- За победу! - провозгласил Гусев, когда все расселись и бокалы были наполнены шампанским. Мы выпили за мою победу, потом за бабушку, за диссертацию Тины и её отпуск в Гималаях, за то, чтобы Гусев стал тренером олимпийского чемпиона. Потом Павел включил экран, сунул в гнездо стержень с видеозаписью, и я смог увидеть свой бой глазами зрителя. До этого момента я был, пожалуй, единственным на планете, кто не видел, как закончился бой, - я знал только его результат.
Стоп-кадр помог рассмотреть в подробностях, как виртуозно работал Волшебным щитом рыцарь Леопарда - включал его в самый последний миг, когда моё копьё было буквально в нескольких сантиметрах, и это позволило ему нанести мне два прицельных удара. Второй из них мог оказаться роковым, если бы я не упредил противника. Мой удар был беспощаден - только сейчас, глядя на стереоэкран, я понял это. Он был рассчитан до сантиметра, и никакой трижды Волшебный щит не мог спасти рыцаря Леопарда от натиска шестисот килограммов брони и мускулов.
- И всё же удался эксперимент или нет? - спросил Гусев. - Что мы будем докладывать?
Я пожал плечами. Волшебное копьё было опытным образцом, существовавшим пока в единственном экземпляре, и нам с рыцарем Леопарда было поручено проверить его в бою. Конечно, я одержал убедительную победу, но Волшебное копьё было здесь ни при чём.
- Наверно, надо продолжить испытания, - промямлил я. Меня больше интересовало поведение Тины.
Гусев прокрутил запись дважды, и каждый раз Тина в решающий момент схватки бледнела от волнения и прижимала ладони к щекам. Только бабуся скептически поджала губы.
- Чем бы дитя ни тешилось, - иронически заявила она. - Тоже мне рыцари. Копья - автоматы, щиты - автоматы, броня - из терилакса, лазером не пробьёшь.
Тина немедленно поддержала бабушку:
- Рыцари в старину дрались, рискуя здоровьем и жизнью. Это были настоящие мужчины. А вам сейчас ничто не грозит. В худшем случае получишь несколько синяков да с лошади шлёпнешься. А смог бы современный рыцарь выйти на бой, скажем, с Ричардом Львиное Сердце и победить его? И не в терилаксовой броне, а старинной стальной? И с деревянным копьём?
- Уверен, что Алексей победил бы, - тотчас же вскочил Пашка. Тина ему, безусловно, нравилась, но вынести нападки на любимый спорт он не мог даже от неё. - Современные методы тренировки, достижения физиологии, психологии, спортивной медицины, умелое чередование силовых и скоростных нагрузок дают нам неоспоримые преимущества.
Тина выслушала Пашкин панегирик и о чём-то задумалась. Гусев налёг на пирог - ел да похваливал. Бабушка так и таяла, слушая его слова. Она всегда радовалась, когда нам нравилась её стряпня. А пирог получился на славу. Недаром она была магистром Кулинарной академии. А Тина всё думала о чём-то и сидела тихо, как воробышек. Павел сделал вокруг неё пируэт, но она даже не заметила.
- Мне надо поговорить с одним знакомым, - сказала она чуть позже, словно обдумав свою мысль. - Но я не хотела бы вам мешать.
- Пойдём в мой кабинет, - сказала бабушка. - Там тебя никто не услышит, - и она увела девушку.
Через несколько минут та вернулась, повеселевшая. Гусев тут же подскочил к ней и стал потчевать пирогом. Я потянулся к бокалу, чтобы налить ей трёхцветный кос, но этот нахал опередил меня. Она взяла бокал, улыбнулась Пашке, а в мою сторону даже не посмотрела. Да и зачем ей на меня смотреть, если я, профессор кафедры экстремальных состояний, торчу у неё перед глазами в институте четыре дня в неделю? Я глядел, как она пьёт кос - красные, оранжевые и синие струйки извивались в бокале, не смешиваясь и не меняя цвета, - и Тина нравилась мне всё больше и больше. Я ещё раз позавидовал Пашке, что у него такая девушка, и со вздохом повернулся к нему, чтобы послушать, о чём он разглагольствует. А говорил он, оказывается, о том, что скоро Тина станет кандидатом наук.
- Ты, Пашенька, слегка преувеличиваешь, - сказал я мягко. - Диссертация ещё не готова, так что раньше будущего года защиты не будет.
- Ты, Лёшенька, слегка вздремнул и всё прослушал, - нахально заявил Гусев. - Под твоим руководством она может ещё пять лет без толку провозиться. Я говорю о другой диссертации.
И тут я с удивлением узнал, что Тина скоро защищает диссертацию на звание кандидата экономических наук.
- И какая же тема диссертации?
- "Пути перехода от феодализма к коммунизму", - ответила вместо Тины бабушка. В этом доме положительно все, кроме меня, знали об этой девушке массу интересного. - По-моему, очень любопытная тема. Тина мне как-то рассказывала…
- Как, как? - Я не поверил своим ушам. - От феодализма к коммунизму? Это что - самая актуальная проблема современности?
Тина пожала плечами.
- У нас в Институте первобытной экономики считают эту проблему очень важной.
