Старуха не заставила себя долго ждать и уже через несколько минут вручила героям сегодняшнего дня целую корзину всякой снеди, не забыв сунуть гвардейцам по серебряной монете в награду за то, что не отправили ее старика к праотцам. Бабка пыталась еще их расцеловать напоследок, но те сумели отбиться.
- Как тебя все же звать? - спросила у рыжеволосого Апполинария.
- Шутом все кличут или дураком. Я не обижаюсь.
- Какой же ты дурак? - удивилась та. - Вроде умный, складный, на блаженного не похож. Странно… Ну да ладно. Прямой вам дороги, сынки.
- Шут… - прошептал парень. - Прохором, кажись, бабка кликала. Точно, так и есть.
Старуха помахала рукой, и к ней присоединилось все население Большой пахоты. Телега дернулась и покатилась за гнедой кобылой, не успевшей до конца обглодать куст боярышника, возле которого была привязана. Солдаты за обе щеки уплетали провиант и вспоминали минувшее сражение, не стесняясь в выражениях. Королевский летописец наспех перекусил ломтем хлеба да куском сыра, снова зарылся в солому и забылся мертвецким сном. Шут не отказался от предложенной колбасы, запил ее молоком прямо из бутыли и завел непринужденную беседу.
- Буду ходатайствовать, чтобы вас направили в действующую армию. Такие солдаты нам нужны.
Гвардейцы аж подавились.
- А может не надо? Это мы с перепугу, а?
Шут незаметно улыбнулся.
- Ладно, уговорили, все возьму на себя. С писарем договорюсь. Вы сами смотрите не проболтайтесь!
- Да мы никогда! - клятвенно пообещали те и для убедительности провели большими пальцами по горлу.
Тут вернулось сознание пленнику, что трясся с краю телеги. Он открыл глаза и, увидев шута, заголосил:
- Ну, слава тебе…! Я уж думал…
Договорить он не успел. Прохор точным и сильным ударом вновь отправил преступника в забытье.
- Болтун - находка для шпиона! - сказал он и погрозил пальцем гвардейцам. Те понятливо кивнули и продолжили трапезу лишь под скрип тележных колес. Солнце уже начало задевать макушки деревьев, в пышных кронах зашумел бродяга-ветер, запели птицы. Дневная жара начала спадать. Кобыла перестала упрямиться и теперь мирно брела по дороге в сторону столицы Королевства Серединных Земель…
Глава вторая
Прохор проснулся с первыми петухами. Горделивые птицы перекрикивались между собой, словно стражники, совершающие ночью обход территорий: пароль - отзыв, пароль - отзыв. Шут потянулся, широко зевнул и почесал зад, поправив портки. Через открытое окно он увидел, как занималась заря. Оперевшись на подоконник, придворный болтун набрал в легкие воздуха и крикнул, что было мочи.
- Эге-ге-гей! - но город еще спал, только бродячие собаки ответили ему дружным лаем, да какой-то бедолага, что спал под стенами замка, аккурат под окнами Прохора. - Доброе утро, народ мой!
- Да заткнешься ты когда-нибудь?! - рявкнул на него бродяга. - Дай поспать, окаянный.
- На том свете отоспишься! - усмехнулся дуралей и схватил со стола часы, едва не уронив кувшин с водой. - Ого! Пять часов!
Шут подошел к торчащей из стены трубе и, покрутив вентиль, нахмурился. Еще весной Даниэль-мастер выпросил у государя денег на ремонт водопровода в королевском дворце, но дело замерло и не спешило сдвигаться с мертвой точки. Вода по-прежнему не появилась, поэтому все мылись по старинке: кто в бочках, кто в тазиках. Министр неоднократно напоминал изобретателю о наказании за нецелевое использование государственных средств, но тот каждый раз клятвенно обещал, что все исправит на будущей неделе. Вообще, этот умелец был странным малым: в его голове роились сотни идей, словно у него не череп, а улей. Он брался за одно, а уже на следующий день мог забросить дело и взяться за новое, а то занимался сразу тремя. Имелось бы у него десять рук, в замке уже горело и обещанное непонятное электричество, которое вырабатывала водяная мельница, работал бы водопровод и подъемный механизм, который Даниэль обещал построить королю, чтобы тому не ходить пешком по крутым лестничным переходам.
Хмыкнув, Прохор умылся из кувшина, налив на полу больше воды, чем попало в таз, наспех перекусил тем, что он успел урвать ночью на кухне: холодным мясом цыпленка и парой картофелин. Смахнув крошки со стола, шут решил прогуляться по городу, пока есть такая возможность. Ведь скоро придется приступить к служебным обязанностям, а валянье дурака очень сильно утомляет. И физически, и морально, и как больше - еще неизвестно. Пройдя по бесконечным коридорам замка, освещенных где факелами, где масляными лампами, и преодолев тысячи каменных ступеней, Прохор покинул замок и побрел по пустынным улочкам столицы Серединных Земель, напевая одну из песенок музыкантов из таверны.
Сидел на озере рыбак,
в лодке с удочкой дремал
и потому не замечал,
как на воду лёг туман.
