Крыса в лабиринте - Станислав Лем

Два товарища отдыхают в лесу и вдруг становятся очевидцами падения метеорита. Решив посмотреть место падения, они попадают на внеземной корабль, потерпевший крушение…

Станислав Лем
Крыса в лабиринте

Я уложил на полки папки с протоколами опытов, запер шкаф, повесил ключ на гвоздь и направился к двери. Шаги звонко разносились в нагретой тишине. Взявшись за ручку, я замер с поднятой головой: послышался легкий торопливый шелест. "Крыса, - мелькнуло у меня в голове. - Удрала из клетки? Это невозможно". Лабиринт, расставленный на столах, я мог охватить одним взглядом. Петляющие коридорчики под стеклянной крышкой были пусты. Наверное, показалось. Однако я не двигался с места. Снова шорох у окна. Отчетливый стук коготков. Обернувшись, я быстро присел и заглянул под столы. Ничего. Опять шорох, на этот раз с другой стороны. Я подскочил к печке. Упрямый шумок донесся из-за спины. Застыв на месте, я медленно повернул голову и посмотрел краем глаза. Светло и тихо. Еще шорох, и еще с противоположной стороны. Я резко раздвинул столы. Ничего. Совсем рядом со мной нахальная возня, треск разгрызаемого дерева. Неподвижный, как изваяние, я обводил глазами комнату. Ничего. Неожиданно три-четыре резких шороха, шум под столами. Дрожь отвращения прошла у меня по спине. "Ну, не боишься же ты крыс", - уговаривал я себя. От шкафчика, который я только что запер, донесся энергичный скрежет зубов. Я подскочил к дверцам - за ними что-то мечется, мягко клокочет, трепещет. Срываю замок… серый клубок летит мне прямо в грудь. Охваченный ужасом, задыхаясь, с отвратительным комком в горле, сделав такое усилие, будто свалил с себя каменную плиту, я проснулся.

В автомобиле было темно. Я едва разглядел профиль Роберта в зеленом свете приборов. Он небрежно откинулся назад и скрестил руки на руле. Где-то он подсмотрел эту позу, наверное, у какого-нибудь профессионального водителя.

- Ну, что там с тобой? Не можешь усидеть? Уже подъезжаем.

- Душно в этой коробке, - буркнул я, опуская стекло, и подставил лицо резкому ветру. Тьма стремительно летела назад, только лента шоссе перед нами мерно покачивалась в свете фар.

Один поворот, другой - снопы света открывали длинные коридоры между стволами высоких сосен. Как белые призраки, выскакивали из мрака и исчезали дорожные столбики. Неожиданно асфальт кончился. "Шевроле" подпрыгнул на выбоине и, приплясывая, помчался узкой лесной дорогой - по мне мурашки пробежали при мысли, что мы сейчас налетим на какой-нибудь невыкорчеванный пень. Но я смолчал. Лес перед нами поредел, деревья расступились, и мы оказались на месте. Как я и ожидал, Роберт не убавил скорости на краю поляны и со скрежетом затормозил у самого полотнища палатки, бледно просвечивающего сквозь темноту. Передними колесами мы чуть не уперлись в колышки, к которым были привязаны тросы. Я уже хотел выругать Роберта за глупую браваду, но вспомнил, что это наш последний вечер.

В Олбани на почте Роберта ожидало известие, что через два дня он должен явиться в редакцию. Ровно столько времени нужно, чтобы преодолеть без малого тысячу километров, отделяющих наш лагерь от Оттавы: до Олбани на автомобиле, потом на пароходе и снова - автострада. Роберт предложил мне остаться на озере до конца сентября, как мы рассчитывали, но я, конечно, не согласился.

Сразу же за городом, выезжая в сумерках на автостраду, мы переехали зайца. Это была единственная дичь, если не считать форелей, что досталась нам в добычу. Мы взяли его в машину и сейчас принялись готовить ужин. Заяц был старый и поэтому огнеупорный; подступиться к нему удалось только около полуночи. Борьба с мочалистым жарким немного развеяла наше похоронное настроение, этому способствовало и пиво, припрятанное в багажнике для какого-нибудь особого случая. Мы решили, что сейчас именно такой случай. Роберт вдруг вспомнил о привезенных из городка газетах и пошел за ними к машине. Гаснущий костер давал мало света, и он включил одну фару.

- Погаси! - крикнул я.

- Сейчас.

Он разложил газетные полотнища.

- Ты недостоин жить в этой почтенной лесной глуши, - сказал я, закуривая трубку. - Горожанин несчастный.

- Лучше послушай. - Роберт наклонился над газетой. - Тот метеор, о котором писали на прошлой неделе, помнишь? Снова показался.

- Чепуха.

