Игорь был лишь обиженным парнем, который слишком много о себе мнил. И никакого отношения к моим глюкам он не имеет. Или имеет? Слишком уж уверенно он говорил о том, что я отвечу за что-то там. Мог ли он перенести меня... а куда? Это вообще что за место?
Пока я приводила в порядок мозги и пыталась хоть чуть-чуть распутать тот клубок мыслей, который образовался у меня в голове, дико замерзла. Ноги, обутые в легкие мокасины промокли и заледенели, уж про остальную одежду я и не говорю: ни джинсы, ни джемпер от минусовой температуры не могли спасти по определению. Я начала прыгать на месте, чтобы хоть как-то согреться.
Думалось плохо, в происходящее не верилось. А вот холод чувствовался вполне отчетливо. Пришлось признать, что я не дома. В родном Челябинске в это время года цветочки цвели, да птички пели. Народ тянулся к природе, в парке Гагарина устраивали ночные показы фильмов на свежем воздухе. И уж точно там не было таких гигантских сугробов.
Вдалеке раздался какой-то звук. Я, конечно, перепугалась, но и перспектива замерзнуть мне не улыбалась.
Уже спустя минуту, которая показалась мне часом, я заметила черную точку, быстро приближающуюся ко мне. То есть, не ко мне, конечно, но в мою сторону.
Это оказались большие сани, запряженные красивыми пушистыми собаками. Сани выглядели точь-в-точь сошедшими с картинки из какой-нибудь исторической книжки о народах севера. Они были большими, на них спокойно умещались трое крупных мужчин, одеяния которых требовали отдельного описания.
Теплые тулупы из странного темно-фиолетового меха, рогатые шлемы и лица, скрытые за воротниками. Один из наездников заметил меня и что-то крикнул своим. Сани замедлили ход.
Я отступила на несколько шагов под суровым взглядом мужчины, очевидно, старшего из компании. Он указал на меня и что-то спросил. Язык был мне непонятен, хоть отдаленно и напоминал английский. Я непонимающе уставилась на мужчин, стараясь не показывать страха: выбора-то у меня не было. Либо замерзай в одиночестве в этой глуши, либо напрашивайся в сани, пусть даже последнее и грозит мне... неприятностями.
- Помогите, пожалуйста, - неуверенно произнесла я. - Я заблудилась, кажется. Что это за место?
Мужчины недоуменно переглянулись. Стало понятно, что языковой барьер мы не преодолеем. Да где же я, черт возьми?!
Старший из незнакомцев, обладатель густых, чуть припорошенных снегом усов, соскочил с саней и подошел почти вплотную. Я постаралась придать себе как можно более мирный вид, но от холода уже мало что соображала. Воспаление легких было гарантировано.
Мужчины перекидывались отрывистыми репликами, ничего не значащими для меня. По тону было ясно, что они о чем-то ожесточенно спорят. Я смутно догадывалась, что предметом спора была, конечно, моя судьба.
Наконец главарь заткнул товарищей, рявкнув на них и буквально закинул меня в сани. Я даже не обиделась на грубость: по телу приятно разливалось тепло, а все тело чесалось от резкой смены температур. Мне пихнули в руки тонкое одеяло, которое оказалось удивительно теплым. Я закуталась с головой.
Сани тронулись, собаки с такой силой рванули вперед, что я подивилась их силе. Никогда не слышала, чтобы ездовые собаки развивали такую скорость. Мы буквально летели над снегом. Заглянув за борт, я поняла, что так оно и было: полозья земли не касались, да и собаки бежали в нескольких десятках сантиметров над снегом. Открыв рот, я смотрела на настоящее чудо и понимала, что меня занесло очень далеко от дома.
Мужчины засмеялись, глядя на мое изумленное лицо. Несмотря на дрожь, которая все еще не прошла, я, кажется, покраснела.
Темнота сгущалась над равниной, а мы все летели в неизвестность. Я не понимала ни слова из того, что говорят мужчины, не могла осмыслить все произошедшее и очень хотела есть. Сколько мы так летели, я не знала. По ощущениям - очень долго, на деле, наверное, несколько часов, потому что быстро стемнело, и полная луна осветила равнину.
Когда сани остановились, мужчины вылезли и споро развели костер, над которым тут же повесили какую-то дичь. Ароматные запахи проникли в мое полусонное сознание, но есть мне не дали. Поужинав, мужчины начали укладываться на ночлег. На меня по-прежнему внимания не обращали, но я чувствовала, что напоминать о себе не стоит. Почему так, сформулировать было сложно, но я была твердо уверена. Я свернулась калачиком и попыталась заснуть. Учитывая сильный голод, это было не так-то просто, но измученный и напуганный организм вскоре сдался.
***
Утром я долго не решалась открыть глаза. И хотя сани покачивались, что свидетельствовало об их движении, а через неплотно накинутое одеяло сочился морозный утренний воздух, я все еще надеялась проснуться дома. Обнаружить, что ночью от ветра распахнулось окно, а тряска мне лишь мерещится. Аккуратно приоткрыв один глаз и убедившись в крушении своих надежд, я вздохнула и поднялась.
