- Пойдет! - Он расшнуровал ремни браслета, отделил от каркаса внутреннее лезвие и вынул шипы.
- Когда ты уходишь? - спросил аргенет.
- Сейчас.
- И оставляешь оружие?
- Я возьму нож и "язык змеи".
- Сколько тебе дать денег?
- Нисколько.
- Что же ты будешь есть? - изумился Эак. - Хтон знает, сколько мы здесь проторчим!
- Украсть безопаснее, чем купить! - пояснил за отца Нил.
- Да хранят вас ваши боги! - произнес туор.
Маленький, тонкокостный, в коричневой набедренной повязке и конгской безрукавке-распашонке, туор и впрямь походил на ангмарского мальчика.
- Храни себя! - отозвался Нил.
И туор ушел так же бесшумно, как и появился. Нил задернул паутинную кисею и отправился спать. Эак последовал примеру Нила, но этой ночью сон его был беспокоен. Да и утро не принесло облегчения аргенету. Гнев ворочался у него в горле, как сгусток фламманетона. Власть над судьбой ускользала от него, и не на кого было выплеснуть сжигавшее его пламя.
Они завтракали втроем, в отгороженной занавесом нише. Изысканная пища и ласковое тепло, исходившее от Этайи, немного облегчили муки аргенета. Если б Эак мог, он попросил бы женщину сыграть для него. Но аргенету не подобало просить. А светлорожденная не предлагала. Тростниковый занавес отделял их от зала, и лицо Этайи было открыто. Если ночные события и взволновали ее, то это никак не отразилось на облике светлорожденной.
- Ты все еще хочешь отыскать юношу? - спросила она Эака.
- И найду, - угрюмо пообещал аргенет.
Он поковырял вилкой плавающие в соусе кусочки мяса и отхлебнул светлого вина. Эак не заметил, как обменялись взглядами его спутники.
- Пошли бегуна к Саннону, сениор, - посоветовал Нил. - Только сначала успокой свое сердце.
- Хочешь, я сыграю тебе? - предложила Этайа.
- Хочу, - голос аргенета сразу потеплел.
За занавесом послышались шаги, и женщина поспешно закрыла лицо.
- Господин? - Сильный низкий голос принадлежал явно не гостиничному служке.
Занавес разошелся, и в нишу шагнул молодой офицер, тот, с кем они вчера завтракали у начальника Гавани.
- Приветствие! - произнес он, коснувшись шлема.
- Привет тебе, Конон! - добродушно отозвался Нил. Эак и светлорожденная промолчали. - Здоровы ли твой скот, дети, жена? - Если ритуальная формула пастухов Морраны и была известна мечнику, он этого не показал. Может быть, предпочел счесть сказанное шуткой, а не насмешкой. Удивительно, но именно воинам, храбрым воителям, внушал Нил наибольшее почтение.
- Благодарю, мессир. Я не женат. - И, Эаку: - Отважный Саннон прислал меня к тебе, светлейший. Не соблаговолишь ли посетить его?
Нил ухмыльнулся.
- В час послеполуденной трапезы? - недовольно спросил Эак.
Он не любил, когда другие опережали его планы.
- Так скоро, как тебе будет угодно.
- Благодарю. Принимаю. Можешь идти.
Лицо офицера окаменело. Это была обида.
"Хорошо еще хоть монету не бросил!" - подумал Нил.
- Не хочет ли мессир позавтракать с нами? - вежливо спросила аргенета.
Черты мечника смягчились.
- Благодарю, светлейшая, нет.
- Вина? - пророкотал Нил.
- Благодарю. Я дал обет не пить кровь уинона до праздника Плодов. - Он поклонился Этайе и вышел.
Нил догнал его, положил руку на закованное в броню плечо.
- Не бери в голову, брат! - сказал он дружелюбно.
Удивленный подобным обращением не менее, чем словами, мечник зыркнул снизу вверх на безбровое лицо гиганта.
- Мой господин опечален, - сказал Нил. - Этой ночью пропал наш друг, маленький воин Биорен!
Взгляд мечника стал острее его кинжала:
- Пропал?
- Его не было утром в апартаментах. И никакого сообщения. Мы обеспокоены. Очень обеспокоены, ситтур!
- Мой начальник также обеспокоен! - произнес конгай.
- Чем же?
- Богам известно. Благодарю тебя, мессир! - офицер резко поклонился, вскочил в седло и пустил своего рослого урра рысью в сторону Гавани.
Комнаты Этайи внешне ничем, кроме размеров, не отличались от апартаментов аргенета. Но каждый раз, когда Эак входил сюда, он неизменно ощущал нечто присущее только ей, светлорожденной Этайе. Особый оттенок деревянных панелей, запах цветов, ставший уже и не запахом, а тем особенным ароматом, которым отличны составленные настоящим мастером духи. Воздух, пятна света на ткани, все отдельные цвета, запахи, звуки вдруг приобретали гармонию, гармонию ее самой, Этайи. И всякий, в ком живо было ощущение прекрасного, мгновенно и безошибочно понимал: вот Единственное! Эак знал: даже после того как светлорожденная покинет эту гостиницу, стены комнат будут помнить, будут хранить ее.
