- А вы хотите сидеть и тереть две дощечки? Хотя с кратером действительно надо что-то делать.
Немного поразмыслив, он направился к реке, скрывшись за краем высокого берега. Корделия села рядом с Дюбауэром, обхватила его за плечи и пригнулась, предвкушая грандиозное зрелище.
Форкосиган стремглав вылетел из-за края обрыва и бросился наземь, откатившись в сторону. А через мгновение все озарилось ослепительной бело-голубой вспышкой, и взрыв сотряс землю. Огромный столб дыма, пара и пыли взметнулся в воздух, и с неба дождем посыпались галька, грязь и кусочки оплавленного песка. Форкосиган вновь скрылся за кромкой берега и вскоре вернулся с пылающим факелом.
Корделия выглянула за кромку, оценивая последствия взрыва. Форкосиган поместил закороченный энергоблок в сотне метров выше по течению, у внешнего края излучины, где быстрая речка сворачивала к востоку. Взрыв оставил впечатляющий остекленевший кратер метров пятнадцати в диаметре и глубиной в пять. Тот все еще дымился. На ее глазах поток размыл тонкую перемычку и хлынул внутрь кратера, поднимая клубы пара. Не пройдет и часа, как течение оставит на его месте лишь естественную на вид заводь.
- Неплохо, - пробормотала она одобрительно.
К тому времени, когда костер прогорел до угольев, они уже приготовили к жарке кусочки темно-красного мяса, нанизанного на палочки.
- Какое жаркое предпочитаете? - спросил Форкосиган. - С кровью? Среднепрожаренное?
- Пожалуй, лучше пропечь его как следует, - ответила Корделия. - Мы еще не закончили исследование на предмет паразитов.
Форкосиган опасливо глянул на шашлык.
- А, конечно, - произнес он уже без всякого энтузиазма.
Тщательно прожарив свой ужин, они расселись вокруг костра и с чисто дикарским удовольствием впились в дымящиеся кусочки мяса. Даже Дюбауэр, соблазненный божественным ароматом, самостоятельно подцепил себе несколько ломтиков. Мясо получилось жестковатым, обуглившимся снаружи, и вдобавок имело горьковатый привкус, однако никто не предложил приправить блюдо овсянкой или рокфором.
Корделия находилась в смятенных чувствах. Ее спутник сидел перед огнем - мокрый, грязный, на комбинезоне пятна крови после разделки туши - впрочем, и ее одежда тоже заляпана. Он оброс трехдневной щетиной, в отсветах костра его лицо лоснилось от жира шестинога, и от него разило высохшим потом. Корделия подозревала, что сама выглядит не лучше - за вычетом щетины, разумеется - и воняет от нее так же. Она необычайно остро ощутила близость его тела, мускулистого, компактного, удивительно мужественного. В ней проснулись чувства, которые, как ей казалось, она сумела полностью подавить. Лучше думать о чем-нибудь другом…
- От космонавтов до пещерных людей за три дня, - подумала она вслух. - И с чего мы взяли, будто наша цивилизация - в нас самих, когда на самом деле она заключается в вещах, которыми мы окружаем себя?
Криво улыбнувшись, Форкосиган глянул на заботливо ухоженного Дюбауэра.
- Вам, похоже, удается сохранять свою цивилизацию в себе.
Корделия неловко покраснела, радуясь, что в оранжевых отблесках костра это не так заметно.
- Каждый делает то, что велит ему долг.
- Для некоторых долг - гораздо более растяжимое понятие. Или… вы были влюблены в него?
- В Дюбауэра? Господи, нет! Я же не растлитель малолетних. Просто он был хорошим пареньком. Я бы хотела вернуть его домой, к семье.
- А у вас есть семья?
- Конечно. Дома, на Колонии Бета, у меня мама и брат. Мой отец тоже служил в Экспедиции.
- Он был одним из тех, что не вернулись?
- Нет, он погиб при аварии в космопорте, меньше чем в десяти километрах от дома. Он был дома в отпуске и как раз отправлялся обратно.
- Мои соболезнования.
- О, это было давным-давно. - "Сдается мне, он нарочно переводит разговор на личные темы", - подумала Корделия. Но это все же лучше, чем сопротивляться военному допросу. Она от всей души надеялась, что беседа не затронет кое-каких щекотливых вопросов - например, последних технических новинок Беты. - А вы? У вас есть семья? - Она внезапно осознала, что это вежливый вариант вопроса "Женаты ли вы?"
- Мой отец жив. Он граф Форкосиган. А моя мать… знаете, ведь она была наполовину бетанкой, - неуверенно поделился барраярец.
Корделия решила, что если по-военному немногословный Форкосиган кажется довольно грозным, то Форкосиган, пытающийся быть любезным, нагоняет прямо-таки панический ужас. Но любопытство пересилило желание прервать опасный разговор:
- Какая необычная история. Как это случилось?
- Мой дед с материнской стороны, принц Ксав Форбарра, был дипломатом. В юности, еще до Первой Цетагандийской Войны, он служил послом на Колонии Бета. Кажется, моя бабка работала в вашем министерстве межзвездной торговли.
- Вы хорошо ее знали?
- После того, как моя мать… умерла, и закончилась гражданская война Юрия Форбарры, я несколько раз гостил на каникулах в столичной резиденции принца. Правда, он не ладил с моим отцом - и до, и после войны: они принадлежали к разным политическим партиям. В те времена Ксав был путеводной звездой прогрессистов, а мой отец был - и остается - приверженцем старой военной аристократии.
- Ваша бабушка была счастлива на Барраяре? - Корделия прикинула, что школьные годы Форкосигана закончились лет тридцать назад.
- По-моему, она так и не сумела до конца приспособиться к нашей жизни. Ну и конечно, война Юрия… - Он немного помолчал, потом заговорил снова. - Люди с других планет - в особенности вы, бетанцы, - представляют себе Барраяр как некий монолит. Не знаю, право, почему. На самом деле у нас крайне разобщенное общество. Правительству вечно приходится бороться с центробежными тенденциями.
Форкосиган наклонился вперед и подбросил в костер сухую ветку. Искры взметнулись вверх, словно вихрь крошечных оранжевых звездочек, плывущих домой, в небо. Корделии вдруг мучительно захотелось улететь вместе с ними.
- А к какой партии принадлежите вы? - спросила она, надеясь перевести разговор в менее личностное русло. - Вы поддерживаете отца?
- Пока он жив. Я всегда хотел быть солдатом, и избегать всяческих партий. У меня отвращение к политике: она погубила мою семью. Но пора кому-то взяться за этих чертовых бюрократов и их соглядатаев. Они воображают себя могучей волной, несущейся к будущему, хотя на самом деле они всего лишь сточная вода, катящаяся под уклон.
- Если вы так же откровенно высказываетесь у себя дома, неудивительно, что политика следует за вами по пятам. - Она разворошила палкой костер, отправив в странствие новую стайку искр.
Благодаря болеутоляющему Дюбауэр быстро угомонился и заснул, но Корделия долго лежала без сна, вспоминая их удручающую беседу. Ну какое ей, в сущности, дело, если этот барраярец хочет лезть в петлю? У нее нет причин ввязываться в это. Никаких причин. Абсолютно. Даже если его квадратные крепкие ладони - само олицетворение силы…