11
Как выяснилось, кричал волшебник Пергустин. Гильгед, свидетель случившегося, рассказал вот что:
- Пергустин прикоснулся к призрачной деве. Мгла-над-Устлой-Водой пытался его остановить и кинулся наперерез.
Пергустин валялся на полу, обожженный, но живой. Здесь целый акр каменных плит почему-то оставался незапыленным, а в потолке высоко над головами волшебников зияло отверстие, и в нем синело небо.
- А что стало с девой? - спросил Ильдефонс.
- Она рассыпалась. - Рука в алой перчатке указала на клочья бумаги, усыпавшие пол. - Увы, все эти девушки теперь выглядят совсем призрачно.
- Они все равно не более чем иллюзия, - заметил Мгла-над-Устлой-Водой, прежде чем изложить свою версию событий.
По периметру площади выстроились гигантские запыленные механизмы неведомого назначения.
- Откуда все это взялось? - спросил Альфаро. - Нам они раньше не попадались.
Гильгед пожал плечами.
- В Амальдаре все не так, как в привычном мире, - дрожащим от страха голосом сказал он. Впрочем, от страха трясся не только Гильгед.
- А это еще что такое? - Альфаро ткнул вверх, в небо, где мерцали россыпи звезд, складываясь в неведомые созвездия. На ночной синеве неба чернели и колыхались тонкие линии. Если присмотреться, они напоминали огромного кракена, который собирается пожрать звезды.
- Спроси у Те Радье при встрече - он тебе все объяснит, - сказал кто-то из волшебников.
Чародеи внимательно вглядывались в небо, изучая зеленоватый волнистый хвост, который оставило за собой закатившееся солнце.
Ильдефонс опустился на колени возле Пергустина. Риальто подошел поближе и тоже склонился над раненым. Прочие волшебники, невзирая на страх, ворчали - бранились, что им пока не удалось обнаружить здесь ничего ценного.
Альфаро оглянулся назад, туда, где смутно вырисовывались книжные полки. А книги что, не ценность? Но он ничего не сказал и снова поднял голову к небу.
За плечом у него проплыли в воздухе шафранно-желтые буквы.
"Перед вами эволюция звезд. За три минуты вашего созерцания в небе проходит миллион галактических лет".
Альфаро вздрогнул, вперился взглядом в черные щупальца небесного кракена, но ничего не разобрал, повернулся - и увидел перед собой крошечного ветхого дедка. Лысина да и все лицо у его были обсыпаны обычным старческим крапом - коричневыми мелкими пятнышками. Левое веко не поднималось, левый уголок рта висел. Морщины, казалось, копили вековую пыль. Старичок опирался на плечо прелестной юной нимфы и шел подволакивая ноги.
Эти двое были никакими не призраками. Альфаро ощутил, как от них исходит волна живого тепла. Люди из плоти и крови! Они не рассыплются клочками бумаги.
И тут вокруг началось такое, что Альфаро с трудом поверил своим глазам: волшебники Альмери и Асколеза, которые так хвалились своим бесстрашием, заверещали от страха. Кое-кто обмочился, а Науредзин и вовсе рухнул в обморок. Хотя, конечно, он-то мог потерять сознание и от усталости и пережитых ужасов. Впрочем, появление старичка подкосило не всех магов - многие устояли на ногах и даже не очень испугались, в том числе Ильдефонс и Риальто.
12
- Те Радье? - осведомился Риальто.
Старичок кивнул. Но не сразу. Казалось, он не вполне уверен, кто он такой. Откуда-то слетелось еще несколько девушек, спеша поддержать его под локоток. В отличие от Пергустина, старичку их прикосновение не причинило ни малейшего вреда.
- Занятно, как они вокруг него суетятся, - отметил Ильдефонс. - Ведь их существование зависит от его воли. А он слаб и немощен.
Риальто усмехнулся.
- Даже мои немалые силы быстро иссякли бы, случись мне развлекать такое множество прелестниц.
- Но кто они? - спросил Альфаро. - Такие необычайные красавицы! Он что, сам их сотворил? - Когда Альфаро пытался создать что-нибудь подобное, обычно получались сущие уродки.
- Нет, дело было иначе. Когда-то Те Радье путешествовал во времени и собрал облики лучших красавиц и признанных куртизанок, причем ловил именно тот момент, когда каждая из них еще не перешагнула порог женской зрелости и была в расцвете юных лет. Вот эти подобия Те Радье и выпускает, когда ему нужно.
Ильдефонс добавил:
- Любит помоложе.
- Барышни не вполне понимают, каков их статус, - сказал Риальто, - зато соображают, что их выудили где-то в глубине веков, и знают, что участь и само их бессмертие зависят от расположения Те Радье и его здоровья.
- Но почему он так дряхл? - поразился Альфаро. Собственно, он подразумевал другое: если Те Радье столь могучий маг, отчего он позволил себя так распуститься, постареть и оказаться в столь позорном виде?
