- Нет, наверное. - Я ссыпал семечки в карман. Разговор серьезный, лузгать при этом семки у меня конкретности не хватает. - Кровная месть не нами придумана, и не на нас закончится. Ты ударила, как смогла.
- Но там же женщины, дети. У Салиева большая семья. - Сайора наклонилась над перилами, опустив голову. - Я убийца?
- Ну, мы с тобой оба уже давно убийцы. - Мне не нравится этот разговор. Совершенно. Настроение у этой красивой девчонки тоже не нравится вообще. - А насчет женщин и детей - как ты думаешь, хоть кто–нибудь из них помог бы тебе? Спрятал бы от Салиева, не сказал бы ему о том, где ты? А? Шахнозка, например?
Сайора и младшая дочь Салиева занимались вместе шейпингом в Дустлыке. Насколько я знаю, вроде как не дружили особо, просто девушки одного круга.
- Не думаю. Она боготворит отца, считает его самым крутым в районе. Брата не одобряла, он, как она считает, позорит семью, но против отцовой воли никогда не пойдет. Да, ты прав, там самый младший племянник нам враг.
- Вот и относись у ним всем, как к лютым врагам. Тем более что ты имеешь на это полное право. - Меня, если честно, разозлили воспоминания. Из–за тех трех выродков и папаши старшего из них у меня рухнула налаженная жизнь, скрываюсь в другом городе, придется перебираться в другой мир (фаталити, неужели я в это поверил!). Нужно было молча рвануть бомбу, не доверяя никому. И молчать.
- Ладно, пошли отсюда. Скоро стемнеет, не стоит шарахаться здесь в потемках. - Не то, чтобы чересчур опасно, нет. Просто места безлюдные, разве рыбаки и охотники ходят, и то редко.
10 октября 2006 года, среда, одиннадцать часов двенадцать минут утра.
Мы с Сайорой сидели в старом кабинете, и смотрели "Фабрику звезд", когда услышали гулкие шаги по стальной лестнице, и через минуту в кабинет зашел Анвар Шарипович. Серьезный, если не сказать, что злой. Взяв у меня пульт, выключил телевизор, и сев напротив нас, поглядел по очереди на меня и на Сайору. Помолчал.
- Ребята, я понимаю, что это маловероятно. Но мое чутье прямо таки верещит о том, что это ваших рук дело!
- Какое именно, Анвар Шарипович? - очаровательно улыбнулась Сайора, похлопав ресницами. У нее здорово получается "блондинку" включать.
- Именно? Вчера вечером в вашем поселке взорвали дом вашего кровного врага, Салиева. Погибло семеро, раненых два десятка, сам Салиев в реанимации. Но, скорее всего, выкрутится. И понимаете, в чем дело, этим веселым семейным шоу занялось СНБ. Всеми серьезными взрывами занимается Служба Национальной Безопасности. А они перероют все, но найдут ниточки. Так что прямо и честно - ваша работа?
- Да. - Я поглядел в глаза старого, злющего узбека. - Это я изготовил и заложил бомбу, и взорвал Салиевых.
- Леша, взорвала я. Не надо на себя все брать, - это вредная, взбаломашная девчонка выпрямилась, и прямо глядела в глаза полковника. Побледнела до такой степени, что стали заметны веснушки. Надо же, никогда их у нее не замечал.
Анвар Шарипович долго молчал, гоняя желваки на скулах. Потом встал.
- Ваше счастье, что я всегда держу свое слово. Иначе вас бы закопали за Чирчиком, в тугаях, и никогда бы не нашли. У вас час на то, чтобы собрать вещи, и упаковать их. Через два часа я переправлю вас через наши ворота на Новую Землю. И как вы будете выбираться с базы "Индия и Центральная Азия" - ваши проблемы. Сайора, твоя тетка может быть тебе обязана - я ее в любом случае отправлю за тобой и твоим взрывотехником, через два дня после вас. Собирайтесь, время пошло. - И узбек вышел.
Я выдохнул, и поглядел на побледневшую девчонку.
- Ну что, Сайора, пошли собираться? - В принципе, у меня все собрано, и упаковано. Не сказать, что чересчур много вышло. Две сумки тряпок, средних таких, и сумка со всякой всячиной. У Сайоры, вроде как побольше, но все едино, в мотоцикл в коляску влезет. А вот я не спросил, мотоцикл взять можно?
В дверь зашел один из тех молчаливых парней, что привезли нас из Бурисая.
- Ну что сидите, ребята? Командир сказал, чтобы вы собирались.
- Извините, а мотоцикл можно с собой взять? - Может, он это знает?
Парень кивнул головой, соглашаясь.
- Можно. Можно и машину, только вы их не покупайте. База, на которую вас перебросят, находится за морем, вам до России придется добираться морем. Так что, экономьте деньги. И это, сумы, которые у вас есть, потратьте здесь, по дороге к Куйлюку. На мороженое там, или еще что. Они вам там только на растопку понадобятся, там только конвертируемые валюты считаются. Ну, и золото, но вам его никто не продаст. Давай, мальчики–девочки, быстрее, четыре минуты уже прошло.
- У меня осталось около четырех миллионов сумов, я их просто не успею потратить. Может, в какой–нибудь магазин техники заедем? Столько мороженого мы просто не съедим, - Сайора нашла в себе силы улыбнуться.
Парень внимательно посмотрел на нее, что–то прикинул в голове. Потом сел напротив нас.
