* * *
…Ника изгибалась, стонала с такой недюжинной страстью, что Макс всерьез опасался за уши соседей. Бедняги… Видно, не придется им сегодня поспать.
Гибкое тело девушки казалось таким горячим, что можно было обжечься, небольшая тугая грудь с твердыми коричневыми сосками напоминала бутон лотоса, на плоском животике, рядом с пупком, была сделана цветная татуировка - распустившая крылья бабочка, что-то подобное имелось и на левой ягодице, и между лопатками.
- Ах, милый… - Вероника блаженно закатывала глаза. - Здорово, что сегодня электричество вырубили, правда?
- Ну… не знаю…
- Так даже интереснее! Так ты нашел свечки?
- Ах да… да…
Максим протянул руку с дивана, поднял с пола коробку:
- Вот!
- Вау! Красивые какие. Вот эту мне зажги и ту… зеленую… Представляешь, как здорово бы было, если б у них еще и пламя было такое же цветное?
- Да у нас и так тут… - Макс кивнул на улицу. - Ты только взгляни - настоящая цветомузыка!
За окнами по-прежнему взрывались разноцветные молнии, их блики - зеленые, синие, красные - пробегали по потолку и обнаженным телам любовников, окрашивая их, словно цирковое трико.
- Посмотри, - смеялась Ника. - Ты сейчас - ярко-зеленый… а вот теперь - голубой! Ну, не обижайся, я ведь не в том смысле…
- Ты мыться-то пойдешь, ма шери?
- Да, да… А ты музыку мне включи!
- Ага… музыку. Электричества-то нету!
- Что ж, придется самой петь… Или, лучше, тебе! Хотя у тебя слуха нет…
- Это почему же нет? - обиделся Макс. - Я, между прочим, в детстве еще в хоре пел. Покуда не выгнали. Так что спою… Ваши пальцы пахнут ладаном, а в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, никого теперь не жаль…
- Что это ты такое поешь? - Вероника пустила в ванную воду.
- Вертинский…
- Макс, а где у тебя пена… ну, или соль?
- Соль на кухне… принести?
- Угу…
Макс торопливо пошарил в столе, отыскал солонку…
- На, ма шери…
- Максим… Давно хотела спросить… Ты почему меня все время Машей называешь? Так твою бывшую девушку звали, да?
- При чем тут Маша? - подавая солонку, обескураженно переспросил молодой человек. - Не было у меня никогда никаких Маш, Наташ… А! Ма шери - так я тебя называю. Это по-французски - моя дорогая.
- Ты что принес? - Погрузившаяся в ванну девушка неожиданно расхохоталась. - Вот это вот что? Это…
- Соль. - Максим пожал плечами. - Ты ведь сама просила.
- Для ванны соль я просила! Для ванны! Знаешь, есть такие… Эх… ладно уж… не уходи - спинку потрешь…
А вот его прежняя подружка, Олеся, с которой все было серьезно… уж куда серьезнее… почему-то терпеть не могла мокрого секса - в той же ванной, как сейчас с Никой, или в душе… До или после - пожалуйста, за-ради бога, а вот там… Ну не нравилось ей…
- Милый, ты чего такой вялый? Задумался о чем-то? Девушку свою прошлую вспомнил?
Вот зараза! Что она, мысли читает?
Ох, изогнулась, как кошка… водой плеснула, хитро так улыбнулась, прищурилась:
- Милый, а ты меня завтра вечером в Питер отвезешь? Ну, помнишь, я позавчера отпрашивалась, к подружкам?
По-правде говоря, Максим ничего подобного не помнил, но на всякий случай кивнул. Может, и отпрашивалась, да пусть себе съездит, все равно - не сезон пока что. Хотя… а почему он-то ее должен возить? Что, и в самом деле обещал?
- Обещал, обещал. - Выбираясь из ванны, Вероника едва не опрокинула горящую свечку. - Ну, когда мы это… в офисе на столе прямо… Ну, еще телефон упал!
