До просвета оставалось метров десять, когда ствол на башне варханской БМП нацелился на их машину. И одновременно Курортник выстрелил, а через секунду после этого Лабус затормозил.
Прямое попадание снаряда разорвало башню, словно консервную банку. Грохот покатился по ночной площади.
– Не зажигается! – крикнул Веня, вовсю чиркая дешевой пластмассовой зажигалкой. – Газ есть, но…
Стоя одной ногой на скобе, Алексей выхватил из кармашка на ремне "зиппу", клацнул – фитиль в горлышке бутылки вспыхнул.
Снаружи застучали выстрелы, раздались крики. Из одной вражеской БМП валил дым, в темноте едва видимый, а вторая, зарокотав мотором, тронулась с места, распахнутый люк ее начал закрываться – и тут Веня швырнул бутылку.
Он немного не успел – крышка захлопнулась, – зато попал точно в цель. Бутылка лопнула прямо на башне, и огненная пелена растеклась по машине.
– Вторую кидай! – крикнул Курортник.
Заволновавшийся Веня едва не выпустил из рук "химическую". Алексей выхватил ее, сунулся наружу и бросил.
Варханская БМП, проехав еще несколько метров, остановилась. Горючие смеси разлились по корпусу, он пылал так, что казалось – это горят клепанные броневые листы.
Когда внизу показался Лабус, Курортник локтем оттолкнул Веню.
– Вы двое – оставаться внутри, как приказано! – гаркнул тот, забираясь наверх. – Стреляйте из люка!
Алексей и Костя вылезли наружу в тот момент, когда люк на вражеском броневике распахнулся, и оттуда выскочил вархан. Негромко стукнул "макаров", и боец упал. Тот, что полез за ним, отпрянул, угодил головой в пламя, закричал и свалился обратно в башню.
После этого оба спеца открыли огонь. В ответ частые вспышки замелькали у периметра лагеря. На Красной площади зазвучали крики, лязг затворов и топот ног.
* * *
Явсена оставили в автобусе, приковав наручниками к железной стойке. Он не возражал – понимал, наверное, что пока не заслужил полного доверия.
Возле пролома остро пахло мочой, лежали пустые упаковки, рваная одежда, россыпи гильз, пакеты и мешки. Ветерок шелестел целлофаном, в темноте попискивали крысы. Из-за груды мешков с подгнившей травой – наверное, это был испортившийся корм для рогачей – Яков через оптику винтовки наблюдал за проломом в кремлевской стене. Тот был перегорожен щитами, за ними прогуливались пятеро часовых.
Вернее, столько их было совсем недавно, но после того, как со стороны развалин собора Василия Блаженного донеслись взрыв и выстрелы, остались только двое – остальные убежали в ту сторону.
– Вперед, Игорек, – сказал Яков, и Сотник по-пластунски быстро пополз вперед.
Он добрался до стены сбоку от пролома, незамеченный охранниками, присел и поднял руку с ножом.
– Ростик, Миша, готовы?
Первый промолчал, второй ответил за двоих:
– Готовы мы.
Тогда Яков нащупал прицелом темную голову одного часового, выстрелил – тот исчез за щитом – перевел винтовку на второго, снова выстрелил… и не попал.
Другой охранник бросился к убитому, поэтому Яков, которому много лет не приходилось работать со снайперской винтовкой, и промахнулся.
На такой случай и нужен был Игорь Сотник. Силуэт его мелькнул над щитами… Миг – и упал второй часовой. Сотник выпрямился позади щитов, сделал жест: чисто, ко мне!.
Лагойда, Миша и Яков бросились вперед, последний закинул СВД за спину, сунул руку в подсумок с "коктейлем".
Когда они достигли щитов, в лагере уже стоял шум. Мимо пробегали варханы, стучали подошвы, кричали, бряцали оружием, лязгали затворами. Темно-красным пятном расцвел один из прогоревших костров.
Подняв АК, Игорь побежал к двум круглым шатрам, стоящим почти в центре лагеря неподалеку от навеса-лазарета. Со стороны разрушенного собора Василия Блаженного доносился частый стук пулемета, там горела машина, и сквозь специфический звук выстрелов варханского оружия прорывался негромкий перестук ПМов да сухой треск "калашникова".
– Молодцом спецы наши! – крикнул Яков, распахивая шкуру на входе в шатер.
Игорь присел, выставив вперед автомат, заглянул и нырнул внутрь. За ним, включив фонарик, последовал Яков, потом Миша.
– Вот оно! – Яков показал на прибор размером с тумбочку, на четырех тонких гнутых ножках, со скошенной верхней частью, где помигивали огоньки. Прибор был покатым и весь состоял из гладкого серебристого металла.
– Михаил, хватай! – приказал он.
Круглолицый присел, обхватил передатчик, с кряхтением приподнял.
– Килограмм двадцать… – пробурчал он.
– Ты давай, выходи, потом жаловаться будешь!
– А где Лагойда? – спросил Игорь.
Миша, обнимая передатчик, попятился в проход.
– Погоди… – начал Сотник, вскинув автомат.