- Есть два ружья. Не новых, тульских. Двенадцатый калибр, ружья живые. Возьмете? В принципе, почти нормальная цена.
- Леша? - девушка оглянулась на меня. - Возьмем?
- Патронов сотню дам, картечь. Русские, свежие. - Парень встал со стула. - Думайте скорее.
- Бери, Сайора. - Я кивнул. В крайнем случае, отдам деньгами. А тут все–таки огнестрельное оружие. Я давным–давно мечтаю о ружье.
- Тогда вам отдадут их перед Воротами. Деньги отдадите там же. Пошли, ребятишки! - И нас вытолкали из кабинета.
Мы довольно быстро собрались, загрузили сумки в мотоцикл, а мотоцикл завели в знакомый "Дейли". И так прошел почти час. Сайора даже переодеться не успела.
- Ну что, готовы? Посидим на дорожку. - Парни присели в открытой боковой двери микроавтобуса, мы с Сайорой сели на грубую скамью возле выхода. Молча посидели с минуту.
- Все, пора. - Молчаливые и малоразговорчивые встали, подождали, пока мы не сели в салон, закрыли дверь. Щелкнул замок. Оба на! Боятся, что сбежим, что ли?
Парни спокойно уселись впереди, один обернулся вполоборота, чтобы контролировать нас, второй завел двигатель, и мы выехали сначала из цеха, а потом и из промзоны. Мелькнули дома Сергелей, потом пустырь, обделяющий микрорайон от Ташкента. Перекресток, Ташкентская обводная дорога, снова какая–то промзона. Сзади закрылись выкрашенные грубой краской ворота, древние как навоз мамонта.
- Выходите! - В открывшуюся дверь заглянул Анвар Шарипович. - Вывозите свой мотоцикл. Слушайте внимательно! Заезжаете на платформу, ждете. На желтый сигнал все глушите, и сидите тихо, как мыши. На зеленый выдохнули, замерли. Дернетесь - умрете, и умрете плохо. Как пройдете, можете заводить мотор и дышать. Впрочем, вам все расскажут. Там. Давайте, ваше время в этом мире истекает. - И узбек отошел в сторону.
Молчаливые открыли задние двери фургона, откинули аппарель. Помогли мне вытолкать мотоцикл. Вручили два старых оружейных чехла, один из брезента, второй кожаный, четыре пачки патронов "СКМ-индустрия", забрали у Сайоры деньги. Блин, проверить ружья негде. Облом.
Заведя свой "Урал", я заехал на грубо сваренную из довольно ржавого профиля платформу. Заглушился. Сзади на сидение уселась Сайора, и крепко ко мне прижалась. Настолько, что я слышал, как часто стучит ее сердце. Тут–тук–тук…
Желтый свет фонаря. Между столбов грубо сваренных и окрашенных Ворот появилось серебристое марево. Налилось свечением, тихо загудело.
- Мамочка! - пискнула сзади девчонка, и крепко обняла меня со спины, спрятав лицо у меня между лопатками.
- Зеленый! Замри, Сайора! - Я глубоко вздохнул, задержав дыхание. Платформа медленно тронулась, исчезая в серебряном, колыхающемся зеркале. Вот передняя вилка вместе с колесом исчезла, жидкое серебро поглотило приборы, бак. Мои глаза, огромные, мерцающие, встретились с моими же, сквозь меня прошло непонятное, очень странное ощущение, и я зажмурился от сияющего солнца, бьющего в открытые ворота. Сзади снова пискнула девушка.
40 день третьего месяца, 23 год, 12:03, понедельник. База "Индия и Средний Восток".
- Вы по–русски понимаете? - На нас посмотрел молодой солдат с американским автоматом. - Понимаете?
- Да, - неуверенно ответил я.
- Тогда заводи мотор своей колымаги, и съезжай с платформы. И за мной! - солдат вышел на улицу.
Мотоцикл, вопреки моему опасению, заработал сразу и ровно, и я неторопливо съехал с эстакады, и по белой, начерченной на бетоне полосе, выехал на улицу. Солдат отвел нас на огороженную сеткой–рабицей площадку, и подождал, пока я заглушу движок мотоцикла, и мы чуть–чуть осмотримся.
А вокруг все чужое, непривычное. Душная, влажная жара, пышная зелень высоченных деревьев, возвышающихся за бетонным забором, крики животных или птиц. Между бетонных плит, которыми выстлана площадка, выбивается сочная трава, стриженная триммером.
- Чем накрыть есть? Скоро ливанет, зальет тебе всю коляску. - Солдат посмотрел на меня и Сайору. - Ну, полиэтилен там, или еще что? Очнитесь, люди! Вы что, в себя прийти не можете?
- Капрал Симонов, успокойтесь. Идите, занимайтесь своими делами. - Сзади неслышно подошла слегка полная женщина, шатенка лет сорока–пятидесяти. Песочная форма, в отличие от солдата, без разводов пота, малиновый берет на голове, коричневые кроссовки на ногах. По–русски она говорила с едва уловимым акцентом.
- Есть, мэм! - парень кинул ладонь к своему берету, повернулся и пошел обратно в ангар или еще что–то, ну откуда мы выехали.
Только тут я обратил внимание, что над воротами написано "Таshkеnt". Дальше еще были, но уже вроде как индийские города. Какие–то надписи были и перед этими воротами, но мне отсюда не видать.