Риальто объяснил:
- У Те Радье голова устроена не так, как у обычных магов. К тому же весьма вероятно, что это лишь иллюзия старости, - как иллюзорна внешность у Ильдефонса, Мглы-над-Устлой-Водой или, скажем, расписные железные ногти у Заулик-Хантце.
Альфаро внимательно оглядел Ильдефонса Наставника. Тот, как всегда, производил впечатление дородного, румяного, благодушного златобородого дедули. А каков он был на самом деле?
Между тем Добрый Волшебник, Те Радье, неприметным образом утратил дряхлость - он выпрямился, помолодел, и перед незваными гостями оказался крепкий, стройный, высокий и очень мрачный пожилой мужчина. Но глаза его не изменились - они остались старческими и полуслепыми. Те Радье по-прежнему безмолвствовал. Потом он вдруг ткнул в воздух указательным пальцем левой руки. Ноготь его блеснул, и Те Радье начертал в воздухе:
"Добро пожаловать всем вам. Альфаро Мораг, Орудие Судьбы, долго же ты собирался сюда".
Длинные строки завивались на концах и постепенно таяли в воздухе, словно струйки желтого дыма.
- Он всегда был пижоном! - фыркнув, сказал Герарк.
"Время предало меня. Вам непременно надо снова причинить вред моему величайшему творению?" - написал Те Радье.
Риальто скептически процедил:
- Что-то я не вижу тут никаких признаков творения - ни великого, ни обыкновенного, ни злокозненного. Вообще никаких. Я вижу только пыль забвения. Это место заброшено и запущено.
"Я прекратил всякие попытки облагородить род людской. Люди - пустые, себялюбивые, порочные, коварные и неблагодарные существа. Пусть и дальше развлекаются саморазрушением. Я всецело сосредоточил свои помыслы и усилия на том, чтобы хранить знания, и на работе солнца".
Начертав эту длинную тираду, Те Радье повел рукой. Между ним и волшебниками возникла полупрозрачная стена шесть футов шириной и три высотой. На ней появилось объемное изображение - макет того зала, где сейчас пребывали все участники истории. Волшебники увидели свои собственные фигурки, увидели и призрачных девушек в миниатюре.
Палец Те Радье вдруг вытянулся и превратился в длинную светящуюся указку с желто-зеленым огоньком на кончике.
"Библиотека. Здесь все книги мира, написанные с Тринадцатой эры", - объяснил Те Радье.
Ильдефонс быстро подмигнул Альфаро Морагу.
"Вот здесь машины. Они настроены так, чтобы выискивать, где и в каких эрах создается нечто новое. Как только работа завершается, набор чар останавливает время. В прошлое отправляется гонец и приносит точную копию созданного. Таким образом, мимо меня не проходит ни одно стихотворение, песня, роман, магический или исторический трактат".
У Альфонсо голова пошла кругом. Он ощутил, что сходит с ума.
Его сотоварищи по экспедиции оставили библиотеку Те Радье без внимания, промчались мимо нее в поисках каких-то других сокровищ! Но что может быть драгоценнее, чем библиотека, где собраны все книги за восемь эр? В том числе и утраченные гримуары Фандааля, а также сочинения Амберлинов, Вапуриалов и Зинкзина? Это же три четверти всей магической мудрости, погибшей со времен Великого Мотолама!
Даже слепой бы учуял, как в воздухе повеяло жадностью.
Интересно, Те Радье нарочно провоцирует незваных гостей или как?
Внутри полупрозрачной картины несколько механизмов засветились сиренево-розовым.
"Здесь бьется сердце Амальдара. Вот эти машины ведут великую работу времени. А вон те дотягиваются до самых звезд и черпают энергию, столь необходимую нашему солнцу".
Высказавшись, Те Радье снова махнул рукой, и в воздухе возникла новая картина: космическое пространство, посреди которого алой грушей висело солнце. Пропорции и масштаб были искажены - по краям схему окаймляли тусклые угасающие звезды. От них шли черные нити, прошивая пустоты между звездами. Каждая такая нить служила проводом, по которому нечто невидимое накачивалось в солнце - точнее, в зеленоватый хохолок и хвост, отходившие от дряхлого светила на его полюсах.
"Точно так же как я дарую жизнь моим ангелам, я дарую ее и всему, что живет на земле под этим солнцем. Ступай за мной", - пригласил Те Радье.
- Я? - выдавил Альфаро.
"Да, ты. Ибо ты единственный из всех, кто невинен душой".
У Альфаро перехватило дыхание. Он ощутил себя проказливым мальчишкой, которого застукали за воровством из чужого кошелька. Надо сказать, в такое положение он попадал не единожды, и ощущение было знакомое. Альфаро быстро обвел взглядом спутников - и оказалось, что все они замерли на месте и даже не видят его.
- Стазис? - уточнил Альфаро у Доброго Волшебника. - Избирательный? Меня не затрагивает, хотя не я его навел? Вот это да!