Снаружи раздался выстрел. Миша вскрикнул и повалился назад. Передатчик упал сверху, покатый угол вдавился ему лицо. В проеме стал виден Лагойда, стоящий с поднятым пистолетом в нескольких шагах от шатра.
Игорь дал короткую очередь – светловолосый, прыгнув в сторону, выстрелил в ответ, но оба не попали.
– Яков, бери прибор! – Игорь шагнул к выходу, вжимая приклад в плечо и быстро водя стволом из стороны в сторону.
Яков попытался поднять передатчик, охнул и выпустил из рук.
– Не могу, Игорек! Плечо у меня… Бери сам, а я прикрою!
Он вытащил из подсумка "коктейль Молотова", зажег и швырнул наружу. Игорь, сдернув с головы ремешок АК, протянул оружие Якову, потом схватился за передатчик, лежащий на груди мертвого Миши.
Выставив ствол в проем, Яков открыл огонь. Крикнул:
– Отступай!
Горела растекшаяся по мостовой смесь, от нее поднимался дым. Пригнувшись, крепко прижимая к себе громоздкую "тумбочку", Игорь головой вперед выскочил из шатра и побежал обратно к пролому. Краем глаза увидел три силуэта неподалеку: Лагойда стоял на коленях, сцепив руки на затылке, над ним невысокий человек в просторных темных одеждах и лысый с забинтованной головой. Сотник вспомнил, что мельком видел его у школы.
Сзади, тоже низко пригнувшись, пустив очередь веером над мостовой, выбежал Яков. Лагойда, чтоб не попасть под пули, повалился лицом вниз, а лысый, схватив второго, отпрыгнул за шатер.
Опрокинув щит, Игорь вскочил в пролом, круто повернул, зацепился за мешок, упал набок, крепко прижимая к себе передатчик. Вырвал из-за пояса сигнальный пистолет. Встав на колени, поднял его и пустил в небо шипящий клубок красного огня.
Подбежавший Яков помог ему встать.
– Бегом, Игорек! К точке сбора, не останавливаясь!
* * *
Курортник присел на корпусе слева от башни, Лабус – справа, оба почти непрерывно стреляли, не позволяя варханам приблизиться к машине, перезаряжались и стреляли опять. Костя использовал РПГ, взорвав тачанку, которая попыталась выехать к ним из лагеря, метнул "химическую" и "коктейль" – еще один, последний, остался у Курортника.
Когда вверху глухо замычали, Лабус вскинул голову. С края башни, оставаясь по пояс в люке, свесился Партизанов, лоб его ударился о броню, широкие ладони заколотили по ней.
– Эй! – Костя вскочил, стреляя одной рукой, второй обхватил охранника за плечи, чтоб приподнять – но тот был очень тяжел. – Браток, куда пулю словил?!
Партизанов замычал громче, Лабус повернул его голову, приподнял слегка – и тут позади кремлевской стены взмыл красный огонь.
А возле передка БМП взорвалась граната. Это явно было что-то посерьезней, чем Ф-1, которые они использовали во время боя у шестнадцатиэтажки – переднюю часть машины приподняло, потом она рухнула на мостовую, хрустнув осью. На обычный земной броневик такой взрыв не произвел бы особого впечатления, но варханская машина пострадала куда сильнее и вряд ли теперь способна была ехать – переднюю часть ее раскроило, словно гигантскими ножницами по металлу.
– Отходим! – крикнул Курортник, помогая выбраться из люка Вене. – Что с ним?
Пуля попала Партизанову в левую скулу, раздробив кость, пробила щеку. Бывший охранник захрипел и вдруг оттолкнул от себя Лабуса с такой силой, что тот свалился с броневика на мостовую, сильно стукнувшись затылком – хорошо, что шлем смягчил удар.
Здоровяк выпрямился на башне во весь рост, шагнул вперед, подняв АК. Одна, вторая, третья пуля ударили в него. Он сделал второй шаг – и провалился в люк, будто "солдатиком" нырнул в воду.
Веня с Курортником спрыгнули на мостовую позади броневика. Из просвета в стене к ним катила бронированная мотоциклетка и две тачанки, на одной вовсю работал пулемет.
– Костя! – крикнул Алексей.
– Цел! – Лабус вскочил. – Сота сигнал дал – уходим!
Втроем они бросились прочь.
* * *
Задумчиво обойдя стоящий посреди салона передатчик, Яков сказал:
– Мы на Явсена грешили, а предателем вон кто оказался.
– Но с чего он решил переметнуться? – все удивлялся Лабус. – Он что, не понимал…
– А что он должен был понимать? – перебил Игорь, присевший на край откидного столика. Рядом сидел легко раненый в руку Веня Григоренко – его еще трясло, но при этом он сиял от гордости: первый в жизни серьезный бой.
– Наоборот, – продолжал Игорь, – Лагойда прикинул ситуацию: нас мало, их много, у нас всего несколько стволов, у них куча оружия, мы до сих пор плохо ориентируемся что к чему, они явно хорошо знают, чего хотят… Прикинул – и сделал вывод. Решил, что так он скорее выживет.
– Да его же убьют у них сразу! – возразил Лабус.