Я не стал ему отвечать. Прав он в принципе. Никакая руда не стоит того, чтоб стоять за неё насмерть. Хотя и обидно солидный прибыток терять. Вот только всё равно не могу я бросить оружие… Просто не могу. Ведь только благодаря наличию серьёзного по местным меркам вооружения и отличной брони я вообще смог подрядиться на эту работёнку, получить которую никому не известному человеку не так-то и легко. То есть, оставшись без фальшиона, стреломёта и доспеха, о новом найме в качестве боевой единицы мне не стоит и помышлять. Не выйдет из этого ничего путного. А Дед вряд ли возьмёт с собой кого-нибудь из горе-охранников во второй раз. Да ещё и всем своим друзьям и знакомым, наверняка поведает о том, как мы проявили себя в походе. После чего можно рассчитывать прибиться к какому-нибудь отряду только в качестве носильщика…
И ладно владел бы я хоть каким-нибудь ремеслом помимо стражницкого… А так… Где я ещё денег достану?! У меня ведь, на данный момент, даже медяка завалящего за душой нет! Последние монеты, оставшиеся от платы за охрану торгового каравана с коим я прибыл в Римхол, ушли на припасы, да на этот куцый клочок шерсти, по недоразумению названный тёплым плащом…
Но угроза остаться ни с чем не единственная причина категорического неприятия мной идеи добровольно сдаться на милость разбойников. И иные соображения на этот счёт имеются… Надо только удостовериться в правильности своих рассуждений. И впервые за долгое время, я сам обратился к бесу:
"Слушай, рогатый, а как бы ты с нами поступил на месте главаря разбойников? Убил бы или отпустил?"
"Не, убивать бы я вас не стал… - задумчиво почесав рог, помотал башкой бес. И, выдержав паузу, огорошил: - Но и отпускать тоже не стал бы!"
"Отчего же?" - изобразил недоумение я.
"Ну, надо же кому-то серебро добывать… - ехидно осклабился поганый бес. - На моём новом руднике!"
- Вот и я так же думаю… - забывшись, произнёс я вслух. Будь у нас железо в мешках, всё могло сложиться иначе. А с серебром… Вряд ли нас отпустят с миром, как некоторые надеются.
Жаль только, кроме меня и беса не нашлось других разумных в нашем отряде. Разве что старший Атеми… Который тоже не бросает ножа, хотя, наверное понимает, что отмахаться им от толпы серьёзно вооружённых разбойников дело абсолютно безнадёжное.
- А ты чего, старый пенёк, глухой что ли? - тоже обратив внимание на старого рудознатца, насмешливо прикрикнул на него Кнут. - Кидай свою безделицу, пока не порезался!
На что Дед отрицательно покачал головой, да презрительно сплюнул. А выхваченный нож наземь так и не бросил.
- Не доходит… - вроде как с сожалением покачал головой старший разбойник. И повелительно крикнул: - Талш, вразуми!
Тут же пронзительно щёлкнула тетива, и Дед глухо вскрикнул, схватившись за голову левой рукой. А я выругался про себя, глядя на стрелу, вонзившуюся в землю совсем рядом со мной.
Разбойники-то, оказывается, не так просты, как кажется на первый взгляд. А я просто остолоп. Наивный. Не посчитавший значимой угрозой окружившее нас войско из недавних крестьян. А зря… Да, реально чего-то стоящими бойцами в шайке являются скорей всего только те четверо в добротных доспехах, что находятся на другом берегу ручья, а остальные просто мясо, но… Но со своей задачей связать на некоторое время боем угодивших в ловушку бедолаг они явно справятся. А больше ничего от них и не требуется. Только дать возможность прячущимся где-то в кронах деревьев стрелкам сделать по паре-тройке выстрелов. И можно начинать обирать трупы…
- Вот же дурень старый! - тихо выругался Ллойд, глядя на Деда, плотно прижавшего руку к задетому выстрелом лучника уху, дабы остановить возникшее кровотечение. - И чего ерепенился?..
- Да, не стоило ему хвататься за нож… - вынужденно согласился я с нашим старшиной, глядя на тонкие струйки крови, что пробились меж стиснутых пальцев старика и устремились вниз, по рукаву его куртки, к локтю. И хмуро добавил: - Это ж наше дело разбираться с разбойниками, а не его…
- Шнырь, - развернувшись тем временем вполоборота, негромко обратился к кому-то из своих подчинённых Кнут.
- Ага, я щас, старшой, - выкатился вперёд какой-то недомерок вообще без брони и даже без оружия. Но бесстрашный без меры. Быстро приблизился к нашему отряду и, не обращая на нас никакого внимания, занялся сбором брошенного оружия. Всё в кучу подальше от нас скидал, но на том не успокоился и, протиснувшись меж Гэлом и Сивом, зачем-то подхватил с земли срезанный разбойничьей стрелой кусочек уха Деда. Демонстративно оглядел со всех сторон и ловко припечатал его ко лбу старика, со словами: - Держи, дома пришьёшь!
Разбойники громко загоготали над этой совсем не смешной и довольно жестокой шуткой, а мои сотоварищи все как один стиснули кулаки.
- Ну что, ещё кто-то не догоняет, что рыпаться бестолку? - с угрозой обратился к нам Кнут, едва стих гогот его дружков. - Мне ведь всё это может надоесть… Вода просто в ручье холодная, замаемся вещички потом ваши от крови отмывать.
