* * *
В конструкции здания аэропорта было что-то совсем непривычное. Шрайнер не видел такого ни в одном из портов мира. И только когда транспортер выплюнул его в главный зал, Шрайнер понял, что в нем особенного.
Главный зал был совсем небольшим для такого гигантского аэровокзала. И он был почти пустым - здесь находилось не больше десятка человек. А основная часть здания состояла из бесчисленных транспортных коридоров, подобных тому, по которому только что проехал сам Шрайнер. Таким образом, пассажиры не собирались стадами - их быстро сортировали, ставили на ленту конвейера и провозили по всем необходимым процедурам без малейшей задержки. После чего они быстро покидали здание аэропорта.
И все же Шрайнер решил сделать маленькую остановку. Он переволновался. Ему нужно было привести себя в порядок - немножко выпить.
У стены стояло несколько столиков, накрытых белоснежными скатертями. Шрайнер доковылял до столика, с облегчением поставил чемодан на пол и плюхнулся на резной деревянный стул. Закурил.
Немедленно появилась официантка. Русская красавица средних лет - подрумяненные щеки, пышные формы, обтянутые по последней моде полупрозрачным кружевным пластакрилом. Некое подобие кокошника на голове - как дань традиционной московской сусальности. Официантка, в отличие от непробиваемого таможенника, одарила Рихарда улыбкой, такой ослепительной, что он едва не свалился со стула.
- Что господин пассажир желает покушать?
- Мне выпить что-нибудь, - сказал Шрайнер, размахивая сигаретой.
- Чай? Кофе? Соки? Квасу?
- Сто граммов водки "Кристалл". Нет, сто пятьдесят. И стакан спрайта.
Рихард Шрайнер хорошо помнил, как делали заказы на выпивку в России десять лет назад. Нужно было непременно сказать, какое количество водки вам налить. И чем вы будете ее запивать. Первую порцию выпиваемой водки, насколько он помнил, не закусывали.
- Извините. - Улыбка женщины стала еще ярче. - Водки у нас нет. Шереметьево не входит в алкогольную зону. Могу порекомендовать вам сбитень. Это великолепный напиток. Там много натуральных витаминов, и, если вы устали, он очень взбодрит вас…
- Тогда кофе, - удрученно сказал Шрайнер. Не понравилось ему это словосочетание - "алкогольная зона". Новая жизнь, странная терминология… - Двойной кофе, капуччино. Сделаете?
- Конечно!
- Сколько это у вас стоит?
- Бесплатно. - Барышня уже переместилась за стойку и готовила кофе - в маленькой турке, без всяких там аппаратов. Настоящий капуччино. - Для пассажиров у нас все бесплатно.
- Для пассажиров "Аэрофлота"?
- Для любых пассажиров.
- А если к вам придет какой-нибудь человек, не являющийся пассажиром? Скажем, бездомный человек? Вы тоже обслужите его бесплатно?
- Бездомный? - Женщина, кажется, вспоминала, что это за слово такое - "бездомный". - А, в смысле, кому жить негде? У нас таких не бывает. Получить квартиру можно сразу. Очереди нет. Вы знаете, в Москве сейчас очень много пустых государственных квартир, все едут на север. Многие уехали из Москвы. Я их понимаю… Там лучше, конечно, на севере. Там интереснее. А человек, знаете ли, стремится туда, где лучше.
Она вздохнула, и сразу стало ясно, что ей надоело в комфортной, но скучноватой Москве, что ей хочется за туманом и за запахом тайги или, к примеру, лесотундры. Шрайнер уже слышал, что русское правительство проводит специальную программу по освоению севера и денег на это не жалеет. Но север мало интересовал сейчас Шрайнера.
- Нет, я говорю о других бездомных, - сказал он настойчиво. - Я говорю о тех, кто принципиально не работает, не имеет квартиры, пьет много водки…
- А, это вы про диких чумников говорите, - с облегчением сказала дама. - Нет, дикий чумник сюда, в аэропорт, попасть не может. Да и просто чумник, даже не дикий. Чумники у нас живут в других местах. В специальных местах. Они же заразные.
- В тюрьме?
- Ну что вы! - Тетка укоризненно тряхнула головой. - В тюрьме сидят преступники! Они, конечно, тоже чумники, но только совсем уж плохие. Дикие. А обычные чумники, ну, знаете, такие, не очень опасные, они живут в обычных поселках. Только специальных. Там у них все есть. Я видела, по телевизору показывали. Они замечательно живут. Я слышала даже, что некоторых удается вылечить.
- От чего вылечить?
- Как - от чего? От этого… От их болезни. От якутской лихорадки. А у вас что, чумников нету?
