Иногда наводят на след старые клиенты. А если взять кипу газет и очень внимательно читать между строк, легко можно наткнуться на толстого счастливчика У и на ломающего руки X; после чего разумный человек, немного потрудившись, обеспечивает себе очередной период заслуженного отдыха. Вместо пенсии после шестидесяти я пользуюсь им на протяжении всей жизни.
– А если бы сейчас подвернулось что-нибудь в этом роде?
– Давайте сменим тему, мисс Мак-Колл. Почему бы тебе не взять небольшой отпуск и не раскрутить Фрэнка? Мы собрали бы небольшую компанию и сплавали вниз к Маратону. Скажем, четыре джентльмена и шесть леди. Никаких пьянчуг, нытиков, разведенных баб, сомнительного секса, маньяков-фотографов, обгорающих на солнце, или не умеющих плавать личностей, или не...
– Макги, пожалуйста! Я говорю совершенно серьезно.
– И я тоже.
– Я хочу, чтобы ты встретился с одной девушкой. Я взяла ее в труппу месяца два назад. Она немного старше остальных. Раньше танцевала и, веришь ли, быстро вспоминает забытое. Но... Мне кажется, ей нужна помощь. И не знаю, к кому еще она могла бы обратиться. Ее зовут Кэтти Керр.
– Мне очень жаль, Чук, но сейчас у меня полно денег. А лучше всего я работаю, когда начинаю нервничать.
– Но она считает, что речь идет о баснословных деньгах!
Я уставился на нее:
– Считает?
– Ей не удалось увидеть.
– То есть?
– Однажды ночью она слегка перепила и много плакала, я прониклась к ней сочувствием. Ну, она мне все и выложила. Но пусть лучше сама тебе расскажет.
– Как она могла потерять то, чего никогда не видела?
На лице Чуки промелькнула довольная улыбка опытного рыболова: рыба заглотнула наживку.
– Правда, мне очень сложно это объяснить, не стоит и пытаться. Я могу все перепутать. Ну, как, Тревис? Поговоришь с ней?
Я вздохнул:
– Ладно, приведи ее как-нибудь.
Гибким движением она потянулась ко мне, поймала за запястье и посмотрела на мои часы. Ее дыхание успокоилось. Леотард потемнел от пота и обтягивал ее тело почти так же плотно, как собственная кожа. Она склонилась надо мной.
– Я знала, ты будешь умницей, Трев. Она придет через двадцать минут.
Я взглянул на нее снизу вверх:
– Вы прирожденная актриса, мисс Мак-Колл!
Она погладила мои волосы.
– Кэтти правда замечательная. Она тебе понравится.
Чуки вернулась на середину салона, снова запустила свой метроном, просмотрела заметки и вернулась к работе, подпрыгивая, приземляясь с глухим стуком и чуть похрюкивая от напряжения. На балете я никогда не сажусь в первый ряд.
Я попробовал вернуться к карте, но не мог сосредоточиться. Теперь придется разговаривать с этой девицей. Но я совершенно не собирался ввязываться в какую-нибудь идиотскую историю. Следующая, операция была уже, на подходе, только и ждала меня. Да и других замыслов в запасе предостаточно. Еще одна авантюра казалась явно лишней. Меня позабавило, как Чук интересовалась, где я нахожу себе работу, хотя сама стала живым доказательством того, что не я ищу дело, а дело – меня.
Около девяти раздалось «бим-бом» судового колокола, который я подсоединил к кнопке в будке на пирсе. Если кто-нибудь, проигнорировав этот звон, перешагнул бы через мою цепочку, спустился по трапу и вступил на большой мат, устилающий палубу, он был бы встречен более громким и угрожающим «бом», за которым последовал бы ряд неожиданных и эффектных защитных мер. Жизнь отбила у меня охоту к сюрпризам. Слишком много я их повидал. Они меня огорчают. Устранение всякого риска, который только можно устранить, – вот наиболее надежный способ остаться в живых.
Я врубил свет на палубе и вышел из салона на корму. За мной, шумно дыша, последовала Чуки Мак-Колл.
Я поднялся по трапу и, сняв цепочку, впустил гостью.