Находясь дома, Беретка обычно предпочитала что‑нибудь из старых блузок подлиннее. Но на этот раз ей пришлось задуматься. "Интересно, а скелет – это мужчина или нет? Или это был первый сон?" Она не нашла ответа ни на первый вопрос, ни на второй. Беретка раскрыла ящик комода и выбрала короткую комбинацию. Подумала. "Она просто лежала сверху". Потом еще раз подумала. Надела ее, а поверх накинула легкий зеленый короткий халатик с подсолнухами. А на ноги – потертые сандалии, когда‑то тоже выходные. Тапочки были определенно не ее. Тапочки – это даже не аристократично, не то что не божественно. В них не было шарма. И каблука.
Беретка вышла на лестницу. Скелета не было. "Неужели сон!?" Она осмотрелась, спустилась по лестнице и увидела его. Скелет мирно стоял в уголке гостиницы, за камином, в тени и не шевелился. Беретка сделала несколько шагов вперед.
- Скелет?!
- Да, я слушаю. Я встал здесь, чтобы вас не напугать.
- А я испугалась, что это был сон… Мне иногда снятся такие сны. Яркие… Как замечательно, что вы живой.
- А как мне это интересно чувствовать, - ответил скелет.
- Начнем день с кофе?
- Я сам кофе… вообще не пью, но сочту за честь вам его сделать.
- Это мило. Вход на кухню прямо здесь, из гостиной. Пройдемте. Вот кофе, вот кофемолки, вот чашки, вот плита… Может, вы еще и знаете, какой кофе в чем делать?
- Да, знаю. Я не знаю откуда… Но знаю. Наверно, остаточная информация.
- Остаточная информация? Как это?
- Я подозреваю, что когда‑то я очень много всего помнил. От всего этого осталась как бы схема… скелет. Это чувство памяти, но не память.
- Скелет памяти… Интересно. Но не будем об этом на кухне. Хозяйствуйте, я буду ждать в гостиной.
Беретка чуть задержалась, потом подумала и крикнула:
- Скелет, где может быть тот, чей голос звучит со всех сторон?
- В стереосистеме, - довольно сказал Скелет.
"Нет, - довольно подумала Беретка, - он где‑то рядом!"
---
Беретка сидела в гостиной. Скелет принес кофе и поставил чашку перед ней.
- Садитесь рядом.
- Нет, я лучше постою.
- Так как‑то неудобно разговаривать…
- Ничего страшного. Смотрите вперед, смотрите в окно и задавайте вопросы.
- Откуда вы взялись?
- Шкаф, тот самый, который самый дальний в последней комнате.
- И как вы туда попали, вы не помните? И кем вы были, тоже?
- Я совершенно искренне, не помню…
- Но что‑то ведь вы помните?
- Я помню скорее то, о чем думал мой владелец… О чем он серьезно думал. А серьезно он думал о каких‑то высших материях. Так что каких‑то бытовых деталей у меня нет.
- Мне как‑то непривычно… хорошо… С вашим появлением мой мир несколько изменился. Я не знаю, насколько. Говорящий скелет – это несколько странно, согласитесь. Я помню, вы говорили о мифологизации мира. Я согласна. Скелет есть. Чего можно ожидать дальше? Надеюсь, драконы не прилетят и не сожрут моих аистов?
- Иногда прилетают драконы… бывает… но чаще прилетают бомбардировщики, и ведут они себя гораздо хуже, чем драконы. И что такое дракон в нашем мире? Это просто мифологизированный бомбардировщик.
- А электрокофемолка – это мифологизированная кофейная мельница.
- Леди не есть мифологизированная крестьянка. Мифы почти вечны. И персонажи мифов тоже. Эти персонажи могут уходить на второй план, могут теряться во времени и пространстве, но рано или поздно они возвращаются. И эти персонажи определяют мир, и через них можно объяснить мир. Ваш мир - он очень спокоен. Я чувствую это. Но все его спокойствие – это результат очень бурных событий. Люди замечают отдельные события, но не склонны замечать принципиально изменения организации мира. А в этом мире – заметьте – почти нет информации, в нем очень мало деталей.
- И все‑таки мифологизация. Поподробнее можно?
- Мифологизация – это появление в вашем мире, в мире, который вы считаете реальным… а это не обязательно так… итак, в мире, который вы считаете реальным, появляются персонажи, которые обычно присутствуют только в сказках и мифах. Например, говорящие животные, скелеты, драконы, божественные существа…
- У меня есть знакомый говорящий волк. И что в этом мифического? - сказала Беретка.
- Как вам сказать… Грань мифического и реального вы проводите сами. Согласитесь, эта грань может меняться. У ребенка и взрослого она отличается.
- Имеется в виду, что большинство людей не верят, что волки могут говорить.
- И это тоже. Но речь идет о вас. Кого бы вы сочли мифическим персонажем в вашем мире?
- Я… я бы не могла представить такой персонаж в моем доме.
- Всего‑то? Вы божественны, и ничего удивительного в этом нет.
