Шайна спросила: "А вы родились в Оланже, домине Замматцен?"
"Что вы, я - пришлый, подобно большинству горожан. Двенадцать лет тому назад я здесь поселился, чтобы удалиться на покой, но о каком покое может быть речь, когда Вальтрина и десятки других активистов требуют, чтобы я стоял на страже, не смыкая глаз? Нигде не видел такой бурной интеллектуальной жизни, как в Оланже! Поверьте мне, все это чрезвычайно утомительно".
В ответ на призывные жесты Вальтрины приблизилась высокая женщина с длинными светлыми локонами, завитыми в напоминающие пружинки спирали. Слишком крупные черты ее лица, преувеличенные косметикой, напоминали маску паяца - Шайна даже спросила себя: "Над кем она издевается - над собой или над миром?" Вальтрина произнесла громогласно-хриплым контральто: "А вот и Глинта Избейн, наша очередная знаменитость - она научила трех морфотов играть в дезисто и выиграла у них множество умопомрачительных трофеев! Глинта - секретарь ООС и гораздо глубже вникает в вещи, чем может показаться на первый взгляд".
"ООС? - спросила Шайна. - Это еще что? Простите, я только что вернулась на Корифон".
"Общество освобождения Сцинтарре".
Шайна недоуменно улыбнулась: "От кого и зачем освобождать Сцинтарре? По-моему, здесь и так все делают, что хотят".
"Не совсем, - с холодком отвечала Глинта Избейн. - Никто не желает... точнее говоря, никто не признаёт, что стремится эксплуатировать тяжелый труд и неудобства других с выгодой для себя, но каждый знает, что нередко такая эксплуатация имеет место. Поэтому работники сформировали гильдии, чтобы защищать свои интересы. И что же? Теперь в руках директора Ассоциации гильдий сосредоточена огромная власть! Было бы излишне напоминать о злоупотреблениях, связанных с таким положением вещей. Задача ООС в том, чтобы противопоставить излишествам гильдий равносильное, восстанавливающее баланс влияние".
К собеседникам присоединился высокий молодой блондин с простодушными серыми глазами и приятной смешливой физиономией, сразу же расположившей к нему Шайну. Он заметил: "Обе группировки - ООС и Ассоциация гильдий - поддерживают мою организацию. Остается только сделать вывод, что противники тайком сговорились, и что все их пререкания - не более чем показуха для непосвященных".
Глинта Избейн рассмеялась: "Обе группировки поддерживают БЭЭ, но руководствуются при этом совершенно несовместимыми побуждениями. Только ООС делает это бескорыстно и принципиально".
Повернувшись к тетке, Шайна взмолилась: "У меня голова идет кругом от всех этих сокращений. Что такое БЭЭ?"
Вместо того, чтобы вдаваться в разъяснения, Вальтрина подвела поближе молодого блондина: "Эльво, ты еще не видел мою очаровательную племянницу, только что вернувшуюся с Танквиля".
"Рад познакомиться!"
"Шайна Мэддок - Эльво Глиссам. А теперь, Эльво, расскажи ей, что такое БЭЭ, но даже не заикайся обо мне или о моих драгоценных лакеях, а то я прикажу им взять тебя за шиворот и вышвырнуть на улицу!"
"БЭЭ - общество "Борцов за эмансипацию эрджинов", - охотно откликнулся Эльво Глиссам. - Только не подумайте, что мы сентиментальные барышни! Мы протестуем против вопиющей несправедливости порабощения разумных существ. Вальтрина, содержащая эрджинов в услужении, нередко становится мишенью нашей критики. Подождите, мы еще упрячем ее за решетку. Если она не раскается и не освободит своих рабов".
"Ха! Прежде, чем это произойдет, тебе придется доказать мне две вещи - нет, три! Во-первых, докажи, что Сим и Слим - разумные существа, а не домашние животные. Во-вторых, ниоткуда не следует, что они предпочитают дикий образ жизни домашней службе. И потом - где еще ты найдешь такую послушную, сообразительную, породистую и надежную прислугу, как мои горчичночерные красавцы? Если уж на то пошло, я собираюсь прикупить еще трех-четырех эрджинов: со временем из них выйдут превосходные садовники".
Как раз в этот момент один из лакеев-эрджинов вошел в приемный зал, толкая перед собой тележку-этажерку с посудой. Оглянувшись через плечо, Шайна невольно отшатнулась: "Как вы не боитесь? Самец, чуть не сожравший Кельсе, был не больше! Пожалуй, даже поменьше этого".
"Моя бы воля, - отозвался Кельсе, - я бы их всех перестрелял".
В голосе Глинты Избейн появилась неприятная резкость: "Если они разумны, это было бы убийством. Если нет, это было бы просто жестокостью".
Кельсе пожал плечами и отвернулся. Джерд Джемаз, недавно прибывший и уже несколько минут следивший за разговором со стороны, нарушил молчание: "У нас есть основания бояться эрджинов. У вас, по-видимому, их нет. Кстати, в Оланже почему-то не заметно ни одной партии или группировки, требующей освободить эрджинов, укрощаемых ульдрами-наездниками".
