Июль не принес никаких изменений в жизни. Стояла дикая жара. Листва хоть и спасала от солнечного зноя, но не могла уберечь от нестерпимой духоты. Леха истекал потом. Комары, клещи и пауки просто достали! При более чем скромном бюджете тратиться на химию он не мог, так что приходилось терпеть. И все ради чего? За месяц около десяти килограммов латуни, колышек от палатки, гнилой эмпэшный рожок и битый осколками эмгэшный "кекс". Ну почему судьба так несправедлива к нему? Вроде и прибор не из дешевых, да и ходит по правильным местам… Правда, везде он встречал следы коллег и конкурентов. Неужто все выбили, гады? Но ведь находят же другие!
В тот понедельник Леха решил расслабиться. Почти всю неделю без устали он служил пищей подлым насекомым, умирал от жары, не щадил ног, наматывая километры по лесному бурелому. Он находился на грани. Еще немного, и он сорвется, сойдет с ума, разобьет о дерево металлоискатель или выбросится с крыши ненавистной девятиэтажки. Находок нет, денег нет, теща и жена достали дурацкими звонками. Обе требовали бабла. Да где его взять? На дороге оно не валяется и на деревьях не растет. Нет, надо что-то делать!
Невольно Леха вспомнил последнюю встречу с Ромой. "Да, хорошо ему", - думал Алексей, - И "мэрс" есть, и работа денежная. Жена - бизнес-вумэн, красавица. В лесах не умирает, сидит ни клятый, ни мятый за ноутом, впаривает лохам всякое фуфло, капусту рубит… Постой! Этот жлоб втюхал мне какую-то бумажонку. Что за бумажка-то? А, дурацкое объявление. Дополнительный заработок… Развод, блин… Постой! Что, собственно, я теряю? Да ничего! Ну-ка, ну-ка, где она валялась?
Леха бросился к шкафу, к ящику с неоплаченными счетами за коммуналку. Почему-то ему показалось, что от той невзрачной бумажки теперь зависит его судьба. "Так, вот она, - мысли стремительно неслись в голове Лехи, - Казимир Карлович… Какое нелепое имя. О, время еще есть".
Лоб покрылся испариной, ладони сделались влажными от волнения. Дрожащие пальцы утопили несколько кнопок. В трубке, в такт бьющемуся сердцу, послышался длинный гудок, второй, третий…
- Алло, - произнес бархатный девичий голосок. Лехе вдруг показалось, что столь обворожительный голосок должен непременно принадлежать сногсшибательной брюнетке не старше двадцати.
- Здрасьте, - сердце сорвалось с привычного места и застряло в глотке, - Девушка, Казимира Карловича можно услышать?
- Гутен таг. Простите, но он не может подойти.
Этот голос определенно принадлежал сексуальной брюнетке. Иначе и быть не могло.
- Тут вот какое дело, - запнулся Леха, - Я по объявлению. Это вы давали объявление? Ну, дополнительный заработок и все такое…
- Ах, что же вы сразу не сказали, молодой человек, - Да, мы давали. И Казимир Карлович вас непременно примет. Завтра. Скажем, в три часа пополудни. Надеюсь, вас устроит?
- Да, устроит.
- Зер гут. Ауффидерзеен.
- Ауф… , ауф… , - потеряно бормотал Леха.
"Странная тетка, - подумалось ему. - Они что, немцы? Девка эта и Казимир Карлович, черт его дери. Ладно, хрен с ними. Завтра посмотрим. Может и выгорит чего. А ведь забавная штука выходит. Я немчуру копаю, и они вроде как из этих. Рома со своей бумажкой откуда-то нарисовался. Год на глаза не попадался и на тебе, выискался. Чудно. Ей-ей, чудно. В три часа пополудни… Надо же, и откуда такие взялись?"
Внезапно Алексея потянуло в сон. Возможно, сказалась усталость последних месяцев. И в который раз он подумал о положительных сторонах холостяцкой жизни. Он сам себе хозяин. Захотел - поехал на коп. Захотел - завалился спать в грязных носках.
Сон пришел быстро. Пришел запахами влажной прелой листвы, пулеметной ячейкой, заваленной тысячами новеньких гильз, тускло блестевших в рассеянном лунном свете, голой брюнеткой в немецкой каске и автоматом наперевес. Красотка бесстыдно раздвигала ноги, дразнилась длинным острым язычком, томно вздыхала и закатывала глаза. Леха хотел схватить ее, но чертовка не давалась, ускользала мокрой рыбой из рук, пока не скрылась в потусторонней тьме ночных фантазий.
Глава 2. Казимир Карлович
Пробуждение принесло головную боль и разочарование. Хотелось курить, хоть Леха и бросил почти год назад. Образ демонической красавицы не давал покоя. Обычно сны не задерживались в его голове, но этот застрял занозой.
За окном уныло моросил летний дождь, лениво барабаня по оконному козырьку. Струйки влаги медленно ползли по стеклу, оставляя по себе замысловатый рисунок. Леха собрался с силами, резко встал, на скорую руку привел себя в порядок и заморил червяка традиционным куском хлеба и вчерашним кефиром. До встречи с Казимиром Карловичем оставалось пять часов. Более никаких планов на день у Лехи не значилось. Желая убить время, он сделал пару звонков коллегам по увлечению и лишний раз убедился в том, что пасет задних. Один из счастливых находчиков на неделе поднял каску с декалью, второй - штурмовой знак. Опять удача прошла мимо. Леха раздражался и злился на самого себя.
