - разворачиваю, газ на полный… Едва успел. Отвёл катер подальше от переката - в каюту… И, знаешь, уже готов был, что там увижу… Разное видывал и знаю, как из-за поллитры глотки режут, а уж за иконы старые… Не они первые, бывали тут всякие любители, и бывало с ними всякое… Думаю: лишь бы не Саньку. А про Адель, странное дело, не вспомнил… Хоть и зацепила она меня крепенько.
Короче, влез я каюту, ко всему готовый… Думал, что ко всему… Зря думал…
Никого. Совсем никого. Ни живых, ни мёртвых. Крови нет, икон не видно… Я назад, там напротив рубки отсек крошечный - гальюн, значит. Ручку рву - заперто! Изнутри заперто! Мать твою, вот вы где… Как я эту дверцу в один момент голыми руками разпиздрячил - сам не знаю. И кого я там найти думал - тоже не знаю, и двоим не вбиться, не то что пятерым… Ополоумел…
Но там и одного не было. И не спрашивай, как он там заперся и куда потом просочился - в слив, что за борт ведёт, едва кулак просунешь…
Мутно мне стало, чувствую - штормит, ноги косятся… Да какое за борт попрыгали… Это те не боинг, автопилотов нету… Чуть выше излучина… Поворот, понял?! Если б у штурвала там никого не было, до меня "Машка" никак бы не доплыла - в берег ушла бы… А как из-за поворота выскочила - тут уж я с "Целки" глаз не спускал! Отвернулся, говоришь? На секунду? Ага… И они в ту секунду залпом за борт, все пятеро. И с камнями на шее… А один затем руку в сортир снизу просунул - дверь запереть…
Снова в каюту, смотрю внимательно, понять пытаюсь… Хотя знаю… нет, не знаю, чувствую - ничего и никогда тут не поймёшь… На столике там - бутылочка коньяка, плоская такая, махонькая… стопочки-напёрстки налиты, четыре штуки… пепельница… Бычков в ней нет, пепел только, но… дым вот… Знаешь, я никогда не курил, нюх хороший… Чувствую - дым табачный не застарелый. Совсем свежий дым, чуть не горячий…
От беды койки поднял, под ними глянул, где спасжилеты хранятся… Что, что… А ничего! Жилеты есть, трупов нету… Зато опускаю койку, и… нашёл кое-что - в спинке воткнутое… не знаю что… шабёр? - не шабёр, на финку тоже не похож… старинная штучка, из серебра вроде как… Причём воткнут глубоко, по самую крестовину… в интересном таком месте… Нут-ка подвинься… да в эту сторону, покажу на спинке стула… Во! Аккурат сюда… Смекаешь? Как раз напротив сердца… Только сердца нет… И крови ни капли… Ничего нет… Хотел я коньяку глотнуть, чуть взбодриться… Не могу! Прикинь? Не могу себя заставить - ни к бутыльку, ни к стопкам прикоснуться… Нет, ты представил? Я - и выпить не могу?!
Ну что… Больше на этой скорлупке искать их негде… И чувствую я - не получится у меня этот корабль-призрак в Парму привести… И даже к берегу в Курье причалить - не получится… Страшно… За штурвал сесть страшно, за ручку газа взяться страшно… Только что, у переката, не побоялся по запалу - а сейчас не могу… Головой верчу как заведённый - всё кажется, кто-то сзади…
Короче, заглушил я мотор, прихватил багор на корме - и в казанку… Ножом по шнуру полоснул - пускай "Маша-Целка" своим ходом в Парму плывёт… Без меня как-нибудь… Не доплыла - напоролась на каменюгу как раз на Ольгином Кресте и затонула чуть ниже…
А я кое-как багром до берега добултыхал… В палатку - и весь остаток водки за раз и того… Кореша вернулись - лежу, мычу, ничего не рассказываю… И потом не рассказал. Никому…