- У нас чумников нет, - твердо сказал Шрайнер. - Я из Германии. У нас, например, много больных СПИДом. Каждый шестой. Это наша большая проблема. А чумников нет.
- Ой, простите! - Буфетчица осеклась. - Я не знала, что вы это… иностранец. Я думала, вы откуда-нибудь с Украины. Говорят, чума и туда добралась. Вы так хорошо говорите по-русски…
- Чумники - кто они такие? Почему я никогда не слышал о них в Германии?
- Так вы не знаете про чумников? Ой, я вам не буду рассказывать. - Глаза буфетчицы сузились в щелочки. - Я что-нибудь не то вам наплету. Вы телевизор смотрите, там все расскажут. Надо больше смотреть телевизор. Там все рассказывают. Только вчера была передача про этих… про чумников. А я вас только запутаю.
- Хорошо. Спасибо. Так я и сделаю.
Шрайнер получил свой кофе - превосходный, как и следовало ожидать. Сидел, прихлебывал горячий ароматный напиток и смотрел телевизор. С этим проблем не было. Весь этот чертов шикарный аэропорт был сплошным телевизором. Половина каждой стены беззвучно мерцала огромным экраном, и каждый экран показывал свою собственную программу. Российскую, разумеется. Звук можно было включить в наушниках личного коммутатора - при помощи обычного универсального пульта, который каждый обладатель "Телероса" всегда имел с собой на руке, наподобие часов. Шрайнер не стал включать звук. Программы "Телероса" нравились ему, но про чумников сейчас ничего не показывали. Да и сомневался он, что покажут. Врала, наверное, эта краснощекая тетка. Шрайнер имел систему "Телерос" у себя дома, в Германии. И там никогда не говорилось ничего подобного.
Если первые же два человека, встретившиеся ему в России, сами заговорили об этих загадочных чумниках, то у него есть хороший шанс найти кого-нибудь, кто расскажет о них все. Ну да, конечно!
Эта мысль привела Шрайнера в хорошее настроение.
* * *
Шрайнер собирался ловить такси, но оказалось, что не так-то просто вырваться из цепких объятий компании "Аэрофлот". Едва он выволок свой чемодан из здания терминала, как к нему залихватски подрулила тележка на маленьких колесах с мягкими шинами. На тележке было установлено два кресла, имелась площадка для багажа. И не было никаких признаков того, что управлять данным средством передвижения можно самостоятельно.
- Здравствуйте, господин пассажир, - пропищал синтетический голос тележки. - Сервис аэропорта Шереметьево-2 к вашим услугам! Располагайтесь в кресле, пожалуйста. Назовите адрес вашего назначения, пожалуйста. Мы доставим вас к соответствующей платформе монорельса.
Шрайнер опешил. Хотел было объяснить тележке, что хочет проехать по городу в такси и знать не желает никакого монорельса. И вдруг увидел, что вокруг него десятки пассажиров деловито садятся на такие же тележки и уносятся по разноцветным дорожкам куда-то за угол. Подумал, что самостоятельно можно блуждать до бесконечности, разбираясь в квадратных километрах шереметьевских механических джунглей. И даже испытал чувство благодарности, забираясь в удобное черное кресло.
- Гостиница "Ярославская", - сказал он. - Знаешь, где это, глупая тележка?
- Платформа пять, маршрут монорельса номер семьдесят, остановка "Ярославская", - без запинки отбарабанил дребезжащий голос.
Тележка помчалась по дорожке, ловко лавируя и избегая столкновения с себе подобными. Шрайнеру стало очень весело. Пожалуй, стоило прилететь в Москву даже для того, чтобы поучаствовать в такой вот детской гонке. Пассажиры вокруг радовались не меньше - смеялись, махали руками, кричали что-то на разных языках - наверное, подгоняли своих механических лошадок.
- Это не Россия, - пробормотал Шрайнер. - Это черт-те что! Диснейленд какой-то.
Он улыбался как ребенок. Ветер трепал его мягкие седеющие волосы.
* * *
Лето. Солнечная погода. Одиннадцать часов утра. Двадцать пять градусов тепла. Пятнадцать метров высоты. Сто семьдесят километров в час. Московская монорельсовая дорога.
Рихард Шрайнер смотрел вниз. Стены вагона монорельса были почти сплошь прозрачными - для лучшего обзора. Состав бесшумно мчался над автострадой кольцевой дороги. Машины внизу сверкали в лучах солнца, как россыпь драгоценных камней. Шрайнер не верил своим глазам - по шоссе ехали сплошь эмобили. Никогда он не видел их в таком количестве.