Каип сложил руки на груди и замер. Его лицо было похоже на каменную маску. Он молча наблюдал, как галеры его братьев Гебеца Люд олова и Жэнера Кровавого, тёмно-синяя "Касатка" и красная "Злая Вира", обходили его корабль с левого и правого борта. Расстояние до них было небольшим, и Эшли конечно же слышал громкий и обидный смех капитанов этих судов. Поэтому, совершенно естественно, это вызвало в нём чувство обиды и злость. Однако, несмотря на всю свою горячность, Седой был опытным человеком и понимал, что напасть на беззащитный посёлок имперцев, который не ждёт налёта, и пройти в бухту под обстрелом, пусть даже из луков или арбалетов, – это две большие разницы. Ну а то, что братья смеются, так в этом нет ничего страшного. Ведь правильно говорили опытные старые капитаны, у которых Каип Эшли некогда учился всем морским премудростям, что хорошо смеётся тот, кто в живых остался и добычу взял. А глупцы те, кто, не обращая внимания на недостроенные оборонительные башни и уже ясно видимый дымок над ними, мчится в бухту на всех парусах и вёслах и может лишиться кораблей, а для любого ваирского капитана это несмываемое пятно позора на всю жизнь.
Расстояние между кораблями братьев и галерой Седого уже составляло триста пятьдесят метров. Жэнер и Гебец начали спуск парусов и укладку мачт, а у Эшли это уже было сделано. Снова к капитану приблизился Ломаный и вместе с ним статный молодой брюнет в новенькой чёрной мантии из шёлка, с перекинутой через грудь брезентовой сумкой, корабельный маг Клиф Ланн. Старшие офицеры экипажа ждали его команд, и Эшли не медлил:
– К бою! Надеть броню! Приготовиться к высадке! Барабану бой! Средний ход! Идём сразу за "Касаткой" и "Злой Вирой"!
Ломаный продублировал приказ капитана. Ему вторили десятники абордажников. Боцман снова заколотил в барабан. Вёсла поднялись над морской синевой, затем опустились в неё, загребли и вышли из воды, дабы, повинуясь рукам гребцов, вновь совершить движение, которое понесёт деревянный корпус галеры и людей на ней, туда, куда это нужно капитану. "Дочь порока", к которой с кормы приближались основные силы эскадры, вновь начала набирать скорость, а пираты стали снаряжаться для боя. Они вытаскивали из подпалубных рундуков тяжёлые просмолённые мешки и кожаные свёртки, доставали из них доспехи, щиты и оружие. Мечи и абордажные сабли, секиры и длинные кинжалы, имперские ируты и корты, луки и арбалеты, метательные кинжалы и алебарды. Сто сорок бывалых вояк из экипажа Седого готовились к сражению, и то же самое делал капитан. Эшли привычными движениями накинул на себя лакированный тёмно-коричневый доспех народа манкари из дерева боссаро, затянул все ремни и, вооружившись простой тяжёлой абордажной саблей, стал наблюдать за тем, как корабли братьев-конкурентов начинают входить в бухту.
Впереди была "Касатка", а за ней, отставая всего на половину корпуса, шла "Злая Вира". И, глядя на них, Седой подумал, что, наверное, зря уступил своё место Гебецу и Жэнеру. И было хотел отдать команду боцману прибавить скорость, но в этот момент обратил внимание, что дымок над башнями приобрёл чёрный смолистый оттенок, и услышал шёпот Ломаного, который пробурчал, что вот сейчас всё и начнётся. Поэтому капитан решил ещё минутку побыть простым наблюдателем. Он ждал, что вот-вот с башен начнётся стрельба, но начало боя всё равно прозевал. Только моргнул, а с донжонов, оставляя за собой чадный шлейф из копоти и дыма, в передовые пиратские галеры уже полетели четыре огненных метеора. Два, нацеленные на "Касатку", – с одной стороны, и два, летящие в "Злую Виру", – с другой.
Миг! И три из четырёх больших дротика, каждый из которых был обработан горючими магическими эликсирами и пропитан едкими смолами, врезались в корабли ваирцев. В галеру Жэнера, "Злую Виру", только один метательный снаряд попал, второй отбил опытный корабельный маг, старый Кишнер, недаром прозванный Резким. Так что пожар затушили практически сразу. А вот "Касатке" не повезло. Чародей капитана Гебеца не успел или, может, не сумел ничего сделать. Поэтому толстые зажигательные полутораметровые стрелы, на лету рассыпая багровые жгучие искры, рухнули на палубу. И упали они не на бак или ют, где было пусто. Нет. Они обрушились на покрытую пока ещё не скойлаными и не убранными в специальные ящики парусами и канатами палубу. Материя и пенька полыхнули сразу же, а моряки, которых никто не организовал, вместо того чтобы заняться тушением пожара, стали бестолково носиться по кораблю и сапогами растаскивать пламя. Итог: неразбериха, суматоха, распространение огня по всему судну, множество обожжённых и сбой в работе гребцов, которые почуяли неладное, сбились с ритма, и судно дало крен на левый борт.
– Идиот! – поминая своего незадачливого брата Гебеца, усмехнулся Седой, глядя на "Касатку". И, скосив глаза на корабельного чародея, спросил: – Что скажешь, Клиф?