- Стайни, не дури, - тихо сказал мне Ллойд, видя, что я схватился за рукоять фальшиона. И почти вытащил его из ножен, дабы зарубить глумливого недоросля. - Шансов у нас нет.
- Да сам знаю! - зло отрезал я, мучительно соображая, что же делать дальше. Вот ведь… И сдаваться не резон, и биться бесполезно. Ладно был бы я один - можно было бы рискнуть, а так… По-любому ведь лучники сразу положат бездоспешных рудокопов. Которых я обязался защищать…
- Ну, смотри тогда сам… - отсутствующим тоном сообщил Гальбо и, разведя руками перед обратившим на нас внимание главарём разбойников, дистанцировался от меня.
- Бросай фальшион. Да машинку свою стреломётную наземь клади, - тут же по-доброму обратился ко мне Кнут. - Не доводи до греха…
- И броньку тоже скидай! - тут же добавил стоящий чуть позади него разбойник. И пояснил обернувшемуся вожаку: - Добрая бронька-то.
И как только разглядел мой практически полностью скрытый плащом доспех… Но это они ещё стреломёта моего во всей его красе не видели… Кой я от холода, да чтоб незаметней был, простыми льняными тряпицам весь обмотал.
На долгое мгновение над поляной повисла гнетущая тишина. Все ждали от меня действий, а я колебался, не в силах склониться к тому или иному решению.
- Эй, Талш, этого тоже вразуми малость! - бросил, наконец, предводитель разбойников, когда ему всё это, видимо, надоело.
Глухо щёлкнула спущенная тетива, и меня с силой ударило в правый висок. Да так что аж перед глазами помутилось, и в ногах какая-то слабость возникла. И я, не устояв, упал на колени. Едва не распластался вовсе, да успел выставить левую руку вперёд, и когда она соприкоснулась с землёй, опёрся на неё. В этой раскоряченной позе и обрёл равновесие. Удивлённо моргнул, взирая на плывущее перед глазами, двоящееся и троящееся изображение длинной оперённой стрелы с шаровидным железным наконечником. После чего ожесточённо помотал головой, пытаясь вернуть всё взад и прекратить выкрутасы зрения. Но не слишком в этом преуспел. Стрел всё одно то три, то две, но никак не одна.
- Отличный выстрел, Талш! - донёсся до меня возглас Шныря, четыре потрёпанных и изрядно грязных сапога которого через короткий промежуток времени возникли в поле моего зрения. Ну хоть от неясного количества стрел он меня избавил, подняв их тремя правыми руками с земли.
Но вот дальнейшие его действия… Когда он участливым тоном осведомился: - Эй, ты как там, живой? - И, не дождавшись ответа, глумливо вопросил, похлопывая при этом наконечником стрелы мне по башке. - Эй, дурашка - родня тупого барашка, ты вообще слышишь меня?
- Слышу… - прошипел я, перехватывая свободной рукой руку урода. Не стоило, конечно, этого делать, но остановиться я уже не мог. Взметнувшаяся из глубины души ярость гасила любые доводы разума и толкала на необдуманные поступки… И, не обращая внимания на остальных, я медленно поднялся с колен, продолжая удерживать руку человечка и выворачивая его кисть так, чтоб наконечник зажатой в ней стрелы смотрел строго вверх. Прямо под подбородок этого гнуса.
- Ты попутал, вояка?! - взвизгнул Шнырь, обнаружив что при всём своём желании не может пересилить меня, даже схватившись двумя своими руками за одну мою, и железный шар уже упирается ему в ложбинку под челюстью. И продолжает двигаться вверх, заставляя задирать голову. Отчего недомерок этот ещё и на цыпочки встал, как будто это как-то могло ему помочь.
Конечно, тупой наконечник стрелы был не в состоянии рассечь кожу и какое-то время просто вдавливался в плоть Шныря. А затем и вовсе замер, не двигаясь ни туда, ни сюда. А всё потому, что перепуганный разбойник мёртвой хваткой вцепился в мою руку и буквально повис на ней. Так что, даже когда ноги недомерка оторвались от земли, стрела не изменила своего положения относительно его тела.
Я нахмурился недовольно. А затем на моём лице сама собой возникла гнусная ухмылка и я начал поднимать Шныря повыше. Чтоб потом резко расслабить руку. И посмотреть успеет ли это ничтожество отреагировать и не вонзит ли само себе стрелу в горло.
Но бандюга попортил мне весь эксперимент. Неожиданно решив исполнить некий цирковой номер. Удерживаясь на весу лишь одной рукой, другой он попытался полоснуть меня по рёбрам невесть откуда выхваченным стилетом. Эквилибрист, блин. Только ничего путного из этой затеи у него не вышло. Ни брони моей пробить не смог, ни равновесия удержать…
Двинувшаяся вверх стрела пронзительно-громко хрустнула, надломилась в нижней её трети, и оставшийся в моей руке заострённый обломок резко вонзился аккурат под челюсть Шнырю. Заставив его испустить пронзительный визг и попытаться что-то выкрикнуть. Но именно что попытаться. Ведь вышло только какое-то невнятное мычание. Наверное, очень мешает говорить торчащий из пасти окровавленный обломок стрелы.