На приборной панели, под стеклом действительно лежит маленький мятый свиток. Я скосился на Хиляка, взял бумажку, глянул. Разобрал только адрес. Прочие каракули не имеют для меня никакого смысла. Все-таки, я новичок и не слишком разбираюсь во всей этой казуистике. Сплошная секретность, доходящая порой до абсурда. Вот, скажем, зачем нам гонцы, оставляющие бумажки, когда можно просто позвонить?
Ехали молча. Вырулили на Ленинградский проспект, очень удачно проскочили, не встряв в пробку, свернули в арку большого дома вычурной сталинской постройки. Вылезли из машины, вошли в мрачный подъезд. Поднялись на лифте. Такое ощущение, что в этой кабине однажды заперли черта, и тот отчаянно пытался вырваться наружу – стены, потолок, кнопки этажей закопчены и обуглены самым варварским образом…
Хиляк не стал звонить в дверь. Вместо этого постучал витиеватой комбинацией. Дверь открыл незнакомый парень. Как скупо объяснил Хиляк – не Ловец. Из параллельной системы – Блюститель. Я никогда не сталкивался с Блюстителями. Выглядел он хмуро и впустил нас, вроде бы с неохотой. Но я знал: полномочия Хиляка позволяют многое.
В зале с лепниной на высоком потолке, со старой потрепанной мебелью, на рассохшемся паркете лежал человек. Лежал на боку, скрючившись, как от боли, и самое неприятное – уставившись перед собой широко раскрытыми газами.
– Сам? – быстро спросил Хиляк.
Блюститель покачал головой:
– Похоже, его пытали. Следы побоев здесь, здесь…
– Отчего умер?
– Точно узнаем позже – задействуем Контур, кто там у нас при морге… Но я и так могу сказать: он умер от страха.
Хиляк присел на корточки рядом с трупом, вздохнул судорожно, закрыл глаза.
– Все мы умираем от страха… – проговорил он.
Резко поднялся, приказал мне:
– Пойдем!
– Я вызываю милицию! – бросил вслед Блюститель.
– Да, да… Как обычно, – отозвался Хиляк.
Уже в машине, совершенно сбитый с толку, спросил Хиляка:
– Кто этот человек? Почему он умер? И кто его пытал?
Хиляк скосился на меня, словно раздумывая – отвечать или нет. Сказал:
– Думаю, это снова чужак.
– Чужак убил нашего?
– Вряд ли он хотел его убить. Слабак есть слабак – просто не выдержал давления…
– Но зачем он сдался чужаку? Я ничего не понимаю…
– Тот парень, Блюститель, тоже не понимает, – медленно произнес Хиляк. – Потому, что ему не положено понимать. А ты понимать должен.
Хиляк сделал паузу и сказал, будто решившись:
– Мертвец знал… Знал, где находится Сердце.
2
Все началось с глупости. Точнее – глупость стала последней каплей.
Хотя, кто возьмется искать каплю в мерзкой струе неудач? Всем известно: сильный всегда и везде высматривает удачу. Его бьют по морде – а он улыбается, сплевывает кровь и прет вперед, на танки. Потому что у сильного впереди всегда – светлое будущее. Слабак же видит вокруг себя все, что угодно, кроме позитива. Этим мы и различаемся…
Итак, все началось с открытки. Совершенно дурацкой открытки.
Той, что я послал самому себе.
Ее просто некому было послать из Буэнос-Айреса, куда меня занесло совершенно случайным образом. С Надей я тогда уже расстался и решил, уехать куда-нибудь подальше, что называется, развеяться. Честно говоря, все равно можно было послать ей эту открытку с пестрыми видами злачного квартала Ла Бока. Настоящий мужик так бы и поступил: "мало ли, что потом будет, может, что и выгорит?"
Но слабаки любят становиться в позу.
Тогда я еще многого не знал про самого себя. А потому, наклеивая марку на картонку с экзотическими видами, был озабочен думами – мрачными и нелепыми. Иначе откуда взялась эта идея – так пошутить над самим собой?
Помню, как, сидя в открытом кафе под знойным солнцем, обтекая потом в душном ватном воздухе, щелкнул сувенирной ручкой и, тихо посмеиваясь, принялся выводить:
Дорогой друг!
Сейчас, когда ты читаешь это послание, меня уже нет в живых…
Честно говоря, вынимая из почтового ящика открытку, что тащилась через моря и океаны долгих два месяца, не думал, что она произведет на меня такое впечатление.
Но читал изрядно потертую проштампованную карточку и медленно холодел от ужаса.
Согласись, это странно: ты читаешь это письмо – а меня уже нет. Я писал самому себе, но ведь ты – это уже совсем не я… Помнишь, как в том кафе ты смеялся, воображая, как будешь все это читать потом, когда меня уже не будет?
И как? Тебе смешно?..