- Да.. – протянула Красная Беретка, - как все относительно.
- Давайте вернемся к миру, в который мифологические персонажи должны прийти. Он ведь скучноват.
- Да. По мне он действительно несколько скучноват.
- Я предложу следующую идею: этот мир был расчищен от лишних деталей. Он почти лишился мистической составляющей. Это не может быть просто так. Это для чего‑то. Это для того, чтобы главная мистическая составляющая вернулась.
- Что значит главная?
- Та, о которой вы только что сказали. Божественность.
- Божественность?
- Да. Вы не просто красивы. Вы божественны. И именно в вашем доме из шкафа выпадает скелет. Согласитесь, когда кофе вам кто‑то делает – это вас достойно. Это достойно вашей божественности. Хотя раньше вы никогда об этом не думали.
- Мифологизация. Красота. Мифологизация красоты… Есть божественность… – Беретка улыбнулась. – красота обязательно должна иметь мифологический оттенок?
- Да, обязательно. Мифологичность – один из необходимых элементов истинной красоты. И есть идея, что красота даже древнее мифов. И мифы написаны, чтобы ее передать.
- Красота, красота… но где ее место в этом мире?
Скелет явно взбодрился:
- Вы все‑таки спросили о мире! Я вам все расскажу. Наш мир – Европа - кажется совершенным. В нем все сбалансировано. В нем ничего не происходит. Мир кажется совершенным по форме. То, что совершенно по форме – закончено и начинает распадаться.
- Почему закончено? Например, я совершенна по форме? Что же, я теперь закончена и начинаю распадаться?
- Это знал и очень хорошо понимал мой прежний владелец. Речь идет о вашем мире – о Европе, о закате Европы. Не о вас. То, что закончено, должно начать распадаться – таков закон, … э–э-э….. За закатом следует ночь. Это точно. Потом рассвет. Но это сомнительно. Закат давно закончился. Сейчас ночь. Именно та ночь, когда даже сны закончились. И к этой ночи очень долго шли. Ночь совершенна. Вы тоже совершенны. Но далеко не все, не то что не все, а только немногие избранные могут разглядеть вашу красоту в этой ночи. Европа закатывается, а вы – нет, вы восходите. И здесь возникает диссонанс.
- Меня не особо интересует судьба Европы. Я девушка. Нет, конечно, меня все интересует…
- Вас интересует восхищение вами. И чем Европа будет совершеннее, тем совершеннее будет ее восхищение вами. Вы же девушка.
- Это столь верно… сколь и странно. Я никогда не думала с такой стороны. А как я могу на нее повлиять? Не, не интересует меня ваша Европа. А если и интересует… Не настолько, чтобы обсуждать ее утром под кофе.
- Только уже не моя Европа, а ваша Европа. Совершенно с вами согласен. Но я думаю, к этой теме мы еще вернемся… Вы вернетесь. Потому что все возвращается к ней.
Беретка не ответила. Она поставила чашку на стол и откинулась в кресле. Скелет выдержал паузу и снова начал говорить:
- Но я знаю, что вам интересно.
- Неужели?
- Вы ведь любите приключения? Вы ведь любите сказки?
- Да, я это люблю, - Беретка улыбнулась.
- А вы хотите свою сказку?
Беретка промолчала. Но улыбнулась.
- Хотя лишний вопрос. Я – часть вашей сказки. И я придумаю вам приключения.
Беретка улыбнулась.
- Да, и еще… У вас ведь будильник? Я видел в шкафу звонок–колокольчик с веревкой. Для молодой леди это будет как‑то более подобающе…
---
Беретка вышла на крыльцо. Она любила свой дом. Он был большим, и, скорее, старым. Фермер говорил, что дом непонятно для кого построен и нефункционален, но она об этом не думала. Дом стоял на каменном фундаменте, из которого поднимались вверх несколько колонн из того же камня. Между этими колоннами и был собран деревянный двухэтажный дом. По всем его стенам полз хмель – так что летом дом казался замаскированным до самой крыши. Одна из торцевых колонн была еще и дымоходом камина. Гостиная занимала по высоте оба этажа, на первом были кухня и несколько подсобных помещений, куда Беретка почти никогда не заходила. На второй этаж вела лестница, которая находилась в самой гостиной, и выводила она на площадку–балкон, с которой можно было попасть в спальню, в кабинет и в другие небольших помещения, которые использовались в качестве шкафов, и через них – на чердак.
И еще у дома были сад и виноградник. Фермер говорил, что виноград не может вызревать в этом климате. Но виноград прекрасно вызревал, и Беретка делала из него вино. Фермер удивлялся, говорил, что так не бывает, но лозу взял и у себя посадил. Были яблони. Было что‑то вроде огорода, но это было именно что‑то вроде – Беретка просто сажала растения и цветы в случайном порядке. Росло все как‑то само – не очень эффективно, но это Беретку не заботило. И еще были аисты. Они всегда вили гнездо на крыше.