В общем, я все это прикидывал, а сам нащупывал лопатками спасительную подворотню. И не нащупал – подворотня, через которую я, вслед за гимназистом, попал в этот насквозь подозрительный двор, куда-то делась. И за спиной у меня была только ровная оштукатуренная стена. Не знаю уж почему, но я боялся даже выдохнуть. Ну, в точности как на страйкбольном выезде – когда крадешься вдоль стены в здании и видишь спины стрелков у окон. Они тебя пока не видят, но стоит хрустнуть трухлявой доске под берцем – и разом обернутся, окатят белой клюквой. И ты, как во сне, медленно-медленно поднимаешь привод – и никак не можешь поднять…
На улицу я выскочил через другую подворотню – ту, куда мы с Николкой зашли в первый раз. Не знаю, что удержало меня от того, чтобы нырнуть в нее перекатом, – видимо, я так накрутил себя, что на полном серьезе ждал выстрела вслед. Ерунда, конечно. Отец о таком говорил: реакция психики на полную неожиданность. Моторика, значит… ведь я толком даже единоборствами не занимался – так, год секции айкидо в четвертом классе. А вот страйкбол давал о себе знать, включая в нужный момент наработанные тренировками рефлексы. Это как опытный фехтовальщик в минуту опасности всегда будет нащупывать эфес у бедра.
В общем, ушел я без пыли и шума. Никто ко мне даже не обернулся; а в подворотне я чуть не сбил с ног еще одного типа – так стремительно выскочил на улицу.
Зря, как выяснилось, я торопился. Ничего хорошего на улице меня не ожидало. Асфальта не было – все та же корявая булыжная мостовая. Вместо машин – одинокая коляска, влекомая меланхоличной клячей, на углу стайка мальчишек в нелепых картузах, полицейский… Нет, не привычный московский в черном бронике, кепи-бейсболке, при металлоискателе, "макаре" и наручниках. Если бы! Да я бросился бы к такому, размазывая слезы счастья по физиономии и умоляя отвести к маме. Но, увы. Местный страж порядка оказался необъятным дядей в белом кителе и фуражке, укрытой белым же полотняным чехлом. На одном боку у него красовалась шашка (память услужливо подсунула слово "селедка"), а на другом – монструозных габаритов револьвер. Следовал этот служитель закона по противоположной стороне улицы, степенно раскланиваясь с обывателями. А ведь если он сейчас обернется и увидит меня – будут проблемы!
Не то чтобы я вот так сразу прозрел и осознал, что я уже "там". Просто в голове встал на свое место последний кусочек пазла. И все то, что рассказывал гимназист – Николка, кажется? – и все то, что я увидел в "нехорошем" дворе, сложилось в единую картину. Выходит, парнишка не врал? А я-то, идиот, еще подкалывал его! Отлились кошке мышкины слезы…
Получается, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пришел из девятнадцатого века! А теперь вот вернулся – уж не знаю как. А я сдуру сунулся за ним – и оказался в его времени. Только бегать по дворам, размазывая слезы, я не собираюсь. Не то воспитание.
Городовой (так, кажется, они называются?) величаво проследовал мимо. И не обратил на меня никакого внимания – видимо, не счел достойным. А скорее всего, просто не заметил – уж больно вызывающе по местным меркам я был одет. Приглядись страж порядка ко мне повнимательнее – все, пришлось бы уходить огородами и со стрельбой. А так как отстреливаться я могу разве что из ключей от квартиры, то лучше пока назад, в подворотню – бочком, бочком, вдоль стеночки, пока никто не заметил… А там – найду этого поганца в гимназической форме и расспрошу насчет дурацких шуточек с путешествиями во времени.
– Добже, шановни пан! Ще Польска не сгинела!
Этого только не хватало! Какой-то тип, стоя в рост в проезжающей коляске, призывно размахивал котелком и орал мне что-то на языке Сенкевича и пана Пилсудского. Физиономия типа выражала целую гамму чувств – от неподдельного патриотизма до бурной радости; так что я сразу сообразил, в чем дело.