Ночное видение и вести из леса вывели его из равновесия. Будь оно все трижды проклято! Для себя он уже решил, что ежели этот Казимир Карлович предложит действительно стоящую работу, хотя в этом он сильно сомневался, то придется покончить с копом. Тогда уж лучше вернуться в семью, к жене и сопливым детишкам, чем без всякого толка скармливать себя комарам и клещам. Пытаясь отвлечься, Леха предался нелепым мечтам о благополучии и тихой семейной жизни, полной маленьких обывательских радостей, вовсе позабыв о ночной гостье.
От безделья Леха решил прогуляться. Дождь кончился, оставив по себе грязные лужи. Мокрый асфальт блестел красными огнями машин. Леха слонялся по городским улицам, наблюдая на лицах прохожих усталость и разочарование жизнью. Он всматривался в их глаза как в зеркало, видя там бледное отражение собственной опустошенной души.
Почувствовав легкий голод, он подкрепился дешевым беляшом, купленным у уличного торговца. До встречи с Казимиром Карловичем времени было предостаточно. А обитал сей фрукт, как значилось в заветной бумажке, в старом центре. Леха рассудил, что легкая прогулка не станет лишней и решил насладиться бездельем, свежей мокрой листвой городского сквера и воздухом, полным озона и выхлопных газов. Отдавшись отвлеченным размышлениям, он и не заметил, как оказался на тихой улочке дореволюционной застройки. Нынче здесь обитали нувориши, выкупившие в лихие девяностые многокомнатные квартиры с высокими потолками у недобитой интеллигенции и прочих совслужащих. Теперь на обочинах и в тесных двориках громоздились навороченные джипы и всякая остальная крутизна.
"Должно быть, Казимир Карлович тоже из этих, сирот казанских, коль тут тусуется", -невольно подумалось Лехе. И он был не далек от истины. Купить квартиру или снять офис в этом новорусском районе мог позволить себе только почтенный сирота с толстым кошельком и обширными связями.
Леха потянул за массивную бронзовую ручку. Старая дубовая дверь со скрипом отворилась. Затхлый воздух ударил в нос. Запахи жареной картошки и лука - все, что осталось от былых обитателей. Всюду царили полумрак и запустение. Леха ожидал встретить как минимум консьержку, но увидел вход в могильный склеп, вековую усталость и жалкий прах декаданса. Бывшие бандиты и номенклатурщики расселили коммуналки, сработали евроремонты, но не додумались потратиться на подъезд. Никому из них и в голову не могло прийти сделать что-то не только для себя, но и для общего блага. Подобные инвестиции в их кругу считались более чем рискованными или, попросту говоря, бесполезными. А расставаться за просто так с деньгами никто из них не пожелал.
В сумраке подъезда Леха смог разглядеть лишь покрытую грязью старинную лепку, щербатые, истертые тысячами ног, мраморные ступени да кованые перила, исполненные настоящим мастером, знавшим толк в ремесле. Любое произведение искусства полнится жизнью, но эти немые свидетели ушедшей славной эпохи были мертвы, впрочем, как и все вокруг.
Неспешные шаги отзывались эхом, растворялись в бесконечности лестничных пролетов. Чувство вселенской тоски наполняло душу. Что-то сильное, страшное и чужое таилось за вековыми стенами. Там, погребенные заживо, прятались те, кто мнил себя хозяевами жизни и распорядителями судеб.
Вот и третий этаж. Огромная, невероятных размеров лестничная площадка. Не чета той, в родной девятиэтажке. Дверь, обитая дорогой кожей. И номер квартиры тот, что указан в затертой бумажке. На часах пятнадцать ноль одна. Сердце забилось чаще. Палец лег на кнопку. Звонок…
Тишина. Леха отчетливо слышал стук в груди и шипение крови в висках. Хотел уже плюнуть и уйти, но за дверью послышалась неторопливая возня, щелкнул один замок, второй, третий… Дверь медленно отворилась.
На пороге стояла напомаженная старушонка, одетая по моде конца позапрошлого века. Лехе вдруг показалось, что эта развалина была, как минимум, ровесницей дома и присутствовала на коронации Николая Второго.
- Йа, - бодро взвизгнула допотопная бабка. Голова ее дернулась пару раз, скрюченные артритом пальцы отвратительно дрожали. Голубые банты, воздушные оборки и рюшки болезненно контрастировали со сморщенным лицом, покрытым толстым слоем пудры.
- Здрасьте, - Леха невольно склонил голову в легком, едва уловимом поклоне. - Я по объявлению. Мне бы к Казимиру Карловичу. Я вам вчера звонил. Это вы давали объявление? - мямлил Алексей, переминаясь с ноги на ногу.
- Йа. Дафать. Казимир Карлофич… Проходить, - с явным немецким акцентом щебетала старушка, жестом приглашая гостя войти.