- Зато они волнуют меня! - выдохнул Николя, метнув очередной яростный взгляд в сторону притихшего Влада.
- Это твои заботы, - пожал плечами Жозеф и, не удержавшись, с удовольствием добавил: - И кстати, в данном случае вина исключительно твоя.
Щеки Николя залила бурая краска, а дыхание стало хриплым и неровным.
- Моя?! Да ты хоть соображаешь…
- Соображаю, и куда лучше тебя, - неожиданно резким тоном перебил Жозеф, перестав улыбаться и выпрямляясь во весь рост. - Я ведь говорил - не доводи этих ребят до точки. Ты лучше меня знаешь Влада.
"Откуда, интересно?" - подумал Влад, жадно наблюдая за спором. Он то и дело порывался вставить свой комментарий, но встречался взглядом с Жозефом и глотал заготовленную остроумную фразу.
- Между прочим, именно во время твоего дежурства произошел сей печальный инцидент, - пытаясь успокоиться, напомнил Николя.
- Да, согласен, - нисколько не смутился Жозеф. - Что ж, признаю, виноват, не доглядел. Со всяким может случиться.
- Да неужели? - язвительно ввернул Николя.
Жозеф вскинул брови:
- Ты на что-то намекаешь?
Страж с минуту с каким-то странным чувством изучал лицо собеседника, и наконец, выговорил с плохо скрываемым удовлетворением:
- Пока нет. Но поверь мне, только пока…
ХХХ
Потекли унылые однообразные дни.
Николя больше не появлялся, зато дважды в день наведывался Жозеф с горячим куриным бульоном и солидным куском черного хлеба - иногда смазанного чем-то наподобие масла (вот щедрость-то!). Минуты, проведенные в обществе еще не друга, но уже и не врага, были самыми счастливыми на протяжении суток - однако, увы, дискредитировавший себя страж не мог оставаться более получаса.
Посещал неудачливого беглеца и лекарь - менял повязки, насильно поил горьким травяным настоем, давал указания…
Днем Влад изнемогал от безделья. Раньше он и не предполагал, что ничегонеделанье может оказаться настолько гнетущим. Невыносимая скука и невольная беспомощность нашептывали недобрые мысли, снова и снова всплывал один и тот же навязчивый вопрос: неужели Костя не предпримет ни единой попытки помочь? Хоть как-то…
Ночь тоже не приносила облегчения. Ему снился Николя с арбалетом в руках и Костя верхом на коне, уносящийся в звездное небо. Порою друг заливался безудержным хохотом, а Влад в который раз падал в бездонную пропасть… Пробуждаясь после таких грез в холодном поту, парень боялся уснуть и, презирая себя за слабость, в бессильной злости изучал крохотный участок неба, видимый из окна - и теперь навеки перечеркнутый прутьями решетки.
Ненависть. Сколько раз в той, прошлой жизни (и до чего счастливой жизни!) он безрассудно выкрикивал это слово, с пеной у рта уверяя: ненавижу! И только теперь понял, что же это такое - истинная ненависть. Внутренняя боль, от которой невозможно избавиться, скрыться, которую нечем заглушить. Безысходность и отчаяние…
О боги, в чье существование я никогда не верил! За что вы мстите? За мой атеизм? Но почему так жестоко? Я никогда не был ангелом и не считал себя святым, но ведь и к числу подлецов меня причислить трудно! Я нормальный средний человек! Так за что? Чем я провинился перед Небесами?
Но Небеса не спешили с ответом, и ночной шепот не находил отклика у Высших Сил…
ХХХ
Минуло около пяти дней, когда лекарь, завершив осмотр, довольно заявил:
- С завтрашнего дня можете смело нарушить постельный режим. Вы рады, молодой человек?
Влад лениво пожал плечами. Он и сам не понимал, рад ли этому известию. Конечно, валяться в кровати надоело до смерти, однако поменять безделье на ежедневные свидания с Николя… малоприятная перспектива.
- Хотя советую не перенапрягаться первое время, - добавил лекарь, уже покидая комнату.
Стоило двери захлопнуться, как Влад, приблизившись к зеркалу, критически изучил собственное отражение. Царапина на лице почти зажила, на щеках и подбородке проступила темная поросль, а волосы неопрятными прядями ложились на уши.
"Я похож на чучело, - угрюмо заключил парень. - Я ведь и голову не мыл бог знает сколько времени!"
Дверь в очередной раз распахнулась, и порог переступил Жозеф. Влад обернулся, раздосадованный, что его застали за самолюбованием, словно какую-то кокетку. Хотя на самом деле нарциссизмом он никогда не страдал, тем более - сейчас.
- Приветик, - мрачно поздоровался юноша и, заметив маячивший за гостем смутный силуэт, с подозрением уточнил: - Ты с кем? С Николя?
- Нет, не с ним, - успокоил Жозеф и с улыбкой продолжил: - Ты, я вижу, опять здоров! Даже интерес к внешности пробудился!
- Вот уж нет, - пробурчал Влад, вернувшись к кровати. - Просто не люблю походить на чудище из сказок. А сейчас я как раз на чудище и похож.
