* * *
Едва лишь из допотопных ходиков, висевших над кроватью в Машиной спальне, проклюнулась облезлая кукушка и издала первый невразумительный хрип, Маша села в своей постели.
Она легла спать еще в десять, и сейчас глаза ее были по-прежнему закрыты, но рука решительно откинула одеяло - Маша опустила босые ноги на коврик и механически натянула пухлые тапочки в виде лопоухих собачек - подарок папы. Затем, слепо вытянув перед собой ладони с широко расставленными пальцами, уверенно направилась в коридор.
Заслышав неопознанный грохот, мать и отец разом выбежали из своей спальни и успели увидеть куцую косичку на ситцевой спине дочери и заднее колесо велосипеда, исчезающие за дверью квартиры.
В подъезде недовольно застонал потревоженный лифт.
- Куда? - подскочил Владимир Сергеич. - Сейчас одиннадцать ночи!
- Молчи, - резко осадила его мать. - Впервые в жизни дочь уходит на ночь из дома. Ей двадцать два года. Она имеет право на личную жизнь! Вот видишь: сняли венок безбрачия - сразу подействовало!
- Какая личная жизнь в пижаме? - заорал тот, взбелененный ее бабскими бреднями. - Какой венок?! На ней же пижама и тапочки! И на велосипеде ездить она не умеет…
- О боже! Она лунатичка! - схватилась за сердце мама и заорала в голос: - Машенька, девочка, вернись!
Мать стремглав выбежала на лестничную площадку и, услыхав, как лифт с лязганьем открылся на первом этаже, торопливо перегнулась через перила.
- Доча! Доченька! - завопила она, сложив рупором руки. - Доченька, что с тобой?! Вернись сейчас же, слышишь!
Не открывая глаз, Маша стремительно неслась на велосипеде по безлюдной улице Уманской, не зная, ни куда она едет, ни того, что она вообще едет куда-то.
* * *
Зал клуба "О-е-ей!" дружелюбно зааплодировал. У Даши не было своих песен, и весь ее широкий репертуар - от "Зачем ты дочку-воровку на свет родила?" до "Мой мармеладный, я не права" - был позаимствован с чужого плеча. Но зато голос и темперамент у Даши Землепотрясной были своими собственными.
- А теперь, - знойно заявила она, - не пора ли нам потанцевать под самый забойный хит этого лета…
Диджей понял ее намек и врубил минусовую фонограмму.
Публика довольно загудела. На сцену выкатился балет - в дань сезонной моде они споро сваяли на эту песню отдельный номер.
"Дети любят лимонад…" - замурлыкала певица, и нежданно ее сердце радостно заквохтало: Даше показалось, что за восьмым столиком она увидела знакомую рыжую голову "продуктивного кавалера".
"Он или не он? Если он, - это, считай, судьба. Нет, точно, он!" - подумала она, и нетерпеливые ноги привычно понесли ее к ступенькам в зал.
- Зем, - быстро просипел Сани, делая вид, что пытается вовлечь ее в танец, - тебе незя.
Даша Землепотрясная некрасиво выругалась про себя: она не любила признавать, что между желанием и его немедленным осуществлением могут существовать какие-то объективные преграды.
- Справа, - шепнул Сани и потанцевал прочь.
Директор стоял у входа в служебные помещения и напряженно смотрел на нее.
"Дети любят лимонад…" - Она интенсивно запрыгала на месте, словно заведенный механический заяц.
Что же делать? Что делать?
Конечно, рыжий заметил ее. Не мог не заметить! А вот узнал ли?
Даша лихо пошла на абордаж.
- О, я вижу в зале знакомые лица! - энергично замахала рукой певица. - Танцуем! Танцуем! Все. И рыжий с восьмого столика тоже.
Парень поднял голову и улыбнулся ей во всю ширину лица. В его глазах не было удивления, и Даша поняла, что он идентифицировал ее давно, возможно, еще там, в "Центрѣ Старокiевскаго колдовства на Подолѣ", он уже знал, кто она и где ее искать.
"Ура! Здорово!"
Она вышла на самый край сцены, под которой уже толпились танцующие пары, и потянулась к нему взглядом. Ее правая ступня подскочила вверх, прицеливаясь на прыжок в зал, - движение было таким резким и внезапным, что Даша покачнулась.
"Что это, судорога?" - не на шутку испугалась она, усилием воли возвращая взбунтовавшуюся конечность на место. Но только ее левая нога неуверенно коснулась пола, правая сама скакнула ввысь, согнувшись в колене, и от перепуга Даша с силой надавила ладонью на коленную чашечку.
Танцующие с сомнением покосились на нее.
- Видите, под эту песню ноги сами рвутся в пляс! - закричала она, отчаянно пытаясь обыграть непредвиденный жест. - Но мне нельзя, я должна развлекать вас. Танцуем! Танцуем!