- А-а-а…
Секс на столе Макс помнил. А вот чтобы что-то там обещал…
- Душно как! - Девушка обняла себя за плечи. - А давай балкон откроем.
- Так дождь же!
- И что? Он же теплый.
Пожав плечами, Максим распахнул балконную дверь, впуская в квартиру - съемную однокомнатную хату, правда, с евроремонтом - влажный грозовой воздух.
Ника, как была, голышом выскочила на балкон, ухватилась за парапет руками, обернулась призывно:
- Ну? Что ты там встал-то? Не хочешь?
Макс лишь хмыкнул: никак нельзя было сказать, что нет.
Бедные соседи…
Впрочем, может быть, им, наоборот, интересно. Может, они эти, как их… вуайеры…
Какая она все-таки стройненькая, эта Ника… Хотя в ее-то годы…
Пока то-се… ванная да балкон этот - и не заметили, как начало светать. Гроза кончилась, громовых раскатов уже не было слышно, перестал и дождь, хотя чуть-чуть еще капало… А может, это просто ветер срывал тяжелые капли с проводов и деревьев. И плотные желтовато-серые облака затянули все небо. Ни одного просвета!
- У тебя вино-то есть еще? - зевнув, потянулась Ника.
- Сейчас посмотрю… Кончилось - так купим, магазин рядом.
- Там у меня, в сумке… вон, на кресле, мобильник… Кинь, если не трудно.
- Лови!
Максим прошел на кухню, к холодильнику, принес бутылку бордо, настоящего бордо, а не той бурды, что продают повсеместно. Поставил два граненых стакана на серебристый поднос - в холостяцком обиталище Макса, окромя стопок да большой, с отбитой ручкой, чашки, больше никакой подходящей посуды не водилось. Открыл банку фаршированных оливок, порезал яблоки, сыр… Вошел, галантно поклонился и, поставив поднос на табуретку, продекламировал:
Пей, моя девочка,
Пей, моя милая,
Это плохое вино…
Вероника аж поперхнулась, услышав такое.
Оба мы нищие,
Оба унылые,
Счастия нам не дано!
- Спасибо за хорошие стихи, Максим! Небось опять Вертинский?
- Именно!
- Черт… что связи-то нет? Беда просто - не дозвониться ни до кого! Так ты не забыл - вечером меня в Питер отвозишь!
Вот пристала! Теперь уж ни за что не отвяжется. Легче отвезти, чем потом выслушивать всякое… Или друзей попросить - наверняка кто-нибудь после выходных в Питер рванет. Прямо сейчас вот и позвонить… Ага! Позвонил… связи-то нету! Вообще сети нет! Что за дела? Наверное, с грозой все это как-то связано.
Электричество так и не появилось, и Макс с Вероникой, допив вино, тупо улеглись спать - умаялись.
А проснулись, когда часы на стенке показывали почти полшестого вечера. Точнее, первой проснулась Ника.
Бросив взгляд на часы, озабоченно вскочила на ноги - одеваться. Толкнула безмятежно спящего Макса:
- Хватит дрыхнуть! Уже ехать надо.
Ну, надо так надо. Максим пожал плечами - придется отвезти, никуда не денешься. Заодно и самому кое-какие дела порешать, заночевать можно у кого-нибудь из приятелей… позвонить… В Питере-то наверняка связь не вырубило.
- Нет, ну и грозища же вчера была!
- Ты собрался уже?
- Да собрался, собрался.
Стоя у зеркала, Вероника деловито подкрашивала ресницы.
Интересно, а куда это она собралась? В смысле к кому? Говорит, что к подружкам… Знаем мы этих подружек! А впрочем, создавать семью оба не собирались, по крайней мере - в обозримом будущем. И все равно, если там с кем-то у этой взбалмошной девчонки какие-то шуры-муры, Максу было бы неприятно. Не смертельно, конечно, мало ли таких Вероник? Но - неприятно. Олеся, к примеру, таких штук никогда себе не позволяла… и, может быть, даже любила его, дурака… Скорее всего любила. А тут… тут о любви и речи нет - и обоих это вполне устраивает. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся.