- Пожизненный верховный диктатор. И не уверена, что я ответила бы "да". - Рита вздохнула. - А ты ради чего тянешь лямку? Хочешь стать лейтенантом?
- Я сдала экзамен.
- Я тоже. И еще сотни других копов до нас, и им тоже ничего не светит. - Лицо Риты неожиданно стало печальным. - Никогда не представляла тебя кадровым офицером.
- Или, может быть, надеялась, что я не такая? - уточнила Руби. - Лично я никогда об этом не думала. Я просто каждый день вставала и шла на работу.
- Так подумай об этом теперь, - настойчиво посоветовала Рита. - Подумай так, как никогда не думала о чем-либо другом. Стань серьезной - выше тебе уже не подняться. Чего бы ты ни ждала, это уже не наступит. Ты будешь только топтаться на месте.
- Моя работа - раскрывать убийства и отправлять виновных за решетку, - возразила Руби с легким напряжением в голосе. - Я не назвала бы это топтанием на месте.
- Для тебя лично это топтание. - Рита даже не подумала извиниться. - И на случай, если ты забыла, ты чего-то стоишь.
- Я хороший коп. Это многого стоит.
- Однако это не все, что ты есть. Хотя бы это тебе известно? Руби поерзала, более чем слегка раздраженная.
- Уйти в отставку молодым - это не для всякого, даже если ты так думаешь. Когда у тебя есть только молоток, все выглядит как гвоздь.
- Бога ради, ну ты и… - Рита резко выдохнула. - Именно это я и пыталась тебе сказать.
Они просидели какое-то время, уставившись друг на друга, и Руби поняла, что ее вскоре уже бывшая напарница раздражена, как и она, если даже не больше. Она попыталась найти какие-нибудь слова, чтобы разрядить ситуацию, пока не началась серьезная ссора, но Страх, обосновавшийся в ней, пожирал ее мозг. Руби поняла, что Страх - это фактически все, о чем она сейчас думает, он подобен неутихающей боли, и для чего-то иного внутри нее почти не осталось места.
Затем Рита откинулась на спинку кресла, а на ее круглом и пухлом лице отразилась тревога.
- Черт, что я делаю? Прости, Руби.
Подруга уставилась на нее с недоумением.
- Я говорю тебе, что у тебя нет никакой личной жизни, и при этом давлю на тебя так, словно пытаюсь добиться признания. - Она тряхнула головой, словно желая прояснить мысли. - Пожалуй, я уволилась как раз вовремя.
- Ну, а я буду делать карьеру дальше, - сказала Руби, коротко рассмеявшись. - Забудь. Мы ведь знаем, что все бывают напряжены, когда напарник уходит. И многое воспринимается странно, непропорционально.
Они доели обед - точнее, Рита доела свой, пока Руби упаковывали недоеденное с собой на вынос, - и рано расстались, все время улыбаясь, хотя улыбки получились немного печальными.
На этой точке их отношения и застыли: сглаженными, но не до конца. Если бы она пошла к Рите сейчас и рассказала о Страхе, с каждым днем становящемся чуть больше, чуть тяжелее и чуть более тревожащем, причем конца этому не предвиделось, Рита восприняла бы это как еще одно доказательство того, что была права насчет отставки.
И она действительно не хотела говорить об этом с Ритой, потому что не намеревалась уходить в отставку. Потому что в глубине души знала, что даже если последует совету Риты плюнуть на все, даже если сделает на шаг больше, продаст все, что у нее есть, и купит роскошный пляжный домик где-нибудь на Карибах, станет целыми днями нежиться на солнышке, не отказывать себе в изысканной еде и напитках, а также как следует трахаться каждую ночь с разными роскошными мужчинами и женщинами, отдельно и вместе, - несмотря на все это и миллион долларов в придачу, она ни на миг не сомневалась, что и тогда будет каждое утро просыпаться со Страхом, еще большим, тяжелым и неумолимым, чем накануне.
Если она пойдет к Рите, то придется все это ей сказать, а Руби этого не хотелось, потому что Рита этого не поймет. А если не скажет, то Рита снова начнет зудеть о том, чего она ждет. Вероятно, обвинит ее, что она ждет, пока Страх уйдет.
И тогда она будет вынуждена признаться: "Нет. Я жду, чтобы узнать. Я жду, пока то, чего я боюсь, не проявится". А в этом она еще окончательно не призналась даже себе самой.
- Кофе?
Голос пробился сквозь уже обычную для Руби комбинацию утренней сонливости и постоянного давления Страха, испугав ее и заставив слегка вздрогнуть. Она оторвала взгляд от раскрытой папки, на которую тупо смотрела, но не видела, и обнаружила возле стола молодого парня с большой кружкой в руке. Кружка явно была не из кофейного автомата в их участке.
- А я и не знала, что вы, ребята, доставляете заказы, - улыбнулась она, принимая у него кружку.
- Только никому об этом не рассказывайте, - попросил парень, - а то мне придется носить кофе для всех.
