По лесу мы шли не спеша, стараясь не шуметь. Я немного пришел в себя - ноги уже не так гудели, да и руки чуть отошли. Правда немного пекли вздувшиеся на ладонях пузыри, но терпимо. Оля тоже держалась молодцом. Судя по всему, долгие прогулки были ей не в новинку. Шла спокойно, начала даже немного посматривать по сторонам. Молодец девка, оправляется от пережитого потихоньку! Так прошло полдня. Очень хотелось пить - вся вода ушла когда копали. Обеда у нас тоже не было. То ли Терехин не хотел останавливаться, то ли он экономил хлеб - шли мы на пустой желудок и без остановок.
Первый привал сделали когда солнце уже начало уходить к западу. Под разлапистым деревом стоял Алфедов. На вопросительный взгляд Терехина он молча указал на бьющий в десятке метров от дерева небольшой родничок, от которого куда-то влево убегал тоненький ручеек. Вода была очень кстати. Мы наполнили все три имеющихся фляги, две из которых были моими и напились в кого сколько влезло. Терехин обвел взглядом бойцов, сидевших на земле и не выражавших никакого энтузиазма по поводу продолжения похода:
- Десять минут отдыхаем.
Кстати, о птичках. А я ведь сегодня еще не курил. Такими темпами я же и курить брошу! Если не загнусь раньше - о сигаретах я забыл совсем не от хорошей жизни. Достал из кармана остатки трофейных сигарет. Михалыч тоже вытащил откуда-то из пилотки сигарету. Он что, две у меня взял вчера? Остальные, то ли более стеснительные, то ли просто прощелкавшие вчера клювом, жадно смотрели на нас. Все кроме Терехина. Тот похоже, все-таки, не курил. Я посмотрел на пачку, потом на страждущих - нет, сигареты я им не дам. У самого осталось две штуки, плюс вчерашний 'бычок'. Немного порылся в сидоре и протянул Лешке завернутый в газетку кисет с табаком и одну из зажигалок…
- Слушай, а пожрать-то там у тебя больше ничего нету? - тот, развернув газету и увидев табак, явно воспрянул духом. - У тебя сумка-то, похоже, волшебная. Вот хлеб вчера - нате, сигареты - нате, водички - нате, покопать чем - нате, а щас вот и табачок сыскался!
- А я запасливый. - отшутился в тон ему. - Только пожрать больше нет.
- А мож у тебя там и патроны отыщутся? А то у меня в пулемете полдиска только осталось. А у этих, - неопределенно мотнул головой в сторону присоединившийся к разговору Гримченко. - У кого два, у кого четыре патрона. Самый богатый - Михалыч. Он целых пять патронов сберег.
- Патроны есть, - затягиваясь вчерашним окурком, повернулся я к Гримченко. - Только немецкие. Я же у них карабин отобрал. Да еще магазин с пулемета снял когда уходил. А зачем тебе пулемет раз патронов мало? Выкинь его, да раздай патроны тем кто с карабином.
Краем глаза я заметил, что политрук как-то странно посмотрел на меня. Только сейчас мне пришло в голову, что я лпнул. Я же открыто предложил бойцу бросить оружие! Йоооо… Но, слава Богу, обошлось. Терехин смолчал. Зато Гримченко насупился:
- Скажешь тоже - выкинь! Я ж за него в ответе. Мне взводный наш говорил 'смотри, Гримченко, прое…шь пулемет - буду с тебя так шкуру спускать, трибунала как в увольнение просить будешь!'
- Сурово. - кивнул головой я. - А чего так, случаи уже были?
- Чего? - Гримченко явно меня не понял.
- Ну, в смысле, прое…л уже чего, что командир тебя так?
- Да было дело… Мы как-то, за месяц до войны, реку переходили вброд. Ну, там яма была, так у меня нога туда соскользнула. Я - бултых! А пулемет над головой же держал. Ну и выпустил. Потом нырял чуть не час пока достал. Хорошо течения там почти не было. А взводный тогда меня по всякой матери, говорит, мол, из-за меня взвод в норматив не уложился. Да трибуналом стращал, если пулемет не найду.
- Шкуру с тебя спустить надо было! - Михалыч, выпустив целое облако дыма, аккуратно забычковал сигарету и сунул окурок обратно в пилотку. - Ишь, пулемет утопил он. А если враг? Так ты им что скажешь? Счас, подождите, я пулемет только выловлю? От же, раздолбай… Михалыч еще что-то выговаривал Гримченко, а я уже повернулся к Оле.
- Ты как? Сильно устала?
- Да нет, все в порядке. - она подняла на меня глаза. - Спасибо тебе… Ну, что там… на хуторе…
- Да не за что! - мне стало даже как-то неловко. - Ты выкинь поскорее из головы тот хутор. Или попытайся, хотя бы, выкинуть. Не надо оно тебе…
- Bсе в порядке. - повторила Оля и, вдруг, взгляд ее приобрел какой-то холодный блеск. - А забывать я не хочу. Я и деда своего, и себя тоже фашистам припомню!
Мда. Вот тебе и девчушка с хутора. Глаза такие - видно зубами рвать немцев собирается. А почему бы и нет? После всего пережитого имеет право. Да и лучше уж так, чем если бы занялась самокопанием и впала в депрессию. Характер, похоже, у Оли тот еще.
