Граф разжал пальцы, полугном рухнул на пол и совсем было успел заползти под стол, как был остановлен следующим вопросом:
– А ссуду вы ей не давали?
– Брат Гругус предлагал, но ведьме не понравились проценты. А ещё она расцарапала нашему настоятелю лицо, порвала новую хламиду и четыре раза ударила ногой в… – Тут служка покраснел и замялся. – Маг-медик сказал, что теперь брату Гругусу станет легче преодолевать насылаемые нечистым искушения.
Сэр Людвиг выругался. Судя по всему, славящийся любвеобильностью настоятель предложил ведьме нечто такое, от чего та отказалась в грубой и решительной форме. Теперь он точно не появится в банке, пока не налюбуется на сожжение недотроги. Но деньги-то нужны! Тоже пойти на площадь и поговорить о займе прямо там? Это выход, пожалуй.
– Во сколько начинается казнь?
– В четыре часа пополудни, сэр!
Виконту рекомендованный отцом кабачок понравился безлюдностью и отсутствием волынок. Он не знал, как звучат норвайские, но в своём мире однажды имел неосторожность посетить фестиваль кельтской музыки. Ну кто же мог подумать, что на Земле кельтами называют шотландцев с ирландцами? Оно, конечно, хорошо, когда отсутствует музыкальный слух, но пронзительный вой кожаных мешков долго преследовал Ивана во снах, отступив только в армии после ранения и госпиталя.
А ещё здесь не оказалось знакомых по собственным книгам тяжеленных дубовых столов и массивных лавок. Нет, всё тонкое и изящное, даже белоснежные скатерти без следов прошлогодних трапез. И это внушало беспокойство.
– Вова, да с нас же тут три шкуры сдерут!
– Ты так думаешь? – Варвар воткнул секиру в обшитую деревянными панелями стену, плюхнулся на скрипнувший стул и щёлкнул пальцами. – Человек!
Официант, или как он называется в этом мире, материализовался мгновенно:
– Что изволит благороднейший рикс?
– Усталые путники изволят скушать по дюжине устриц с белым вином урожая позапрошлого года, пару хороших лангустов, икры. И… – Вова посмотрел на Ивана. – Виконт, вы больше любите морские гребешки или трепанги?
Тому оставалось только кивнуть, но когда официант ушёл, он со злостью зашипел сквозь зубы:
– Вова, до ближайшего моря неделя пути. Ты представляешь, сколько наш заказ может стоить? Хочешь меня разорить?
– Да ни в коем разе! – Норваец ухмыльнулся. – Таверна не будет вечно пустовать – сейчас неторопливо покушаем, подождём, а потом нас оскорбят и мы вынужденно ввяжемся в драку. Проигравший заплатит.
– А если в морду дадут нам?
– Обижаешь! – Демон демонстративно почесал кулаком кончик носа.
Но каково же было его разочарование, когда появившийся официант вместе с заказом принёс и счёт. Всё честь по чести – плотная бумага с рамочкой в виде завитушек, красиво выписанные цифры… И не уходил, пока Вова не расплатился. От огорчения рикс даже сдачу забирать не стал, лишь задал вопрос:
– А где весь народ? Почему так пусто?
– На Ратушной площади!
– Зачем?
– Посмотреть на сожжение ведьмы!
– Живьём?
– Конечно, живьём, сэр рикс! Так же гораздо интереснее.
В газах официанта читалась зависть к счастливчикам, имеющим время на просмотр увлекательного зрелища. И тайная надежда, что благородные посетители сейчас провалятся сквозь землю и можно будет без помех смыться на площадь.
– Джонни, не желаешь взглянуть на аутодафе?
– Иди ты к чёрту, сэр Вован.
– Хотя бы из любопытства одним глазком глянуть?
– Не хочу.
– Заодно материал для новой книги соберёшь. А то напишешь про казнь, а сам её и не видел никогда. Настоящие шедевры по Википедии не пишутся, Джонни!
Иван скривился, а официант горячо поддержал предложение северного варвара:
– Конечно же, идите, благородные господа! Последнее сожжение ведьмы случилось почти четыреста лет назад, и тем обиднее пропустить нынешнее. О чём вы будете рассказывать внукам? Представьте, сэр, как крохотный малыш спрашивает вас о сожжениях в благословенном Окленде, а вы не сможете ответить. Малютка несказанно огорчится! Да что там огорчится – это же целая трагедия! Пожалейте ребёнка, благородные господа!
Виконт бросил мимолётный взгляд на стол:
– Вообще-то мы собрались пообедать.
– О, даже не беспокойтесь! Всё останется в целости и сохранности, а в честь праздника от лица владельца я имею честь предложить бутылку венсенского семилетней выдержки.
– Одну?
– Две. За счёт заведения, разумеется.
– Но красное вино под лангустов и устриц? – задумался Вован.
– Под бриольский паштет и нежнейшую ветчину собственного приготовления, – медовым голосом уточнил официант. – После зрелища всегда просыпается зверский аппетит, а скидка в половину цены весьма тому способствует!