Ему было около тридцати, кожа лишь чуточку темнее, чтобы ее можно было назвать оливковой, переносица обрызгана веснушками, голова украшена зарослями косичек-дредов медового цвета, грозящими вот-вот спутаться. Ростом он превосходил Руби всего сантиметров на пять - метр семьдесят, от силы семьдесят пять, крепкого сложения.
- Это будет наш секрет, - заверила она, снимая крышку с кружки. Вместе с паром из нее вырвался аромат хорошо прожаренного кофе - не ее любимый, но критиковать она не собиралась. - Мне полагается вас знать?
- Когда зайдет лейтенант, он представит меня как вашего нового напарника.
- Понятно. - Руби присмотрелась к парню. - Перевели из полиции нравов?
Он покачал головой.
- Наркотики?
- А-а-а, - протянул он и улыбнулся краешком рта. - Наверное, непонятки из-за дредов.
Руби едва не вздрогнула, услышав это слово, и лишь через долю секунды поняла, что он имеет в виду.
- Ясно, тогда это была работа каким-то тайным агентом. Правильно?
- Мошенничества и киберпреступления. Рафе Паско.
Он протянул руку, Руби ее пожала. Ладонь у него оказалась крепкая и сильная, но кожа гладкая и мягкая, как у женщины.
- Португалец? - попробовала угадать она.
- Вообще-то филиппинец. По отцовской линии. - Улыбнувшись, он присел на краешек ее стола. Хотя, как вы сами видите, это лишь часть истории. Даже по отцовской линии. - Улыбка стала чуть шире. - Возможно, как и у вас.
Руби пожала плечами:
- В моей семье у каждого своя история, и все их немного приукрашивали. Скажем, мой отец утверждал, что меня едва не назвали Ким Той О'Тул. А у меня даже веснушек нет.
- Значит, вы росли обделенной. - Он наклонил голову, чтобы взглянуть на папку у нее на столе. - Над чем вы сейчас работаете?
Ей тоже пришлось заглянуть в папку, чтобы вспомнить.
- А-а-а. Подозрительный утопленник. Жена заявила о пропаже мужа. Через три дня тело обнаружили на камнях под мостом Солдиерс Рок. По словам коронера, он уверен, что парня не просто вынесло из воды на камни - кто-то вытащил его, а потом бросил.
Были анонимные звонки с намеком, где можно найти тело? Руби покачала головой:
- Его нашли двое ребятишек и сказали родителям. Не могу понять, зачем кому-то понадобилось вытаскивать труп из реки, чтобы потом оставить на берегу.
- Может, убийца?
- А зачем ему было бы его вытаскивать?
- Ну, жена не может получить страховку, если тело не найдено. Например.
- Не исключено. - Руби скривилась. - Но вряд ли она его убила. Думаю, он покончил с собой, а жена пытается выставить это как убийство, чтобы не потерять страховку. Выплата не очень большая - двадцать пять тысяч. Маловато, чтобы пойти на убийство, но все же и не такая сумма, от которой просто так отказываются.
Паско задумчиво кивнул:
- А она случайно не бедствует?
Почему ты так решил? - нахмурилась Руби.
- Может, она очень нуждается в деньгах? Руби усмехнулась:
- Слушай, парень, покажи-ка мне того, кому не нужны двадцать пять тысяч. Особенно если они вот-вот упадут тебе в руки.
- Да, но если у нее дети, или если ее собираются выселить, или еще что-то, то жаль будет лишать ее этих денег.
Руби откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на Паско:
- Ты что, шутишь?
- Просто говорю.
- Уж больно ты много просто говоришь по делу, о котором я тебе только что рассказала. Ты всегда настолько глубоко погружаешься в дело, о котором едва услышал?
- Никуда я не погружаюсь, - слегка раздраженно ответил он. - Это наша обычная методика работы в отделе по борьбе с мошенничествами - рассмотреть ситуацию со всех сторон. Попытаться проникнуть в ход мыслей тех, кем мы занимаемся, понять их мотивы - действовали они отчаявшись или у них имелась какая-то причина, и тому подобное.
Руби пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от едкого замечания насчет раздутого прессой метода создания психологических профилей преступников и прочих чрезвычайно популярных заблуждений. Пользы это никакой бы не принесло. Паско лишь ушел бы в оборону, а затем потратил массу усилий, пытаясь доказать, что она неправа, вместо того чтобы просто работать по текущим делам. И в конце концов он пойдет ко дну, пытаясь приспособить работу к своим методам.
До нее вдруг дошло, что она уже несколько секунд молча смотрит на него. Но не успела она придумать какой-нибудь нейтральный ответ, как вошел лейтенант Остертаг и махнул рукой, приглашая их в свой кабинет.
- Знаю, знаю - он парень чокнутый, - сказал лейтенант Руби, выпроводив Паско из кабинета. - У него… точно не скажу… два, три, а может, и четыре университетских диплома. Он работал в отделе мошенничеств и киберпреступлений с тех пор, как поступил на службу лет пять назад.
Руби кивнула:
- И кто-то решил, что из него выйдет хороший следователь убойного отдела.