Сам Золотой всегда относился к магическому искусству как к чему-то совершенно чуждому, однако это не мешало ему питать к нему искреннее уважение. Волшебство не было для него пустой забавой, как, например, музыка или сочинение сказок. Золотой считал магию вполне почтенным занятием, которое, кроме всего прочего, не стоило и равнять с тем, чем он сам зарабатывал себе на жизнь. Ну а если говорить откровенно, то в глубине души Золотой просто-напросто побаивался волшебников, хотя, разумеется, никогда бы не признался в этом даже самому себе. К колдунам с их фокусами, иллюзиями и заумным бормотанием он относился даже с легким презрением, а вот магов - боялся.
- Мама знает? - спросил Алмаз.
- Она узнает, когда придет время, но она не должна повлиять на твое решение. Женщины в этих вопросах не разбираются и не должны никоим образом их касаться. Ты обязан принять решение сам, как и подобает взрослому мужчине. Надеюсь, тебе понятно?
Золотой говорил совершенно серьезно. Он наконец увидел реальную возможность заставить сына раз и навсегда отцепиться от материнской юбки. Тьюли, конечно, не захочет его отпускать - ведь всем женщинам их дети продолжают казаться маленькими и несмышлеными, даже когда они давно выросли, но рано или поздно Алмазу все равно придется выйти из-под родительской опеки.
Алмаз, словно подслушав его мысли, кивнул достаточно решительно, однако лицо его оставалось задумчивым.
- Мастер Болиголов сказал, что я… что у меня есть… Что у меня может быть талант к?..
И Золотой поспешил уверить сына, что маг действительно так сказал, хотя какими конкретно способностями наделен Алмаз, еще предстоит выяснить. Одновременно он не без облегчения подумал о том, что юноша ведет себя весьма скромно, как и полагается почтительному сыну. В глубине души Золотой опасался, что Алмаз станет торжествовать, чваниться, показывать свое преимущество над родным отцом и утверждаться в своих новых способностях - этих таинственных, грозных и непредсказуемых способностях, по сравнению с которыми все богатство, опыт и авторитет Золотого были лишь горсткой праха.
- Спасибо, отец, - сказал Алмаз. В ответ Золотой крепко обнял его и поспешил уйти, но внутри у него все ликовало и пело.
Для встреч они облюбовали укромное место в зарослях ивняка вниз по течению Эймй - неподалеку от того места, где стояла деревенская кузница. Не успела Роза появиться на поляне, как Алмаз сказал:
- Он хочет, чтобы я ехал учиться к мастеру Болиголову. Что мне делать?
- Конечно, ты должен учиться у настоящего мага.
- Он считает, что у меня - дар.
- Кто это - "он"?
- Отец. Он видел, как мы с тобой показывали друг другу некоторые фокусы. Но он говорил с мастером Болиголовом, и тот сказал, что я обязательно должен ехать к нему учиться, потому что если я не буду развивать свой талант, это может оказаться опасно. О-о-о!.. - И Алмаз в отчаянии стукнул себя кулаком по макушке.
- Но ведь у тебя действительно есть этот дар.
В ответ Алмаз только застонал и с силой потер кожу головы костяшками пальцев. Он сидел на земле в том месте, где они когда-то играли - небольшой природной беседке, образованной молодыми ивовыми побегами, куда доносились шум прыгающего по камням потока и звуки ударов молота из кузни. Роза села напротив него.
- Вспомни все те вещи, которые ты умеешь! - сказала она. - Ты ничего бы этого не мог, если бы не обладал магическим даром.
- Это не дар, а просто способности, - невнятно пробормотал Алмаз. - Их достаточно для фокусов, но…
- Откуда ты знаешь?
Роза была очень смуглой, с шапкой густых, вьющихся волос, обрамляющих тонкое лицо. Ее ступни, лодыжки и руки были обнажены и измазаны в земле, юбка и кофта выглядели едва-едва прилично, но пальцы рук и ног, покрытые засохшей глиной, были изящны, а в вороте рваной кофты, на которой не осталось ни одной пуговицы, поблескивало ожерелье из аметистов. Мать Розы - деревенская ведьма - неплохо зарабатывала, исцеляя мелкие болячки, вправляя кости и принимая роды; кроме этого, она приторговывала приворотным зельем, готовила сонные напитки и находила с помощью заклятий потерянные вещи. Иными словами, ей было вполне по средствам содержать себя в чистоте и покупать новую одежду и обувь для себя и дочери, однако Клубок это просто не приходило в голову. Домашнее хозяйство ее тоже не интересовало. Клубок и Роза питались в основном вареной курятиной и яичницей, так как сельской ведьме чаще всего платили продуктами птицеводства. Двор их небольшого домика о двух комнатах представлял собой самый настоящий пустырь, где бродили стаи кошек и гнездились успевшие одичать куры. Клубок очень любила кошек, а также жаб и драгоценности. Аметистовое ожерелье, которое она подарила дочери, ведьма получила в качестве платы от старшего лесничего Золотого, когда помогла его жене благополучно разрешиться сыном. У нее самой на руках и ногах было надето множество браслетов, которые сверкали и звякали каждый раз, когда Клубок, нетерпеливо притопывая ногой, произносила скороговоркой то или иное заклинание, а иногда она сажала на плечо черного котенка и повсюду с ним расхаживала.