– Вон там, – маг кивнул в сторону левого мыса и башни на ней, – два мага. Они до последнего маскировались и подкорректировали полёт снаряда. Маг у Гебеца неопытный и отразить удар не смог.
– А ты сумел бы?
– Нет. Расстояние маленькое, всего двести метров от берега, имперцы в упор ударили и неожиданно. Так что я тоже не успел бы. А сейчас, когда я о них знаю, один снаряд отклоню точно. Два – скорее всего. Три – нет.
– Ясно. Каковы твои рекомендации?
Клиф Ланн, правая рука которого сжимала магический артефакт, кусок берилла в золотой оплетке, прикрыл глаза, помедлил, прислушался к чему-то и ответил:
– Мой учитель Кишнер говорит, что надо идти дальше. Имперцы ещё раз выстрелят – и всё, а потом мы их обезвредим. За нами сила.
– Отлично.
Тем временем на галере Гебеца справились с неразберихой, и началось тушение пожара. Корабль Жэнера уже вошёл в бухту и направился к зоне высадки, а "Дочь порока" и присоединившиеся к ней три корабля из эскадры Эльвика Лютвира, выстроившись в линию, начали прохождение мимо черпанувшей воды и поломавшей несколько вёсел "Касатки". Они продвигались осторожно и были готовы к тому, что с берега полетят новые зажигательные снаряды, и наконец имперцы выстрелили.
Над обеими недостроенными каменными башнями появились чёрные струйки, и вновь в ваирские корабли полетели небольшие огненные кометы. Всё так же, по две с каждой стороны. Парочка в остановившуюся "Касатку", и пара в корабль Эшли. Зажигательные снаряды летели быстро и точно. Снова маг Гебеца не успел отреагировать и рассеять чары остверских коллег, и оба нацеленные в "Касатку" дротика упали на корабль. Одна пылающая комета влетела в раскрытый палубный люк и рухнула в кладовку, где должны храниться канаты, а другая опять вонзилась в палубу. Пожар на невезучем корабле вспыхнул с новой силой, да так, что тушить его стало бесполезно, и Гебец, скрепя сердце приказал направить любимую галеру к мысу, где надеялся посадить её на мель. А "Дочь порока" отделалась легко. Клиф Ланн, которого на всякий случай прикрывали щитоносцы, встал у борта и, лишь только пылающие метеоры полетели в галеру, легко и, можно сказать, играючи отвёл их в сторону. Правда, один из дротиков в полёте разломился на части, и небольшой горящий кусок всё же упал на корабль капитана Эшли. Но большой беды от него не было, пара палёных отметин на палубных досках и несколько легко обожжённых моряков.
Как только "Касатка" начала отходить к берегу и освободила проход, движение кораблей пошло веселей. Одновременно в радиусе трёхсот метров от каменных башен имперцев оказалось пять галер, и корабельные чародеи, которые постоянно поддерживали между собой мысленную связь, начали совместную магическую атаку. Первой целью была выбрана та башня, в которой находились остверские чародеи, и ваирцы обрушили на неё всё, что только возможно: огненные плети и ледяные иглы, кислоту и энергетические разряды, шокирующие заклятья и облака удушающих газов. Весь смертоносный боезапас заклятий понёсся в недостроенный донжон, издалека это действие выглядело весьма красиво. Сгустки пламени и лёд смешивались с тёмно-зелёными газами в единый грязный ком и падали на камень, который прятал от глаз ваирцев ненавистных остверов. Но в донжоне никого не было, и все усилия островитян стали напрасной тратой собственных сил и артефактных зарядов. Ваирские чародеи это вскоре поняли, для порядка прошлись несколькими ветвистыми молниями по башне на противоположном мысе и активные действия прекратили.
– Ушли! – пряча в свою сумку артефакт, с которым работал, сказал своему капитану Клифф Ланн.
– Это точно, – ответил Седой, протянул магу подзорную трубу и указал рукой налево. – Вон они, беглецы.
Чародей посмотрел в указанном направлении и увидел идущую от горящей башни в сторону посёлка широкую каменистую тропу, которая со стороны моря была прикрыта густым кустарником, и бегущих по ней людей. В основном это были воины в броне, но вот его взгляд зацепился за тёмно-синюю мантию чародея из школы "Торнадо", а затем за светло-зелёную, которую обычно носили маги из "Мира". Больше чародеев в составе отступающего отряда не было, и, опустив трубу, Ланн прикинул дистанцию до противника, пришёл к выводу, что атаковать его невозможно, и поморщился.
– Что, – увидев реакцию чародея, спросил Седой, – не достанешь их?
– Никак. – Клиф Ланн снова поморщился.
– Ну, ничего. – Капитан кивнул на приближающийся пляж, невдалеке от которого на небольшой возвышенности перед Шан-Маиром застыло несколько пехотных имперских отрядов по полсотни воинов в каждом. – Ещё десять минут – и повоюем, а возможно, даже отступающих магов успеем перехватить.
Молодой чародей рывком оправил мантию и посмотрел на идущую впереди "Злую Виру". Затем кинул взгляд назад, где за "Дочерью порока" шли уже семь галер, смог разглядеть за продолговатыми корпусами кораблей пылающую "Касатку", которая прижалась к скалистому мысу, и согласно кивнул:
– Да, повоюем.