И тут ее ноги окончательно взбесились. Они упрямо подпрыгивали по очереди, как будто внутри нее сломался какой-то механизм, и, морщась от боли, певица уже неприкрыто дубасила себя кулаком по коленкам. Со стороны казалось, что она, кривляясь и идиотничая, подпрыгивает на месте в дурацком комическом марше. Зрители смеялись. Балетные мальчики, выстроившись в шеренгу позади нее, дружно замаршировали, стараясь поддержать начальницу, с которой явно происходило что-то неладное.
- Видите, что с ними творится! - хрипло выдохнула Даша. Она уже задыхалась и не могла петь, и напрочь позабыла про рыжего кавалера, только из последних сил пытаясь сохранить лицо.
"Что со мной, Боже?"
- Эй, давай, танцуй с нами! - фамильярно распорядился какой-то расхристанный пьяный мужик и, неожиданно схватив Дашу за рукав, сдернул веселую певицу со сцены.
И в ту же секунду ей стало легче.
Она стояла в колышущейся толпе, настороженно прислушиваясь к себе, пытаясь понять: неужели сумасшествие отпустило ее?
- Думаешь, Рита до сих пор там стоит…
- На нее непохоже…
- Тогда чего не пришла… - вкрутились ей в уши чьи-то случайные реплики. Две девицы - ангелоподобная блондинка и безгрудая шатенка - безрадостно извивались в двух шагах от нее.
Расхристанный самонадеянно потянулся к Дашиной талии.
Но внезапно, словно осознав нечто невероятно важное, певица порывисто сунула в его потную ладонь клубный микрофон и со всех ног понеслась к выходу, чувствуя, как с каждым шагом боль отступает, отступает, отступает и на смену ей приходит уверенность, что она поступает единственно верно.
Выскочив на улицу, Чуб стремглав порысила к черному входу, где пасся ее преданный мопед.
"Скорей! Скорей! Скорей!" - сверкало в голове.
- Стой, - услышала она за спиной запыхавшийся мужской голос. - Стой, кому сказал! - Кто-то беспардонно оттолкнул ее в сторону. Это был Алекс - амбаловидный охранник их клуба и по совместительству любовник Заядлой. Немного отстав, парикмахерша уже подбегала к ним.
- Я же говорила, что она слинять попытается! - пропыхтела она.
Набычившись, Алекс встал между Дашей и ее "пони" и по-хозяйски положил руку на руль.
- Это больше не твоя игрушка, - тяжело сказал он. - Отдавай ключи.
- Пусти! - одержимо заорала Даша, бросаясь на него. - Мне нужно туда! Я опаздываю!
Алекс брезгливо отшвырнул ее одной рукой.
- Куда ты опаздываешь? - желчно засмеялась Заядлая. - Тебя уже отовсюду уволили. Директор только что сказал: можешь идти на хрен! Я всегда знала: рано или поздно ты доиграешься.
- Уйдите! - утробно зарычала Чуб.
В ее голову будто вылили чайник с бурлящим кипятком, и она с трудом осознавала реальность. Но из последних сил попыталась выловить там последнюю живую мысль:
- Срок был до праздника! Не соблазню Сани до шестого, машина ваша!
Алекс недовольно посмотрел на свою подружку.
- Че ж ты дергаешься, раз вы до шестого спорили? - процедил он весомо.
- Но она ж уволена, - попыталась возразить та. - Где мы ее потом искать будем?
- Без разницы, - парень нехотя убрал руку с руля и повернулся к Даше. - Спор есть спор. Катайся до послезавтра.
* * *
Истеричный телефонный звонок заставил Машину мать схватиться за тяжелую грудь и испуганно охнуть:
- О господи! Это…
Опередив ее, Владимир Сергеевич подхватил тревожную трубку.
- Да, еду! - сурово сказал он.
- Это Маша? Маша? - затряслась мама.
- Авария, - объяснил он свирепо. - На том же месте. Наши уже милицию вызвали. На Фрунзе опять море разливанное! Это ж, типа, злостное хулиганство. Только какой толк от ментов? - Сергеич уже впрыгнул в штаны и заправлял в них старую поношенную ковбойку. - Сама считай: пока воды натекло, пока жители аварийную вызвали. Этих диггеров уже и в помине нет. Если их не завалило, конечно. Тогда будем трупы разгребать… Нет, не понимаю я, - буркнул он недоуменно и зло, - че, им там медом намазано?
- А тебе, тебе чем намазано? - заголосила в ответ супруга. - Сейчас не твоя смена! Какого ж ты?! У нас дочь пропала! Как втемяшишь себе что-то в голову, на остальных начхать!
- Несознательный ты элемент, - недовольно усмехнулся Сергеич. - Я те трубы чуть не сутки чинил, а отродье всякое обратно пакостить будет? А Машка наша вернется, никуда не денется.