- Да где ты найдёшь феодализм в двадцать седьмом веке? - чуть не закричал я. - В созвездии Гончих Псов?
- А хотя бы и так, - вмешалась бабушка. - Или тебя волнуют только твои турниры? Кстати, они пришли к нам из феодальных времён.
Эти слова меня сразу отрезвили. Я виновато посмотрел на Тину, но тут замигал огонёк над дверью - кто-то просил разрешения войти.
Вслед за бабушкой вошёл высокий, плотный человек, вежливо наклонил голову - сначала в сторону Тины, потом в мою и Гусева - и поздоровался.
- Я робот номер… - Гость назвал какие-то цифры. - Кто из вас Алексей Северцев?
Он был одет в обычное платье, и его выдавало только несколько застывшее выражение лица - впрочем, довольно приятного, - чересчур равномерные движения, да ещё тембр голоса. В остальном он был совсем как человек - ростом почти не уступал мне, но казался пошире в плечах, двигался уверенно и держался с достоинством.
Я встал из кресла и назвался.
- Имею честь вручить лично вам строго конфиденциальное письмо. - Робот достал из кармана модного костюма конверт и протянул его мне. - Отправитель этого письма просит, чтобы содержание его осталось в тайне.
Я никогда ещё не получал секретных писем и растерянно взял конверт, не зная, что с ним делать. Я посмотрел на бабушку - она пожала плечами, на Тину - та глядела в окно, на Пашку - тот сделал круглые глаза и отвернулся.
Я развернул письмо. Оно было напечатано автодиктофоном, причём не на полупроводниковой, а на старинной настоящей бумаге. В верхнем углу голубого листа красовался гербовый щит - я, рыцарь межпланетного класса, в геральдике разбирался хорошо. Герб изображал царскую корону, над которой светило зелёное солнце. Я взглянул на герб мельком, посмотрел на подпись - её не было - и стал читать.
Вот что было в письме.
"Рыцарю Чёрной башни Алексею Северцеву.
Мне давно известно о вас как о человеке отважном, благородном и мудром. Именно таким должен быть тот, кому смогу я доверить свою судьбу, своё счастье, свою жизнь. Страшное положение, в котором я нахожусь, абсолютно исключает все пути, которые мог бы предложить для моего спасения непосвящённый. Меня может спасти только один человек, и этот человек - вы.
Если моё письмо - этот вопль о спасении - затронуло вашу душу, если вы захотите хотя бы выслушать меня, приходите. Мой посланник проводит вас. Но торопитесь! Сегодня всё ещё в нашей власти. Завтра, возможно, будет поздно".
Я перечитал письмо три раза. Всё было ясно и в то же время непонятно. Я даже не мог догадаться, кто пишет - мужчина или женщина.
- Куда мне ехать? - спросил я робота.
- Мне поручено доставить вас на место, - ответил тот. - Автокиб ждёт внизу.
- Ты надолго? - спросил Гусев. Я посмотрел на робота.
- Вы возвратитесь, как только пожелаете. Может быть, через час или полтора.
- Тогда я пойду, - сказала Тина. - Не провожайте меня. Она попрощалась со мной и Пашкой, чмокнула бабусю и вышла.
- Я сейчас спущусь, - сказал я роботу. - Подождите меня внизу.
- Пожалуй, я тоже пойду, - вздохнул Гусев. - Пока. Утром поговорим.
Бабуся смотрела на меня, наклонив голову. Я поцеловал её в ту же щёку, что и Тина. Она что-то промурлыкала под нос и усмехнулась ласково.
- Как ты думаешь, бабуся, он ей очень нравится? - спросил я неожиданно для самого себя и смутился.
- Он - ей? - переспросила бабуся. - Знаешь, Лёшенька, мне почему-то кажется, что он ей совсем не нравится…
Глава 3.
Принцесса Изумрудной Звезды не хочет замуж
Выйдя из лифта, я остановился на тротуаре, ища глазами своего провожатого. Но, кроме мальчишки, который ел вишни из большого пакета, никого не было видно. Парень, видимо, стоял тут давно - он выплёвывал косточки прямо на тротуар, и у его ног на голубом резинобетоне их валялось изрядное количество. Рядом суетился жукоглазый уборщик, стараясь собрать мусор, а мальчишка с видимым удовольствием отпихивал его ногой. Бедняга автомат отпрыгивал, потом, обиженно повертев усами, подбирался к нахалу с другой стороны, но опять получал пинок.
Тут возле тротуара остановился автокиб, и мой таинственный посланник пригласил меня сесть.
- Мальчик, не мешай автомату, - сказал я строго. Мальчишка громко рассмеялся и стрельнул в меня косточкой.
- А зачем этот дурак хотел утащить мои вишни? - сказал он. - Я только положил, а он выскочил и цоп их… Пускай теперь помучается.
- Ну-ну, - пробормотал я. - А живот у тебя не заболит?
Наверно, такая же мысль уже приходила шалопаю в голову. Отъезжая, я увидел, как он высыпал весь пакет прямо на неповинного мусорщика и отправился восвояси.
Мы ехали минут двадцать. Иногда я замечал, что направление движения меняется. Очевидно, мы кружили по транспортным туннелям, запутывая след. Наконец автокиб остановился у подъезда обычного дома, каких в любом городишке наберётся сотня.