А потом увидел он
белый пар со всех сторон.
"Что мне делать, как мне быть?
Как узнать, куда мне плыть?
Как узнать, куда мне плыть?"
Посмотрел вперед, назад,
и поплыл он наугад.
Но коснулось дна весло -
берег рядом, повезло!
И рыбак пришел домой,
дверь толкнул своей рукой.
Видит в комнате жена,
словно статуя она,
и не смотрит на него она!
За окном застыла ночь,
неподвижна в люльке дочь,
над плитой часы стоят,
мухи в воздухе висят.
Сын стоит, разинув рот,
и в прыжке со стула замер кот.
Едва шут закончил петь и ступил на городскую площадь, как убедился в обратном: улочки вовсе не тихие. Тут копошились десятки людей, во главе с изобретателем. Часть людей заканчивала возведение лесов у главной башни, часть навешивала толстенные канаты. Сам Даниэль, высокий блондин, стоял возле телеги, запряженной хромой кобылой, грыз ногти и раздавал указания. Его внешний вид представлял собой странное зрелище: штаны и куртка в заплатках, словно у него нет денег на новые, тут и там торчит металлическая стружка, какие-то измерительные приборы и прочие непонятные штуки. На левой руке такие же часы, с откидывающейся крышкой, что и у Прохора, в правой руке странная трубка, которую то и дело Даниэль прикладывал к глазу. Шут подошел к своему давнему знакомому и поприветствовал его.
- Что тебе не спится, мастер?
- Тебе, я смотрю, тоже сон не знаком? - кивнул тот. - А я вот часы вешать собираюсь. Посмотришь?
- Конечно! Мало того, я первым доложу об этом государю! Ты уж не подведи меня, да и себя, а то Главный министр давно на тебя точит зуб, а палач топор.
Даниэль закашлялся, трижды плюнул через левое плечо, после взял из телеги кулек, сделанный из тонко кованого железа, поднес ко рту и крикнул.
- Начинаем! Тяните! Одновременно!
Люди, что крепили канаты на самом верху башни, теперь стояли внизу и тянули их через блоки, срывая с ладоней кожу. Вдоль стены пополз большой часовой механизм, собранный мастером. Еще двое рабочих оттягивали часы веревками от стены, чтобы те не бились о кладку. Как только конструкцию подняли до нужной высоты, мастер крикнул:
- Все, держим! Закрепить! - одни рабочие прекратили подъем, тогда как другие, что находились наверху, спустились по дополнительным канатам к часам и стали крепить их к стене.
- Не упадут? - спросил шут, задрав голову.
- Не хотелось бы, - изобретатель потер гладковыбритый подбородок и поправил шляпу, с закрепленными на ней огромными очками. - Я всю ночь расчеты проводил.
- Я про людей.
- А… Их много.
- Когда вода в кране появится? - Прохор посмотрел на Даниэля. - Сколько можно в тазиках плескаться? Живу, вроде как во дворце, а условия, хуже тюремных. Заключенных хоть на озеро выводят.
- А тебе что мешает? - усмехнулся мастер.
Шут повел шеей, разминая затекшие от долгого смотрения вверх мышцы.
- Ты сейчас про что? Про тюрьму или озеро? За решетку я не собираюсь, а до воды идти долго. Пока возвращаешься, десять раз вспотеешь и пылью покроешься.
- Я тебе могу самокатную повозку собрать, - ответил на это изобретатель. - У меня даже чертеж есть, да мне уже не к чему. Я сейчас кое-что другое собираю. Увидишь - ахнешь! А эту, попроще, могу собрать хоть сегодня. Давай, я тебе по-быстрому ее нарисую.
- Я уж как-нибудь пешком, - попытался закрыть тему Прохор, но Даниэля было уже не остановить.
Он вытащил из сумки, висевшей на боку, книгу и открыл на чистом листе. Затем достал небольшую коробочку, извлек из нее тонкий черный цилиндрик с палец длинной и стал рисовать им в книге, чем очень удивил шута. Тот ничего подобного еще не видел. Только традиционное перо, ну и угольные головешки из костра.
- Смотри сюда, - Даниэль нарисовал два круга и стал соединять их между собой короткими линиями. - Это колеса, сажаем их на раму и готово. Садишься, толкаешься ногами и едешь. Ну как?
- Ну, не знаю… - почесал затылок шут. - А по грязи как ездить? Все сапоги перепачкаешь.
- Хм… - теперь пришла очередь задуматься мастеру. - Тогда так: приделываем к первому колесу вот такие штуки, как воротки на колодцах, чтобы колесо ногами крутить, а сзади добавляем еще одно колесо, для устойчивости. Как-то так.
Даниэль быстро внес коррективы в рисунок и посмотрел на Прохора, который поразился скорости мышления изобретателя. Пока шут подбирал слова, чтобы отказаться от предложения и не обидеть мастера, рабочие закончили крепить часы и уже спустились вниз. Стрелки показывали половину седьмого утра. Прохору пора возвращаться во дворец. Он похлопал изобретателя по плечу.
- Ладно, побегу я. Мне еще переодеться надо… в любимый костюм.