Волосы спутались, страшно хотелось умыться и покушать. Но мои спутники по-прежнему вели себя так, будто я всего лишь предмет, который они зачем-то везут с собой.
Кстати, зачем они меня с собой взяли? Пожалели? Вряд ли, тогда бы накормили, скорее всего. Больше вариантов не было. Со мной не обращались жестоко - со мной вообще никак не обращались. Дали одеяло, значит, я зачем-то была им нужна.
Как же тяжело, когда не понимаешь язык страны, в которую попала. Начинаю понимать сестру, которая всегда завидовала моему знанию языков, особенно в заграничных поездках.
Мужчины между собой почти не разговаривали, а если и подавали голос, то по большей части перекидывались несколькими фразами. Иногда главарь что-то кричал остальным, судя по их последующим действиям - указания. Некоторые слова казались мне смутно знакомыми, и спустя час я уже сопоставила несколько глаголов с теми звуками, что издавали люди.
Голод, притихший было за ночь, снова давал о себе знать. Теперь уже тошнотой и небольшими, но резкими болями. Я поморщилась, когда сани круто вильнули, и постаралась думать о чем-то отвлеченном.
Для начала надлежало понять, куда меня занесло и как к этому причастен Игорь. А потому мне нужны были люди, которые хотят общаться, готовы помочь и вообще могут быть в курсе происходящего. Вблизи таких не наблюдалось, и я решила подождать с активными действиями.
Тем временем сани остановились и главарь, вылезший наружу, что-то сказал мне. Я непонимающе на него уставилась, пытаясь сообразить, чего же он хочет. Мужчина закатил глаза и буквально сдернул меня с саней.
Остальные члены команды также резво спрыгнули на снег и начали готовить привал. Лишь спустя несколько минут я поняла, зачем все эти манипуляции: они утепляли сани, доставая откуда-то толстые шкуры неизвестных мне животных.
Выходит, станет еще холоднее? Да куда уж?! И так ноги, не прикрытые одеялом, замерзли страшно за такой короткий промежуток времени.
Главарь, заметив, как я прыгаю, пытаясь согреться, что-то прокричал, указав на мои ноги. Я, естественно, ни слова не поняла. Весьма раздраженно он жестикулировал мне, пока я не поняла, что мужчина требует, чтобы я села на землю и укуталась одеялом. Я с сомнением посмотрела на плотный снег и решила не делать глупостей. Ноги промерзнут - не беда, отогреются, а вот по женской части я лечиться после таких посиделок буду долго.
Мужчина зло крикнул что-то, подскочил ко мне и практически силой усадил на землю. К моему удивлению, холод не овладел телом. Наоборот, закутавшись в тонкое на первый взгляд одеяло, я почувствовала, что оно совершенно не пропускает холод, если его получше запахнуть.
Вскоре затрещал костер. Как они его разводили, я не поняла. Мой вконец обалдевший мозг уже готов был поверить в магию. Иначе как можно было объяснить летящие по воздуху сани? Метель в раздевалке спорткомплекса? Мое появление здесь, в этом странном и холодном...мире?
Один из мужчин подошел ко мне и сунул прямо под нос небольшую булочку. Я тут же схватила предложенную еду и не спеша принялась есть. Был соблазн проглотить все и сразу, но это было бы неразумно: напуганный долгим голоданием желудок на такое вероломство отреагировал бы крайне негативно.
Во время обеда мне перепал и кусочек ароматного но, увы, холодного мяса: с костей после обеда срезали все, что осталось. В другой ситуации такое отношение обидело бы меня и разозлило, но в моем состоянии не было резона привередничать. Я была рада и тому, что про меня не забыли, как накануне вечером.
Главарь опять что-то крикнул мне. И когда уже до него дойдет, что я ни слова не понимаю?! Или он надеется, что я обладаю способностью учить чужой язык за несколько часов? Нет, дорогой, так только в книжках бывает. Чтобы "хоп!" - и полиглот вселенский. На деле, как оказалось, врожденного знания местного языка несчастная попаданка не имеет.
Крик оказался призывом снова залезать в сани. Интересно, что бы они сделали, если б я попыталась убежать? Конечно, смысла в этом было мало: с ними я хотя бы жива, а одна в бескрайней снежной долине погибну за несколько часов. Это если повезет, конечно.
И вновь потянулась скучная и однообразная дорога. Главарь вел сани уверенно, будто бы следуя какой-то карте, но я ни разу не заметила, как он с чем-то сверялся. Мужчины точно знали, куда они едут. Иной раз сани резко поворачивали, а я, хоть и силилась рассмотреть что-то, пугающее моих спутников, так ничего и не увидела.
Я задремала, убаюканная мерным покачиванием саней. Привычно свернулась клубочком и провалилась в тягучий сон, сквозь который изредка слышала, как переговариваются мои спутники. Вскоре их голоса слились в один неясный шум, перешедший в рычание.