– Уговорили. – Джонни встал из-за стола и поправил меч на поясе. – Где тут у вас Ратушная площадь?
Идти оказалось недалеко, поэтому коней оставили у трактира под присмотром чумазого мальчишки, приходившегося владельцу "Сломанного смычка" очень дальним родственником. Однако с эскудейро, составляющим одну шестую часть гроша, пришлось расстаться. И здесь платная парковка, мать её…
Демон пёр через толпу и не прилагал к этому никаких усилий – люди слышали тяжёлые шаги и сами расступались перед огромным варваром с секирой на плече.
– Смотри, Джонни, местные паханы с удобствами расположились. – Рост позволял норвайскому риксу видеть всё издалека. – Даже кресла поставили. Кинотеатр, мля…
Действительно, за спинами любопытных Иван разглядел какое-то возвышение, застеленное коврами и заставленное в несколько рядов обыкновенными стульями. Насчёт кресел демон приукрасил – грубые поделки из ближайшего кабака никак на них не тянули.
– Отвянь, гнида! – рявкнул Вова, отодвигая в сторону стражника с алебардой, вознамерившегося закрыть путь к лучшим местам. – Благородную кровь не можешь опознать, морда?
Тот, как житель вольного города, к тому же находящийся при исполнении, имел свой взгляд на дворянство вообще и его отдельных представителей в частности, но благоразумно не стал спорить и освободил дорогу к подиуму.
– Нам точно туда?
– Ага, – кивнул норваец. – Занимаем самые рублёвые места. А кто не успел, тот опоздал.
Иван вслед за варваром поднялся по ступенькам, вызвав недоумённые взгляды у одетых в чёрные хламиды с капюшонами личностей, и чуть не столкнулся с сэром Людвигом, разговаривающим с краснолицым толстяком.
– Отец?
Граф обернулся:
– Джонни? Сын. Познакомься с братом Гругусом, настоятелем Ордена Маммоны в Окленде.
– Виконт Оклендхайм к вашим услугам!
Иван слегка склонил голову, обозначая небрежный, но вежливый поклон высшего низшему, и тут ему в спину ударил крик с площади:
– Куда грабки тянешь, бычара? Ты же педрила, а не палач! В этой зачуханной деревне есть нормальные палачи? Не трогай меня, педофил! Сталина на вас нет, уроды!
Глава 6
Как же тяжело бить секирой плашмя – хищное, отливающее синевой лезвие так и стремится извернуться, врубиться в мягкое податливое тело, проломив тонкую скорлупу доспехов или смешную кожаную куртку с нашитыми железными бляхами. Но Вова сдержал кровожадные порывы собственного оружия и расшвыривал стражников у обложенного вязанками хвороста столба аккуратно, не нанося тем значительного ущерба. Сломанные руки и челюсти не считаются, как и расквашенные носы с разбитыми головами. Сами виноваты. Да, сами! Зачем мешают виконту Оклендхайму убивать городского палача? Что значит он единственный на всё графство и других больше нет? Незаменимых людей не бывает! Тем более не до смерти убивает, а так… до полусмерти изувечит, и всё. Писатели-фантасты вообще очень добрые. Иногда.
Пока демон отбивался от стражников, Джонни безуспешно пытался перерубить цепи, удерживающие у столба рыжую девицу лет шестнадцати-семнадцати, чертами лица очень напоминающую резко помолодевшую Ирку. Только та никогда не носила длинный и грязный балахон с многочисленными прорехами, предпочитая короткие юбки.
– Ты кто?
И голос до того знакомый, что сердце заколотилось быстро-быстро. Во что же ты вляпалась, дура рыжая?
– Кто-кто… я ужас, летящий на крыльях ночи! – От очередного удара по толстой цепи меч обломился у самой гарды. – Китайский подсунули, твою мать!
– Джонни? – Иркины глаза широко распахнулись.
– Нет, я Карл Иероним фон Мюнхгаузен, барон на полставки при Государственной Думе Российской Федерации.
– Ой, Ванечка, а меня тут сжечь хотели. Представляешь, ведьмой обозвали! – И тут же без всякого перехода выдала: – Ваня, я тебя люблю, и мы обязательно поженимся.
Тем временем демон покончил с последними защитниками несостоявшегося аутодафе, подошёл к столбу и хрястнул топором по цепи – половинками разлетевшегося звена контузило кого-то из зевак. Потом погладил не получившее ни единой щербинки лезвие и, как заправский гусар, щёлкнул каблуками:
– Разрешите представиться, мадемуазель! Рикс Вован из рода благороднейших норвайских риксов! Вова я, короче говоря.
– Ой…
– Да нормально, чо! Поцелуешь спасителя? Да не меня, Ваньку целуй.
Как только молодой Оклендхайм спрыгнул с помоста и бросился спасать ведьму, а огромный варвар принялся избивать стражу, брат Гругус возмутился до глубины души. Кто посмел заступиться за преступницу, покусившуюся на святое?
– Где арбалетчики? Ой…
Настоятель подавился криком, завороженно глядя на упёршийся в печень меч, а старший Оклендхайм негромко посоветовал:
– Заткните пасть, пожалуйста.