Но внимательной, заботливой матерью ее никак нельзя было назвать. Когда Розе исполнилось семь, девочка спросила:
- Зачем ты меня рожала, если я тебе не нужна?
- Как же я буду помогать рожать другим женщинам, коли у меня самой никогда не было ребенка? - ответила мать вопросом на вопрос.
- Значит, ты завела меня, просто чтобы лучше подготовиться? - проворчала Роза.
- Все в жизни - подготовка к чему-нибудь, - добродушно отозвалась Клубок, которая, надо отдать ей должное, никогда не сердилась и не ругалась. Она, правда, редко задумывалась о том, что ей следует позаботиться о дочери или что-то для нее сделать, но зато она ни разу не тронула ее даже пальцем. Она никогда не ругала Розу и давала все, что бы та ни попросила - будь то обед или любимая жаба, аметистовое ожерелье или урок колдовства. Если бы Роза попросила, Клубок, несомненно, купила бы ей новое платье, но дело в том, что Роза ее не просила. Девочка с детства привыкла сама о себе заботиться, и это стало одной из причин привязанности к ней Алмаза. Именно с ней он узнал, что такое настоящая свобода. Когда же Розы не было рядом, он ощущал себя свободным, только если слушал музыку, или сам играл на каком-нибудь инструменте, или пел.
- Да, у меня есть талант! - с нажимом сказал он, потирая виски, потом с силой дернул себя за волосы.
- Перестань, - строго сказала Роза. - Оставь свою голову в покое!
- Тари думает, что есть!..
- Конечно, есть! Не пойму только, какое может иметь значение, что там думает какой-то Тари! Ведь ты уже сейчас играешь на арфе в десять раз лучше, чем он.
Это умение вовремя похвалить, поддержать было второй причиной, по которой Роза так ему нравилась.
- Хотел бы я знать, бывают ли маги-музыканты? - спросил он, поднимая на нее взгляд.
Роза ненадолго задумалась.
- Честно говоря, не знаю.
- Я тоже. Морред и Эльфарран пели друг для друга, а ведь Морред был великим волшебником. Кажется, на Острове Рок есть Мастер Регент, который обучает будущих магов героическим песням о великих деяниях Древних и балладам о мудрости предков, но я еще никогда не слышал, чтобы кто-то из Великих Магов был музыкантом.
- Не понимаю, почему маг не может сочинять музыку или играть на музыкальных инструментах, - пожала плечами Роза. Для нее вообще не существовало ничего невозможного; Алмаз любил ее и за это тоже.
- Мне всегда казалось, что они чем-то похожи, - сказал он. - Я имею в виду - музыка и магия. Ведь и заклинания, и мелодии должны звучать абсолютно правильно, разве не так?
- Подготовка. Тренировка. Практика, - мрачно проговорила Роза. - Все дело упирается в это. - И она пустила в его сторону мелкий камешек, который еще в полете превратился в ярко-голубого мотылька. В ответ Алмаз послал ему навстречу свою бабочку, и оба легкокрылых цветастых создания некоторое время вились и танцевали в воздухе, прежде чем снова превратиться в невзрачные камни и упасть на землю. То был один из трюков, который Алмаз и Роза выучили, чтобы приветствовать друг друга. Золотой очень бы удивился, узнай, что в основе его лежит фокус с прыгающим камешком.
- Ты должен ехать, Ал, - сказала Роза. - Хотя бы для того, чтобы выяснить все наверняка.
- Я понимаю.
- А вдруг ты станешь настоящим магом? О-о!.. Подумать только, скольким интересным вещам ты сможешь меня научить! Например, заклятиям перевоплощения! Мы могли бы превратиться во что угодно. Например, в лошадей, в медведей!..
- Или в кротов, - буркнул Алмаз мрачно. - Нет, правда, сейчас мне больше всего хочется зарыться как можно глубже в землю, чтобы никто меня не нашел. Мне всегда казалось, что отец мечтает только об одном - чтобы после имяположения я выучился управлять его лесопилками. Но за весь год он не сказал об этом ни слова. Должно быть, отец уже давно подумывал отдать меня в ученики к волшебнику. А вдруг выяснится, что в магии я разбираюсь не лучше, чем в приходно-расходных книгах? Почему, в конце концов, я не могу заниматься тем, что действительно умею делать хорошо!
- Почему бы тебе тогда не заняться и тем, и другим одновременно? Я имею в виду магию и музыку, потому что счетовода ты всегда можешь нанять…
Когда Роза смеялась, ее худое маловыразительное лицо оживало и начинало светиться внутренним светом, маленький рот становился больше и ярче, а глаза, напротив, превращались в узкие щелочки.
- О, Роза! - воскликнул Алмаз. - Я люблю тебя!
- Я знаю. Попробовал бы ты только меня не любить - я бы тебя знаешь, как заколдовала!..