Смешно мне не было совершенно. Даже, несмотря на полное отсутствие логики в этом дурацком послании. Самым диким образом я купился на собственный розыгрыш! Мне действительно удалось убедить себя, что я, прежний, тот, что писал эти строки в тропическом бреду, уже умер. И получил от самого себя письмо "с того света".
Мнительность – не самое лучшее из моих качеств. При желании, наверное, я смогу убедить себя перестать дышать – не дай бог возникнет такая навязчивая идея.
В том, что я умер, нет твоей вины. Так вышло. Ты – в настоящем, я в прошлом. И еще… Ради твоего же блага – не пытайся узнать, как я покинул этот мир.
Просто постарайся прожить свою жизнь, лучше, чем я…
Стоит ли удивляться, что с этого момента я день и ночь мучался вопросом: как я, тот, что послал открытку, ушел из жизни? Где произошло разделение – меня, умершего в прошлом, и меня, живущего в настоящем?
Дошло до того, что я стал сниться сам себе в кошмарах: то стоял, мрачно, ухмыляясь, в тени каких-то развалин, то с выпученными глазами рвал себе вены авторучкой, а однажды даже принялся сам себя душить. Честно говоря, мне до сих пор интересно: что было в голове у того придурка, который перед смертью отправил мне эту идиотскую открытку? То есть, у меня в голове…
Это я с виду самоуверенный красавчик. Иногда я даже не узнаю себя в зеркале. Потому, что внутри меня – мрак, хаос, помойка из сопливых рефлексий и никому не нужного философского нытья. Сейчас уже все улеглось, но тогда…
Тогда я случайно столкнулся на улице с Надей. Не помню, о чем мы говорили. Помню только, что ныл и заискивал, теша себя какими-то иллюзиями, не понимая, что тем самым загоняю крепкий осиновый кол в остатки отношений. Похоже, она даже обрадовалась поводу легко, чуть небрежно бросить напоследок: "Тряпка…"
Это вышло особенно эффектно на фоне хорошо одетого, крепкого мужчины средних лет. Он терпеливо ждал в сторонке, насмешливо поглядывая на нас и покуривая в кулак. Он никуда не спешил, ни в чем не сомневался и, вроде бы, даже ничуть не ревновал. Уверенный в себе на сто процентов, добротно скроенный анимал. К таким, в конце-концов, уходят все женщины – как бы ты ни старался, сколько бы ты не покупал им шмоток, в какие бы страны ни возил. Чем они притягивают к себе? Видимо, больше всех прочих благ женщины ценят спокойную, размеренную силу и стабильность.
Что было после – помню лишь рваными кусками.
Вот тупо пялюсь в собственную открытку, пытаясь разобраться, кто я: живущий здесь и сейчас, или тот, исчезнувший при загадочных обстоятельствах?
Вот бреду куда-то по вечерней улице, а прохожие с опаской поглядывают на меня, невольно уступая дорогу: видимо и с лицом у меня не все в порядке…
Вот я на крыше какой-то многоэтажки. Даже не помню, как попал сюда – все словно в горячке, и тяжело дышится… Подхожу к самому краю, смотрю вниз. Там, на крохотной детской площадке хохочут дети. Только мне не до смеха. Снова, щурясь, вглядываюсь в невнятный текст, и мне кажется, что я нашел ответ. Надо сделать всего один шаг – и увижу того себя – ушедшего чуть раньше. Он встретит меня, все разложит по полочкам – и наступит покой…
В какой-то миг понял: мне осталось совсем немного до последнего шага. Я уже готов…
– Развлекаешься? – насмешливо окликнули сзади.
Досада – первое, что я почувствовал. Ведь это так непросто – подойти к последней черте! Зачем же мне мешать?!
Вдруг отчетливо понял, что стою над пропастью, и ощутил ужас – ведь я почти уже сделал шаг!..
Отшатнулся, попятился назад, споткнулся и упал на пыльный рубероид – неуклюже, позорно. И только после этого взглянул на незнакомца.
Больше всего тот напоминал вешалку, на которую небрежно накинули мятый серый плащ до пят, да напялили широкополую шляпу. Из-за этой шляпы он сразу показался мне странным и даже загадочным – разве в наше время нормальные люди носят шляпы?
Незнакомец ухмыльнулся, неловко присел на корточки рядом со мной. Принялся разглядывать, как экзотического зверька.
Так в мою жизнь вошел Хиляк. Вместе со своей уродливой и потрясающей тайной.
– Смотрю я на тебя и удивляюсь, – сказал он. – Никогда еще не видел, чтобы слабак так здорово маскировался…
– О чем вы? – пробормотал я, медленно приходя в себя. – Кто это слабак?
– Выглядишь крутым парнем, а внутри – труха, мусор… – задумчиво сказал мой таинственный собеседник.
И я даже не обиделся. Потому, что тот сказал правду. Попал в самую точку.
Ну а потом Хиляк предложил:
– Раз ты все равно должен лежать там, на асфальте, значит, у тебя полно свободного времени? Пойдем, пройдемся. Мне кажется, нам есть, о чем поговорить…