Заглянув внутрь, я понял, что до разгара веселья — еще часа три. Бородатое трио играло нечто похожее на радиосигнал из космического пространства в ритме четыре пятых, а бармен подпирал брюхом стойку. Клиентов было четверо: трое парней лет двадцати с небольшим, с виду участники латиноамериканской революции, которая произошла накануне, и девушка. Она сидела в полном одиночестве за стойкой в дальнем конце, взгромоздившись на высокий табурет, беспечно скрестив ноги; ее юбка здорово задралась, обнажив округлые бедра. Я выбрал нейтральную позицию посередине между барышней и парнями, которые, возможно, в данный момент замышляли взорвать Голливуд, и заказал бурбон со льдом.
— Интересно, — сказал я, когда бармен подтолкнул ко мне по стойке стакан, — вы, случайно, не знакомы с парнем по имени Клайв Джордан? Мне сказал один приятель, что он частенько сюда захаживает.
— В такой дыре и так мерзко работать, — бросил бармен сквозь зубы. — Кому надо знать мерзавцев, которые тут напиваются?
— Барии, — сказала девушка глубоким гортанным голосом, — скажи джентльмену, что я знаю Клайва Джордана, а потом не будь скотиной, налей мне еще порцию!
— Спасибо. — Я вежливо ей улыбнулся.
— Почему бы вам ко мне не подсесть? Я не кусаюсь. — Девушка издала булькающий смешок. — Во всяком случае, не в барах.
Тело ее не было роскошным, но она, несомненно, обладала сексуальностью. От нее так и исходила чувственность. Слегка припухший рот, огромные серо-зеленые глазищи... Ее черные волосы, расчесанные на прямой пробор, доходили до локтей, обрамляя узкое лицо с выступающими скулами и решительно очерченным подбородком. На ней был белый свитер, под которым свободно колыхались маленькие остроконечные груди, когда она двигалась, и изумрудная юбка, контрастирующая с бело-розовыми бедрами.
— Я — Фрида Паркин, — представилась она, когда я уселся на свободный табурет рядом с ней. — А вы кто такой?
— Рик Холман.
Я подождал, пока бармен не пододвинет мне по стойке новую порцию. Перед девушкой он поставил мартини с нарочитой небрежностью — спиртное даже выплеснулось из стакана.
— Не извиняйся, Барни, — сказала она бармену елейным голоском. — Я понимаю, ты не можешь унять дрожь в руках. Такой жирдяй, как ты, имеет право быть законченным алкоголиком! — Фрида понаблюдала, как лицо бармена стало темно-бордовым, когда он двинулся к другому концу стойки. Тогда она повернулась ко мне снова:
— А что вам нужно от Клайва Джордана, Рик?
— Поболтать по-дружески, больше ничего.
— И о чем?
— Дело конфиденциальное.
— Поговорить с Клайвом по-мужски вам вряд ли удастся. — Она подозрительно оглядела меня. — Или вы притворяетесь?
Изучив меня с головы до ног, она отрицательно замотала головой.
— И мысли не было, — сказал я. — Вы знаете, где его можно найти?
— Естественно. Я провожу вас туда, когда мы пропустим по второй. Вы ведь заплатите за мою выпивку?
— Я не против, — сказал я.
— Замечательно! — Фрида одобрительно кивнула. — Я всегда могу уговорить Барни налить мне в долг, но он от этого начинает воображать бог весть что. А вы тоже в киношном рэкете? О, пардон! — Ее голос зазвучал еще более гортанно. — То есть я хотела спросить, не связаны ли вы с киноиндустрией?
— В некотором роде связан, — кивнул я. — А как насчет вас?
— Я тоже, но мне надоело ложиться под парней, которые обещают мне роли, а потом кидают. — Фрида залпом ополовинила свою порцию мартини. Чувствовался стаж. — Если девушка отдается за здорово живешь, я считаю, можно и подождать, когда это доставит ей удовольствие, верно, Рик?
— Ну... — Я почувствовал, что у меня закололо в затылке. — Честно говоря, никогда об этом не задумывался.
— А следовало бы.