"Вот и основали бы такую партию!" - отрезала Глинта Избейн.
Эррис Замматцен усмехнулся: "Причины, по которым профессиональные гильдии активно поддерживают организацию висфера Глиссама, очевидны: эрджины сбивают цены на труд. Сам висфер Глиссам, надо полагать, руководствуется иными побуждениями".
"Разумеется. Хартия Ойкумены запрещает рабовладение, а эрджины порабощены. В Оланже их, по меньшей мере, не подвергают жестокому обращению. В Уайе дела обстоят по-другому. А ветроходы, о чьей неблаговидной роли все предпочитают не вспоминать, - просто-напросто работорговцы!"
"Или дрессировщики, если с их точки зрения эрджины - не более чем сообразительные твари".
Шайна не выдержала: "Не понимаю, как им удается укрощать эрджинов. По-моему, это должно быть невозможно в принципе. Эрджины - злобные, безжалостные чудовища, люто ненавидящие всех людей!"
"Сим и Слим совершенно безобидны, - возразила Вальтрина. - Почему это так и каким образом их укротили? Не имею ни малейшего представления".
Сим, напоминавший мохнатого великана в роскошной ливрее, снова проходил мимо. Встретившись глазами с непроницаемым оранжевым свечением, исходившим из-под рыжеватых пучков "бровей", служивших эрджину оптическими рецепторами, Шайна поежилась - у нее возникло отчетливое ощущение, что дрессированный лакей прекрасно понимает происходящее: "Может быть, Сим предпочел бы никогда не попадаться в руки ветроходам. Никто не знает, как они одомашнивают эрджинов. Холостят? Лоботомируют? Гипнотизируют? Просто бьют, пока те не привыкают подчиняться людям?"
"Спроси его!" - любезно предложила Вальтрина.
"Меня не учили с ними объясняться".
Контральто Вальтрины стало высокомерным и беззаботным: "Так о чем же ты беспокоишься? Мои эрджины могут уйти, когда им заблагорассудится. Я не держу их на цепи. Знаешь, почему они работают? Потому что вилла Мирасоль им нравится гораздо больше, чем пустынные нагорья Уайи. И никто не жалуется - кроме Ассоциации профессиональных гильдий, усматривающей в эрджинах угрозу их невероятно завышенным ставкам заработной платы!" Вальтрина д’Арабеск надменно кивнула, подчеркивая неоспоримость своего суждения, и прошествовала в противоположный конец зала, где еще одна оживленно беседующая группа окружила пару серокожих кочевников.
Джерд Джемаз изрек, не обращаясь ни к кому в частности: "Нельзя сказать, что вся эта болтовня - пустая трата времени. По-видимому, для многих такое времяпровождение превратилось в пристрастие, доставляющее удовольствие, сходное с утолением голода".
Глинта Избейн соблаговолила дать ледяной ответ: "Слова - средства передачи идей. Идеи - компоненты осмысления мира".
Джемаз ухмыльнулся: "Вы, вероятно, даже не догадываетесь, что дали очень любопытную оценку происходящему".
Глинта Избейн демонстративно отвернулась и направилась туда же, куда раньше, как магнитом, притянуло Вальтрину д'Арабеск. Джемаз и Кельсе возвратились к буфету, и Алджер снабдил их прохладительными коктейлями. Шайна заинтересовалась парой алуанских светильников, высеченных из красного кремнистого известняка в характерном для кочевников стиле дерзкой асимметрии. Эльво Глиссам оказался рядом: "Вам нравятся эти лампы?"
"Любопытные поделки, - сказала Шайна. - Но лично я не стала бы держать такой светильник у себя дома".
"Даже так? На мой взгляд, ульдры выражают преклонение перед безрассудной отвагой, нарочито пренебрегая правильностью форм".
Шайна неохотно кивнула: "Надо полагать, во мне не изжиты предрассудки детства. В Рассветной усадьбе ульдрам приписывали капризную рассеянность, неуравновешенность, диковатую самонадеянность. Теперь я понимаю, что для кочевников единообразие и гармония - своего рода признаки раболепия, подчинения правилам, установленным другими. В беспорядочности форм они находят выражение своему индивидуализму".
"Возможно, с их точки зрения упорядоченность, свидетельствующая о внутренней дисциплине, заключается в чем-то другом - например, в очевидной трудоемкости обработки поверхностей".
Шайна поджала губы: "Сомневаюсь, что ульдры рассуждают столь прямолинейно. Кочевники - в особенности вольные ульдры - заносчивы и бесцеремонны. Агрессивные выходки считаются у них в порядке вещей. Подозреваю, что их поделки относятся к разряду таких выходок. Ульдра, высекающий каменный светильник, тем самым говорит пришлому покупателю: "Что хочу, то и делаю, мне никто не указ. Не нравится? Найди себе другую лампу"".