- Да нет, слушай: "…сегодня рано утром - это вчерашняя газета - он в третий раз приблизился к Земле и, входя в верхние слои атмосферы, раскалился добела, после чего удалился, остывая. На пресс-конференции профессор Мерривизер из местной астрономической обсерватории опроверг версию, распространяемую американскими газетами, будто бы это тело - космический корабль, облетающий нашу планету перед посадкой. Это - заявил профессор - метеор, захваченный земным притяжением, который стал новой луной и обращается вокруг Земли по эллиптической орбите. В ответ на вопрос нашего корреспондента, следует ли считаться с возможностью падения метеора на Землю, профессор Мерривизер ответил, что это не исключено, так как, приближаясь при каждом обороте к Земле, метеор подвергается торможению вследствие трения о воздух. Названная проблема разрабатывается многими обсерваториями и будет решена в ближайшее время…" Тут у меня газеты из Штатов, трехдневной давности. Ну, они там и изощряются: "Космический звездолет приближается", "Электромозги будут переводить речь неизвестных существ", "У нас гости из космоса…" Ну-ну, - добавил Роберт с оттенком сожаления, - а я тут сижу в лесу.

- А, обычные утки, - сказал я. - Гаси свет и выброси эту макулатуру.

- Ну ладно, конец сказке…

В полумраке Роберт вернулся к костру, который пока стал грудой красных углей, подбросил веток и, когда они занялись, уселся на траву и заговорил негромко:

- А может, и впрямь звездолет… Чего ты смеешься?

- Да я знал, что ты не оставишь этого в покое.

- Эх ты, психолог, психолог, - пробурчал Роберт и пошевелил веткой костер, который, словно рассердившись, выбросил с ужасным треском сноп искр. - А почему и взаправду не может быть корабля? Ну-ка, скажи?

- Скажу. Где одеяло? От земли тянет, как из преисподней, а это к заморозкам. Итак, мой друг, за шесть тысяч лет земной цивилизации к нам не прибыл ни один космический корабль. Эдакое событие неизбежно оставило бы след в исторических хрониках… Но его нет. А вероятность события можно оценить по тому, как часто оно происходит, - понимаешь? Большие метеоры падают на Землю регулярно - раз, а то и два раза в столетие. А кораблей не было… поэтому вероятность, что огненное тело было ракетой, практически равна нулю.

- Пусть так… Но ведь известно, - Роберт заговорил оживленней, - что есть обитаемые планеты. Не в нашей Солнечной системе, так в других. Когда-нибудь возьмет какой-нибудь корабль да и прилетит к нам.

- Да, возможно. Скажем, через два миллиона лет. А может, уже через сто тысяч. Как видишь, я не хочу тебя огорчать.

- Какое было бы событие… - вслух мечтал Роберт. - Знаешь, в этом вопросе мнения делятся так: одни считают, что такой контакт с другим миром принес бы нам пользу, а другие - что это было бы началом "войны миров". А ты на чьей стороне?

- Ни на чьей. Вышло бы что-то вроде визита улиток к белкам, и результаты соответствующие: никакие. Различие в строении - препятствие неодолимое.

- Структуры мозга?

- Не только. Структуры жизни вообще. Даже если бы они обладали речью, что совсем не обязательно, - мы не договорились бы с ними…

- Но ведь через какое-то время удалось бы.

- Весьма сомнительно.

- Почему?

- Мы, люди, - зрители: масса наших понятий выводится из сферы оптических впечатлений. А их ощущения могут основываться на другом принципе… Например, на обонянии. Или на совершенно неведомом - скажем, химическом… Становится все холоднее. Подбрось-ка в огонь… Впрочем, дело даже не в разнице ощущений, ее бы мы в конце концов преодолели. Но тогда мы увидели бы, что нам просто не о чем с ними говорить… Мы создаем и совершенствуем футляры - для жилья, для укрывания тела, для путешествий. Засим занимаемся питанием и очищением наших тел, двигаемся по особым методикам - я имею в виду спорт, - и во всех этих областях у нас не было бы общего языка…

- Ну что ты говоришь, Карл? Ведь не прилетели бы они к нам, чтобы поговорить о моде или спорте.

- А о чем?

- Ну… об общих проблемах…

- О каких?

- Что ты меня экзаменуешь! О науке, о физике, о технике…

- Я докажу, что ты ошибаешься. У тебя под руками нет какого-нибудь прутика? Трубка засорилась. Спасибо. Итак, во-первых, их цивилизация может развиваться совсем в ином направлении, чем наша, - тогда взаимопонимание было бы чрезвычайно затруднено. Но даже если предположить, что, как и у нас, она базируется на высокой технике, все равно беседовали бы мы с огромным трудом. Мы еще не можем преодолеть пространство между звездами не правда ли? - а они самим своим прибытием докажут, что могут. Значит, они превосходят нас, опережают в технике и одновременно в науке - одно связано с другим. Вообрази, к примеру, что современный физик, какой-нибудь де Бройль или Лоуренс, встречает своего земного коллегу, жившего сто пятьдесят или двести лет назад. Тот рассказывает о каких-то флогистонах, а этот говорит о космическом излучении, об атомах…

- Ну хорошо, но мы-то уже знаем об атомах, и немало.