- Все, идем дальше. - Терехин поднялся. - Алфедов, ты впереди.
Следующая наша остановка случилась уже под вечер. Мы оказались перед полого спускавшимся вниз склоном. Алфедов ждал нас сидя на старом пне, при этом он не забывал оглядываться по сторонам.
- Товарищ младший политрук, - сказал он когда мы остановились. - Там, метров через двести, дорога. А если направо отсюда пойти - там полянка будет. На ней наши лежат. Расчет минометный…
Терехин кивнул.
- Показывай, где та поляна.
На поляну мы вышли буквально через пару минут. Тут действительно был бой. Почти посередине поляны валялись два разбитых миномета, 82 мм, и пустые лотки из-под мин. Рядом, в основном с противоположной от дороги стороны, лежали тела расчета. Трупный запах уже ощущался довольно сильно. Похоже, кто-то оставил здесь заслон что б держать дорогу. Минометчики явно были не одни - ближе к дороге должна быть основная позиция, а эти ее прикрывали. Немцы, скорее всего обошли позицию с фланга - через лес - и минометчики оказались зажаты между дорогой, на которой тоже кто-то был, с одной стороны, и немцами в лесу - с другой. Мы стояли и смотрели на результаты разыгравшейся здесь трагедии.
- Осмотреть тела. Боеприпасы и, если найдете, гранаты - собрать. - скомандовал Терехин.
Бойцы разошлись в стороны, осматривая погибших. Я постоял немного и, попросив Олю оставаться с политруком, тоже вышел на полянку. При виде минометов у меня возникла идея. Даже не знаю почему, но очень вдруг захотелось нагадить немцам. Сильно нагадить. И за тех ребят у ггрузовика, у которых я раздобыл одежду, и за деда на хуторе, и за майора, за этих, когда-то живых и радующихся жизни, ребят, тела которых сейчас разбросаны на лесной поляне, где скорее всего и останутся на долгие десятилетия, если не навсегда… За Олю… Хотелось мстить. Мстить жестоко. Что б за каждую пролитую каплю советской крови где-то в Германии взвыла вдова или мать. Что б больше никто и никогда…
Я подошел к разбитым минометам и осмотрел землю вокруг. Среди валяющегося на земле я и нашел то что искал - несколько неиспользованных 'летучек'. Осколочные шестиперки. 'Летучка', она же - минометная мина, довольно частая находка на местах боев. Чаще всего, конечно, попадаются уже стрелянные, неразорвавшиеся. Но можно найти и те, которые не успели выстрелить. Поэтому как обращаться с этим добром я хорошо знал. Положил рядом сидор, карабин, присел на корточки и осмотрел внимательно взрыватели (это оказались знакомые М1), взял одну мину и снял колпачок взрывателя. 'Папироска' не торчит, красной полоски не видно. Хорошо - значит не на взводе. Закрыл колпачок обратно и осмотрел еще одну - тоже не на взводе.
- Михалыч, - крикнул я обыскивающему убитых сержанту, который был ближе всех ко мне. - Если у кого-то ключ найдешь - такую хреновину с двумя рожками - дай мне. Подошел Терехин.
- Вы что делаете, боец Найденов?
- Товарищ младший политрук, разрешите взять пару мин. - и, решив позволить себе не по уставу. - Я знаю как с ними обращаться. Думаю ими дорогу можно заминировать. Политрук был удивлен:
- Знаете как обращаться? Вы минометчик? Я лишь пожал плечами:
- Не помню я, товарищ младший политрук… Увидел мины и понял, что знаю… Политрук подумал и кивнул:
- Только без самодеятельности. Без команды никаких действий.
- Есть! Разрешите продолжить? Терехин кивнул и отошел. Тут как раз подошел Лешка с искомым ключиком. Я взял его и принялся осторожно выкручивать взрыватель из первой мины. Хорошо идет! А там, в будущем, оно настолько приржавело все, что фиг выкрутишь. Сняв первый взрыватель я положил его на землю, мину бросил в сторону сидора, и взялся за следующую. Больше двух решил с собой не брать. Это же не патроны - каждая прилично весит. Мины и, отдельно, взрыватели отправились в сидор. Прикинул на плечо - тяжеловато - сидор потяжелел на шесть килограмм. Но терпимо. Главное, что б не порвался. Остальные как раз закончили осмотр погибших. Нашли чуть больше тридцати патронов к 'трешке', гранату РГД-33 без осколочной рубашки, три фляги и саперную лопатку, которую я тут же забрал себе. Патроны распределили между собой Лешка, Михалыч и Алфедов. Гранату отдали Гринченко. Попытались, было, уговорить его оставить пулемет и взять один из карабинов, валявшихся на поляне, но тот отказывался внимать любым доводам и лишь крепче прижимал к себе ДП. Наверно действительно грозен был взводный, раз Саша до сих пор боялся 'прое…ть' пулемет. Не помог даже приказ Терехина. В конце концов все махнули рукой на упрямого пулеметчика и, в ожидании дальнейших распоряжений, воззрились на политрука.
- Алфедов, дорогу осматривали?