- Это легко исправить, - заверил страж и наконец-то отступил в сторону, пропуская своего спутника. - Знакомься: Эдгар, цирюльник.
Влад уставился на Эдгара с насмешливым любопытством. Подобного персонажа ему встречать еще не доводилось: длинные огненно-рыжие локоны, кудрявая борода, красно-фиолетовый камзол, лиловые бриджи, белые кружевные гольфы и массивные ботинки с золотыми пряжками. Выздоравливающий пленник едва удержался от смеха.
- Ну, оставлю вас, - проговорил Жозеф и скрылся в коридоре.
Эдгар принялся деловито копаться в кожаных недрах солидного чемодана и пару минут спустя извлек складной табурет, тазик, ножницы, острое лезвие и какие-то склянки.
- Прошу садиться! - велел мастер густым басом, указывая на табурет. Когда Влад с опаской устроился на самом краешке, осведомился: - Итак, ваши пожелания? Борода, усы, бакенбарды?
Вообразив себя с бакенбардами и пышными усами, парень подавился смешком и, кое-как справившись с рвущимся наружу хохотом, весело ответил:
- Нет, ничего такого не надо. И короткая стрижка.
На лице цирюльника отразилось недоумение.
- Но коротко стригут только каторжников!
- Да? - хмыкнул Влад. - Почти в точку. Мы тут прямо как каторжники.
Эдгар возмущенно воззрился на него:
- Что вы такое говорите?! Вы - ученики элитной школы рыцарства!
Брови Влада поползи вверх.
- Спартанская школа, - пробормотал он и, поколебавшись, решился: - Ладно, тогда очень коротко не стригите, не хочу походить на каторжника, просто приведите прическу в порядок, - и торопливо добавил: - Но никаких усов и бакенбард!
Следующий час превратился для Влада в пытку. Первый шок он испытал, сообразив, что брить его будут обыкновенным лезвием, причем весьма и весьма острым. Мелькнула тревожная мысль, что с бородой и усами люди тоже живут, но протестовать было поздно - Эдгар успел намыть ему лицо.
Завершив бритье, цирюльник занялся волосами Влада, взбив на них обильную пену, затем чуть не утопил в тазу, смывая мыло. Изо всех сил старался вырвать как можно больше волос с помощью гребня, а потом вознамерился отрезать пальцы заодно с ногтями. К концу процедуры Влад возненавидел Эдгара сильнее, чем Николя.
- Теперь вы похожи на человека! - удовлетворенно резюмировал цирюльник, закончив работу. - Нравится?
Скрепя сердце Влад признал, что нравится. С гладко выбритыми щеками и чистыми волосами он действительно чувствовал себя куда увереннее.
Глава 7. Помощь "свыше"
На следующее утро Влад с огромной неохотой спустился в столовую, и на сей раз его сопровождали не только любопытные взгляды, но и невнятный шепоток.
Криво усмехнувшись, парень нарочито вальяжной походкой направился к "своему" столу, за которым теперь одиноко сидела рыжеволосая подруга Жозефа. Невольно вспомнился Костя, и в душе снова вспыхнула свирепая злость.
"Именно я придумал бежать! - сердито размышлял Влад. - А он хоть бы попробовал меня отсюда вызволить!"
С тоской покосившись на зарешеченные окна, парень вздохнул и потянулся за чаем.
- Как ты? - с сочувствием спросила Мишель, встревожено рассматривая юношу. Тот в свою очередь окинул девушку цепким взглядом. Она побледнела и осунулась, под глазами пролегли тени, скулы заострились - и Влад сильно сомневался, что эти плачевные изменения могли вызвать переживания по поводу его скорбной участи. Неужели произошла очередная неприятность?
- Что случилось? - недовольно осведомился он, заранее готовясь услышать нечто ужасное.
Мишель проигнорировала вопрос. Всматриваясь в лицо Влада воспаленными покрасневшими глазами, девушка горячо сказала:
- Меня не пускали к тебе. Николя не пускал. Клянусь, я очень хотела тебя проведать!
- Я спрашивал не об этом, - раздраженно перебил парень, хотя тугой комок обиды немного ослаб.
Мишель закусила губу.
- Меня забирают, - наконец решилась признаться она. - Сегодня, еще до ужина.
Влад ошеломленно уставился на собеседницу. К завтраку он до сих пор не притронулся, продолжая понемногу прихлебывать горький чай. Горячая жидкость, наполняя пустой желудок, создавала временную иллюзию сытости.
- Не может быть, - придя в себя, категорично заявил юноша. - Не верю, что ты будешь воевать.
- Воевать? - голос Мишель дрогнул. - О нет, что ты… у меня другие задачи… - она замолчала, тяжело дыша, потом порывисто выпрямилась и, с вызовом глянув на сотрапезника, неестественно-спокойным тоном добавила: - Я стану гетерой.
- Гетерой? - сосредоточенно нахмурился Влад. - Что-то знакомое.
Мишель истерически засмеялась:
- Влад, нельзя быть до такой степени безграмотным! Гетера - это, мягко выражаясь, жрица любви.
- Проститутка? - ляпнул он.
Серебристо-серые глаза девушки зажглись недобрым огнем.