В прошлом году мы с отцом на Бородино пообщались с поляками. Нет, не с нашими реконструкторами, из улан герцогства Варшавского или Висленского легиона, а с натуральными, природными, так сказать, пшеками. Отец вообще неравнодушен к этой стране, а если уж находится общая тема – кавалерия там, Бонапарт или сабельное фехтование, – то все, тушите свет. В общем, после знакомства на память ему остался шрам над бровью (а нечего фехтовать ночью, да еще и подшофе), а мне – очень даже недурная куртка красно-белой кожи с фундаментальным, в байкерском стиле, рельефным белым орлом на спине. Вот этот элемент дизайна и разглядел польский патриот, так некстати оказавшийся на Гороховской. И не сиделось ему в Варшаве, на какой-нибудь там Маршалковской…
Все это я додумывал уже на бегу. О спасительной подворотне пришлось пока забыть. Во дворе околачивался дворник казенного вида, да и вообще – не стоило светить перед местными правоохранителями то место, откуда, в теории, оставалась надежда попасть в родной двадцать первый век. К тому же двор тот был замкнутым, в форме квадрата. Заскочишь внутрь – и все, как в мышеловке. Так что я рванул в другую сторону.
Я все ждал, что за спиной вот-вот раздастся трель полицейского свистка, но, видимо, бежал слишком быстро, звук за мной не успевал.
А если серьезно – никто за мной не гнался. Видимо, вопли некстати подвернувшегося поляка городовой оставил без внимания. Или другой вариант – местный держиморда предпочел разбираться не с шустрым подростком, а с паном патриотом Речи Посполитой, который, конечно, не догадался сбежать и сейчас расхлебывает неприятности. И правильно, между прочим, какая еще там "Ще Польска не сгинела!"? Нету такого файла. И "Польски" вашей нет, между прочим… пока, во всяком случае. И еще лет тридцать как не будет.
Ладно, бог с ней, с Польшей. Делать-то что? Понятно, что возвращаться на Казакова… Гороховскую то есть, пока не стоит. Мало ли что там делает этот городовой! А вдруг там уже облаву устраивают – на предмет, скажем, изъятия из оборота опасных польских эсеров? Впрочем, эсеры, кажется, позже были… то есть будут. Короче, туда пока нельзя.
Оставалось поискать тихое местечко. Это ведь я бодрюсь, а на самом деле мне было страшно до чертиков, и веселиться что-то не тянуло. А вы попробуйте вот так, с ходу, попасть в прошлое – думаете, сможете хладнокровно рассуждать? Как бы не так, это я вам как доктор говорю. Ну, то есть как лично пострадавший. Это ведь только в книжках про попаданцев главный герой погрустит и потом с полным бесценной информации ноутбуком к Сталину, секреты фашистские да американские раскрывать. А мне и идти не к кому, Сталин сейчас в семинарии учится… или я времена попутал? В общем, некуда мне идти и нечего раскрывать. Да и не хочется что-то.
Нет, кое-что у меня имелось. Не ноутбук, разумеется, – планшет. Верный айпад, наполненный не бесценной информацией, способной перевернуть ход местной истории, а фильмами и художественной литературой. Ну и играми, конечно. Точнее, на нем стояла только одна игра, зато какая! Неделю назад я попал в ряды бета-тестеров долгожданного "Мира танков "Блитц" и теперь при любой возможности гонял на айпаде любимый онлайн-симулятор. Кстати, как там мой планшет? Смотрите-ка, работает, хотя, конечно, "Сеть не определяется". Ну еще бы, откуда ей взяться…
Домой мне надо, вот что. Раз Николенька сумел найти дорогу назад – то и я сумею. Ну не может же быть этот проход одноразовым! И как минимум два раза он сработал. Первый раз – когда Николка к нам попал, а второй – когда обратно вернулся. Значит, и третий раз может сработать?