Тонкие пальцы Этайи, с жемчужными лепестками ногтей, нежные, почти светящиеся, Поплыли над серебряными струнами итарры. Тихие, осторожные, бережней первых ласк влюбленных, звуки плавали в теплом мире, смешивались, отдельные еще, но уже знающие о своем единстве.
Собственная сила гнала их, толкала, подхватывала…
Когда Эак вновь ощутил себя, последние радужные шарики флажолетов таяли на поверхности тишины. Гнев, изнурявший его, ушел и не оставил после себя опустошения - только смутную память, холодноватую, как зыбкий свет Моны.
Когда желание перестает быть прихотью, оно становится Целью. Цельным с ним, Эаком Нетонским. Этайа, положив на колени чернолаковую итарру, смотрела на аргенета искрящимися глазами, и Эак понимал ее молчание лучше, чем собственные мысли.
Дневное пламя Таира разбивалось о глянцевые листья деревьев. Два урра, низко опустив головы, отчего шерсть на их загривках вздыбилась пыльной щеткой, неторопливо бежали по шероховатым плитам. Всадники мерно покачивались на их спинах под монотонный скрип седельных пружин. Зной опустошил улицы Ангмара. Рубашка Эака намокла от пота. Он с завистью поглядывал на Нила, на котором не было ничего, кроме набедренной повязки и коротких сапог для верховой езды. Ни одной капли пота не выступило на коже гиганта, бледной, несмотря на свирепость прямых лучей Таира. Удивительная особенность! И никаких ожогов. Эак посмотрел на собственную смуглую кисть, полуприкрытую белыми кружевами. Потом на широкую, как три руки аргенета, лапу Нила. Причудлива воля богов: удивительней магрута был верный его страж. И страшнее - если стоять против него с обнаженным мечом.
Всадники миновали арку, за которой начинались владения Саннона, и прохлада парка укрыла их.
Три молодых тага выскочили на аллею и, вихляя костлявыми задами, запрыгали впереди. Недовольные урры зарычали.
На этот раз Саннон не встретил их лично, а прислал домоправителя, долговязого тонколицего конгая с морщинами на лбу и разводами смытого потом грима на осунувшемся лице. "Должно быть, в это утро ты побегал немало!" - подумал аргенет.
Учтиво поклонившись, конгай проводил их на террасу второго этажа. Поздоровавшись с хозяином, гости расположились в просторных креслах, обитых черным холодным шелком. Две молоденькие девушки-прислужницы подали гостям фрукты: уинон, маленькие сладкие Хетаананы, темно-синие плоды кенау.
- Рад вновь встретиться с тобой, светлорожденный Нетона! - жизнерадостно произнес Саннон.
- Как и я, Страж Севера!
- Слышал, ты потерял слугу?
- Друга.
- Пусть так! - согласился Начальник Гавани.
Он взял круглую чашу с двухцветным лаковым рисунком, налил в нее кайфи, добавил подслащенного лиимдрео и сделал глоток.
- Я мог бы помочь тебе.
- Был бы признателен, - спокойно ответил аргенет.
- Он - в храме Тора! - И откинулся на спинку кресла, наслаждаясь произведенным эффектом.
- Да? - вежливо удивился аргенет. - И что же он делает там?
- Полагаю, подметает полы. Или задает корм быкам.
- Не думаю, что это так, - столь же вежливо возразил Эак. - Это работа мелкого служки, а не воина.
- Напротив, это очень разумно с его стороны! - сказал Саннон, продолжая наслаждаться ситуацией. - Прошлой ночью у дома одного из достойных граждан Ангмара был убит человек.
- Рад, что такое событие - редкость в Конге! - отреагировал аристократ.
- Не просто человек, - продолжал конгай, не обратив внимания на реплику, - а доверенный чиновник, носитель "бронзовой змеи". И мне известно, кто убил его.
- Кто же? - поинтересовался Эак.
- Прости, светлейший, мою прямоту - тебе это известно не хуже, чем мне.
- Мессир полагает?
Саннон поднялся. Вежливая улыбка на загорелом лице, серые, немного шалые глаза сощурены:
- Аргенет, мои люди следили за домом!
- Сожалею, что погиб твой человек, - серьезно проговорил Эак.
- Я не держу дураков! - Саннон наклонился над сидящим аргенетом. - Им приказано было следить, а не хватать! И они следили. И узнали твоего друга. И были достаточно умны, чтобы не бегать за ним по Ангмару, как полоумные хриссы. Нет! Они отправились прямо к "Доброму приюту" и нашли то, что требовалось. Ты хочешь что-то сказать, светлорожденный?
- Нет. Я внимательно слушаю тебя, отважный Саннон!
Начальник Гавани придвинул свое кресло вплотную к аргенету.
- Так, светлейший! Тебе наверняка уже сказали, что зодчий Тилон - мой друг. И сказали, что я ищу его. Мне плевать, для чего ищешь его ты…
- Я ищу его сына, - сказал аргенет.